Когда Девяткин вошел внутрь и огляделся, он с тоской подумал, что коньяк здесь не подают. Кафе занимало большой полуподвал, обстановка в стиле хай-тек была лишена даже капли человеческого уюта. На стенах, окрашенных в белый цвет, развесили картины с абстрактными рисунками в алюминиевых рамах, с потолка свисали абажуры из рисовой бумаги. За металлическими столиками с пластиковым белым верхом устроились несколько хорошо, даже изысканно одетых женщин.
В своих старых ботинках и мятом плаще, на плечах которого таяли грязно-серые снежинки, Девяткин на мгновение почувствовал себя существом из другого мира, низшего, отсталого. Всегда так – раз в год выйдешь в люди, но уже на месте выясняется: лучше бы дома остался.
Лена уже ждала его за столиком. Когда подошла официантка, Девяткин попросил сто пятьдесят коньяка и бутерброд с колбасой, однако ни колбасы, ни коньяка здесь не подавали. Пришлось довольствоваться порцией пломбира, кофе, сладкой булочкой с изюмом и стаканом сухого вина, цветом и вкусом напоминающего яблочный уксус, разбавленный водой в пропорции один к десяти.
Хлебнув кофе, который против ожиданий оказался крепким, он начал, решив обойтись без предисловий:
– Я подозревал Игоря Грача, вашего старшего сводного брата, в организации убийства Лидии Антоновой и Бориса Свешникова. Я ошибался. Спланировал преступления и убил бывший милиционер, некто Павел Муратов. Расследование закончено, дело передано в суд. Поэтому я откровенен.
Лена отложила ложечку и вытерла губы салфеткой. Ее глаза загорелись, будто кто-то поставил на стол пару ярких свечей. Она с ходу задала несколько вопросов. Девяткин ответил, что начать придется издалека, иначе нельзя.
Итак, всю сознательную жизнь Игорь Грач занимался рэкетом и вымогательством. Однажды наехал не на того человека. И так уж случилось, что все в этой истории оказалось против него – прямые улики и потерпевшие, готовые дать показания. Не хватало только одного: признания Грачом своей вины. Расследованием занимался тот самый майор, а тогда капитан, Павел Муратов. Человек деятельный, с амбициями.
Грача содержали в Бутырской тюрьме. Это старинный комплекс зданий, похожий на крепость и построенный более двух веков назад. Там в камеру на десять подследственных набивают тридцать, а то и сорок человек. Летом люди умирают от жары, потому что нет вентиляции, а зимой холодно, как в могиле. Вокруг полно больных туберкулезом, сифилисом и СПИДом. Вот в этом аду Грача продержали несколько месяцев, продлевая срок следствия. Его лишили передач из дома, в камеру подсаживали психопатов, готовых убить человека за пару сигарет. Грач выдержал побои и нечеловеческие условия существования, но ни в чем не признался.
Тут в этой истории появляется третья фигура – сотрудник Министерства внутренних дел подполковник Сергей Старков. В ту пору он раскручивал громкое дело одной банды, похищавшей детей известных бизнесменов. Личности бандитов установили. Но чтобы их найти, нужен был хорошо информированный осведомитель в криминальных кругах. Подполковник решил, что Грач, имевший самые широкие связи с московскими бандитами, – подходящая кандидатура.
В следственном кабинете Бутырской тюрьмы Старков показал Грачу некоторые материалы его уголовного дела. Картина вырисовывалась безрадостная: пятнадцать лет тюрьмы особого режима где-нибудь в Восточной Сибири, можно сказать, уже в кармане. По статистике, заключенные там живут не более шести-семи лет. Так что шансов вернуться – почти никаких. Но, если возникнет желание сотрудничать с милицией, вместо лагерного срока можно получить свободу.
Грач отказался, но Старков был терпелив. Их встречи проходили два раза в неделю. Старков говорил, что об агентурной расписке, которую даст Грач, не будет знать никто, только сам Старков и капитан Муратов, через которого они будут связываться друг с другом. Грач снова отказался. Он был еще молод, верил в идею воровского братства, был пропитан ядом блатной романтики.
Но однажды ему стало плохо в камере. Он потерял сознание и долго не мог прийти в себя. В тюремной больнице поставили диагноз – туберкулез. И тут Грач дрогнул. Он понял, что умрет в тюрьме, и не через шесть-семь лет, а гораздо раньше. Страх смерти поселился в душе и не уходил. Во время следующей беседы с подполковником Старковым он подписал все бумаги – и превратился во нештатного осведомителя. Уголовное дело закрыли. Якобы в действиях Грача, избиениях и пытках коммерсантов, не было состава преступления.
Через неделю он вышел на волю и уехал на юг лечиться от туберкулеза. Но сначала сдал ту банду, похищавшую детей. Все кончилось благополучно, и уже через год Грач вернулся здоровым человеком. Старков беспокоил его нечасто. А с капитаном Муратовым постепенно сложились приятельские, а затем и деловые отношения.
Муратов находил богатого бизнесмена, частного коллекционера или антиквара, замешанного в темных делишках, этакий мешок с деньгами; выяснял, как подступиться к человеку, чтобы не было осечки. А Грач со своей бригадой вскрывал жертву на всю наличность и честно отдавал Муратову тридцать процентов выручки. Позднее к этой работе подключился и подполковник Старков из МВД. Дело расширялось и процветало. А деньги текли рекой.
Но однажды Муратов просчитался, выбрав не того кандидата: оптового торговца вином Кузнецова. Этот Кузнецов доводился зятем одному очень большому человеку. А этот большой человек привел в действие все свои связи, чтобы Грача посадили.
Ни Муратов, ни подполковник Старков ничем не могли помочь. Единственное, чего удалось добиться, – Грача выпустили до суда, взяв с него подписку о невыезде. И как раз в этот момент случилось другое происшествие. Сергей Лукин, известный режиссер и приемный отец Павла Грача, расстрелял из пистолета двух парней, угрожавших ему и его женщине. Лукин защищался, а не нападал. Парни, которых он пристрелил, были неоднократно судимы; они угрожали режиссеру и его даме холодным оружием. Лукин мог бы пойти в милицию и надеяться на снисхождение.
Сутки режиссер сидел дома и решал: идти ли в милицию с повинной, или подождать, когда милиция сама за ним придет. Он был в панике и искренне считал, что все хорошее кончено. Жизнь и карьера театрального режиссера погибли безвозвратно, поклонницы и поклонники, цветы и гонорары канули в Лету.
Своей бедой он поделился с приемным сыном Игорем Грачом, тот посоветовал молчать и в милицию не обращаться. Игорь искренне хотел помочь своему приемному отцу. Ведь Лукин – это, пожалуй, единственный человек, который его любил как родного сына и сделал ему много добра. Игорь посоветовался с адвокатом и решил, что за восемь бед – один ответ. Сесть в тюрьму все равно придется, но за решеткой он долго не задержится.
Дело в том, что в это время Игорь Грач, сам находившийся под следствием, проходил медицинское обследование. Возникло подозрение на рак легких. И он решил: если посадят, то скоро отпустят, позволят умереть дома. Грач выложил свои соображения Муратову, и тот согласился помочь все оформить как надо: найти свидетелей и «сшить дело». От Лукина требовалась некоторая сумма – скажем, пятьдесят тысяч долларов – на вознаграждение липовым свидетелям. Лукин, узнав новость, не мог сдержать слез, он расплакался и сказал, что готов отдать все, лишь бы избежать тюрьмы и позора.
