Плющ и вправду не захотел отдавать труп; сказал, что, может быть, понадобится вскрытие и медицинская экспертиза. Только не объяснил, кто будет делать вскрытие и экспертизу. В селе только один фельдшер, да и тот совсем тупой, в медицине ни черта не смыслит, умеет только коровам хвосты крутить.
– И зачем тебе нужна эта падаль? – проворчал Плющ, пересчитывая деньги. – В лишние траты себя вводишь. Напрасно ты это…
Он велел завернуть тело в покрывало и быстро увезти, чтобы никто из сельчан не увидел. Дандай выполнил все, что сказал мент. Потом поехал к сестре и провел в пути целый день.
– Подожди, друг, – перебил его Радченко. – Ведь свадьбу должны были сыграть несколько дней назад. Перенесли ее, что ли?
– Та свадьба не состоялась, – ответил Дандай. – Жених сказал, что за невестой дают мало приданого, и прогнал ее. Скоро другую свадьбу намечают. Галим, ну, наш жених, берет женщину из самой Америки. Я ее видел, красивая, только имя какое-то странное… Точно не помню. Говорят, что бумаги уже оформили, зарегистрировали брак в районе. На свадьбу позвали родню, сельчан. А говорят, что на свете любви не бывает…
– Какая, к черту, любовь? Ты что-то путаешь.
– Ничего я не путаю. – Дандай опрокинул рюмку. – Вспомнил, женщину зовут Лорис или Морис. Нет, Дорис. Она живет в маленьком доме, что на земле Фазиля и Батыра Нурбековых. После свадьбы переедет в дом мужа. А свадьба большая будет, Галим обещал все село угостить. Много столов накроют. Оркестр из районного центра пригласят, чтобы все торжество было на виду у людей. Значит, любит Галима эта женщина… Ясное дело, разве она сюда приехала бы из Америки, если это не любовь? Да… Тут, брат, большое чувство.
– Не она к нему приехала, – сказал Радченко, которому спирт мешал правильно выразить мысль. – То есть она приехала… То есть не она приехала…
– А кто тогда приехал вместо нее? – выпучил глаза Дандай. – Кто, скажи?
– Приехала она, Дорис. Но не потому, что любит какого-то Галима.
– А если не любит, чего ж тогда приехала?
Радченко понял, что беседа о любви зашла в тупик, и попробовал свернуть в другую сторону:
– Ты говорил, что чертишь хорошо. Можешь изобразить план своего поселка? Крестиком отметь дом, где поселили американку, и ноликом, где дом Плюща. – Он расправил ладонью большой лист оберточной бумаги, в которую был завернут хлеб, протянул Дандаю огрызок карандаша.
– Ты в своем уме, парень? – Дандай отодвинул бумагу и бросил на пол карандаш. – Тебе того мало, что Сырбая убили? И моей смерти хочешь?
Доев лепешку, он поднялся, сел в повозку и, стегнув осла, уехал.
Старший лейтенант Саша Лебедев, одетый в гражданский костюм, вошел в кабинет и разложил на свободном столе у окна бумаги и фотографии. Девяткин, оторвавшись от чтения автомобильного журнала, вопросительно посмотрел на подчиненного:
– Ну?
– Кое-что нашел, – самодовольно улыбнулся Лебедев. – Грач – не шпион иностранного государства, живущий под чужим именем. Он обычный уголовник. Я посвятил поискам три дня и теперь могу составить его полное жизнеописание.
Девяткин отбросил журнал, взял палочку, на одной ноге допрыгал до окна. Упав на стул, стал разглядывать фотографии.
– Рассказывай. Детские годы, отрочество и юность можешь пропустить, чтобы сэкономить мое время.
– Вот его фото, сделанное пять лет назад в Бутырской тюрьме. – Лейтенант ткнул пальцем в снимок, на котором был изображен высокий мужчина, одетый в майку и линялые джинсы. Тяжелый подбородок, заросший трехдневной щетиной, длинные волосы, накачанные руки, на плечах татуировки. – Он сел за убийство и вымогательство.
– Про убийство я все знаю, – перебил подчиненного Девяткин, – давай про вымогательство.
– Грач наехал на предпринимателя, некоего Кузнецова, занимавшегося оптовой торговлей продуктами. Кузнецов владеет сотнями складов, занимается грузоперевозками из Европы, поставляет продовольствие во многие города России.
– Словом, этот Кузнецов – большой денежный мешок?
– Точно, – кивнул Лебедев. – Грач со своими парнями явился в его офис. Для начала положил всю охрану Кузнецова на пол. Выпустил автоматную очередь в стену, заявил, что отныне предприниматель будет платить ему каждый месяц, и назвал какую-то астрономическую сумму.
– И тот заплатил?
– Кузнецов – тертый калач, – улыбнулся Лебедев. – Он не стал спорить. Полез в сейф, отсчитал деньги и сделал первый взнос. В прежние времена Грач легко выбивал деньги из коммерсантов. Мог прийти в офис, бросить на стол босса отрубленную человеческую руку и сказать, что эта часть тела принадлежала человеку, который был слишком жадным. Предприниматель хватался за сердце и вынимал из заначки деньги. Но на этот раз Грач выбрал для шантажа не того человека. У Кузнецова были не только деньги, но и крутые связи на самом верху. Он отправил семью за границу и пошел к своим влиятельным друзьям.
– Дальше я расскажу, – кивнул Девяткин. – Грача задержали и предъявили обвинение в вымогательстве. Уже во время следствия выяснилось, что он причастен к убийству двух граждан на автомобильной стоянке возле ресторана «Колос». Убийство не было умышленным. По версии следствия, Грач защищал свою жизнь. Так?
– Совершенно верно. – Лебедев положил на стол исписанные листки бумаги. – В этой истории нет ничего примечательного. Но, если мы заглянем в прошлое Грача, вылезут занимательные факты. Ну, по порядку. Он отсидел первый срок в колонии для малолетних преступников. И вышел оттуда уже сформировавшимся преступником. Пока он сидел, мать умерла. Первое время Грач жил в одной квартире с младшим братом и отчимом, театральным режиссером Лукиным, нигде не работал, посещал атлетический клуб. Кроме мускулов, у него высокий интеллектуальный коэффициент, эрудиция, он любит читать. Все подряд – от газет до серьезной литературы.
– Дальше, – поторопил Девяткин.
– По оперативным данным, вскоре он сколотил первую свою бригаду. Начал с мелочей. Молодые люди обворовывали пьяных, угоняли и перепродавали автомобили. Позднее, когда появился опыт, Грач с друзьями стали наезжать на коммерсантов средней руки. Это классическая карьера молодого удачливого уголовника. В возрасте двадцати семи лет Грач получил второй тюремный срок за вымогательство. Бизнесмен, в отношении которого имели место преступные действия, позднее утонул в реке при загадочных обстоятельствах. Он не умел плавать, никогда не лез в воду – и вдруг утонул.
– Что тебя заинтересовало в истории Грача? – Девяткин нетерпеливо постучал палкой по полу.
– У него сложились странные взаимоотношения с милицией. После того как Грач второй раз вышел из заключения, он стал проходить по картотеке оперативного учета как преступный авторитет. По-прежнему занимался вымогательством. Бывало, что потерпевшие коммерсанты обращались в милицию, но вскоре забирали заявления. Или у них пропадала память, и они отрицали сам факт преступления. Или бесследно пропадали сами бизнесмены. Главное – Грачу все сходило с рук. Вот это меня удивляет больше всего.
