* * *
Осмотр места происшествия занял менее часа. Капитан Зубков, вытащив ножик, срезал с молодой березки веточку, дважды обошел сенной сарай, рассматривая следы на земле. Он угрюмо молчал, видимо, строил какие-то умозаключения или версии, но ни с кем своими мыслями не делился. Остановившись возле углового окна, капитан заглянул в помещение. Прапорщик и двое парней, приехавших на место не на собственных мотоциклах, а на милицейской канарейке, следовали за офицером.
— Значит, через этот оконный проем вы и наблюдали за происходящим? — капитан заглянул в глаза Бобрика. — Не путаешь?
— Вот тут мы и сидели, — кивнул тот. — Честно говоря, я бы сразу сделал ноги. Если бы они не отнялись от страха.
— Надо же, какой ты пугливый, — проворчал Зубков. — Интересно, как вам удалось остаться незамеченными?
— Во-первых, я далеко не высовывался, — ответил Бобрик.
— А во-вторых?
— Этим мужикам не до меня было. Тот, что истязал жертву, по сторонам не смотрел. Кажется, он думал только о том, чтобы чужой кровью штаны не испачкать. Остальные перетаскивали ящики.
— Еще раз уточни, постарайся вспомнить, что ты увидел, когда один из ящиков открылся? Только не торопись. Тебе надо сосредоточиться.
— С ящика свалилась крышка, — Бобрик, изображая работу мысли, почесал затылок. После пережитых страхов и бессонной ночи он туго соображал. — Самодельный ящик или фабричный, этого я не понял. Вся сцена длилась две секунды. Кажется, в ящике были короткие трубы. Желто-серые. Мужик наклонился, поднял крышку и все… Ящик загрузили в «Газель».
— Ничего не путаешь? Может быть, ты видел оружие, деньги, что-то из этой оперы?
В голосе капитана уже слышались иронические нотки, но Бобрик сделал вид, что не замечает подколов.
— Ничего такого. Короткие трубы. Около метра длиной.
— Может, это были огнеметы «Шмель»или одноразовые гранатометы «Муха»? — капитан и прапор выразительно переглянулись. — Это ведь тоже трубы. Ну, плюс боевая часть.
— Я в армии видел и гранатометы и огнеметы. В нашей части они стояли на вооружении. «Шмель»и «Муха»— они короче. И диаметр у них гораздо меньше.
— Из какого материала твои трубы? Асбестовые, железные, пластмассовые…
— Не знаю. Они покрашены.
Последние дни августа, а солнце, вставшее над лесом, припекало как в июле, обещая нестерпимо жаркий день. Капитан снял фуражку, платком вытер со лба капельки пота.
— Ясно, — сказал он. — Что ни хрена не ясно. Вот что, парни. Я закончил высшую школу милиции. Знаком с теорией. И практика у меня есть. Прежде чем попасть в эти края, пять лет работал опером в большом городе. Но никогда даже не слышал о том, чтобы людей убивали из-за нескольких никчемных труб. Людей мочат только за деньги. Короче, вы вспоминайте то, что видели. Время у нас есть. Минут десять.
Капитан, углядев в жухлой траве свежий окурок, березовым прутиком передвинул его с места на место и тронулся дальше.
Через распахнутые ворота прошли в сарай, обогнули кучу мусора, и остановились. Земляной пол затоптан, видны четкие следы ботинок с высоким каблуком, какой-то спортивной обуви. Есть и другие следы, но эти не слишком четкие для идентификации или индивидуальной характеристики. У ворот опечатки автомобильных протекторов, не слишком четкие. По земле рассыпаны осколки битого стекла, на куче песка, сквозь который проросла лебеда, женский тапок с матерчатым верхом на резиновой подошве, пустая бутылка из-под вермута и стакан с треснувшим донышком. Рядом рассохшаяся деревянная бочка с ржавыми ободами.
Дошагав до задней стены, капитан осмотрелся внимательнее. Нет ни трупов, ни следов волочения тел по грунту. Зато грязно-серая побелка стены заляпана бурыми пятнами. Присев, Зубков, прутиком отодвинул в сторону старую портянку из мешковины, долго разглядывал штукатурку, покрытую засохшими брызгами крови.
— М-да, — сказал он. — М-да…
Капитан подошел к опорному столбу, опустившись на корточки. На струганном бревне, поддерживающем стропила, тоже полно мелких пятен и потеков крови длиной от пяти до двадцати пяти сантиметров. В нижней части пара глубоких вмятин, будто ударили обухом топора или тяжелым молотком. Капитан поковырял палочкой землю, пропитанную кровью сантиметра на три в глубину. В этом чертовом сарае чувствуешь себя как на бойне. Вот вторая лужа, а вот третья, совсем свежая. Кровь даже успела впитаться в почву, свернулась, покрыв грунт мягкой корочкой. Похоже, что парни не врут. Тут како-то здорово порезали или забили до смерти. Случись это происшествие хотя бы пару месяцев назад, можно было проявить усердие, хотя бы внимательно осмотреть территорию, прилегающую к сараю, опросить жителей ближней деревни. Земля слухами полнится. Авось, кто-то что-то видел…
Но сейчас вся эта бодяга не ко времени. В сентябре предвидятся большие изменения в жизни. Старый приятель, чиновник областной администрации, сумел устроить Зубкову перевод в тамошнее управление внутренних дел. И вроде бы все на мази. Осталось подать рапорт, бумаги выправить и немного подождать. Покупателя на свой дом капитан давно нашел. Скоро можно будет получить задаток, паковать чемоданы и с молодой женой перебираться на новое место, но вот на голову свалились эти мотоциклисты. И теперь судьба поворачивается к нему тылом.
События могут пойти по другому сценарию. Начальство из района станет возражать против перевода Зубкова, потому что на нем повиснет нераскрытое дело, у которого мало перспектив. Да что там «мало», это не то слово… Честно сказать: перспектив никаких. Но начальству это до лампочки. Глухарь повиснет на нем, как камень на утопленнике. Охотники на вакантное место в областном управлении внутренних дел быстро найдутся. Пока он будет тут канителиться, другого человека в свободное кресло посадят. И жди потом у моря погоды.
От этих мыслей сделалось тоскливо. Капитал поднял голову, через разобранную крышу виден кусок голубого неба и белые барашки облаков, плывущие навстречу солонцу, в свой завтрашний день.
— Ну, теперь видите, что все без обмана, — Бобрик выступил вперед из-за спины прапорщика Гуревича. — Вот кровь. И вот. И там, на дворе, где мы мужика железным прутом приложили, кровь осталась.
— Вижу, не слепой, — капитан не хотел и не мог скрыть раздражения. — Вопрос только один: чья это кровь. Свиньи, козла или… Крупного рогатого скота.
— Какого еще скота? — выпучил глаза Бобрик. — И как это: чья кровь? Перед вами стоят два свидетеля убийства.
— Не гони мне дым в жопу, — разозлился Зубков. — Ты полный идиот или только уроки берешь? Пока ясно только одно: тут зарубили не курицу. Что-то покрупнее.
— Но ведь можно провести экспертизу, — сказал Бобрик. — И определить, чья это кровища. Человеческая или собачья.
— Если ты такой умный и грамотный, почему до сих пор не прокурор области, — усмехнулся капитан. — Экспертизу назначают в рамках возбужденного уголовного дела по факту преступления. Но пока нет ни дела, ни трупов, ни фактов, ни самого преступления. Ни черта нет. Только ваш художественный треп и вот эти засохшие лужи. Не исключено, что местного ханыгу собутыльники бритвой пописали. Потерпевший малость очухается, и сам к ним приползет. С заявлением в зубах.
