– Я уже взвесил шансы, – отозвался Колчин. – И в Москве со мной согласились. Если привлечь ваших ребят, все может кончиться быстро и совсем не так, как мы хотим. Этот Воловик, по нашей информации, полный отморозок и дегенерат. И у него наверняка есть приказ: в случае опасности сначала убить заложников, и только потом спасать свою шкуру. Поэтому действия группой отпадают. Местность открытая, незаметно туда трудно подобраться даже ночью.
Федосеев раскрыл пластиковую папку и передал в руки Колчину синее удостоверение с золотым тиснением.
– По документам вы старший инспектор Комитета по земельным ресурсам и землеустройству. Решкин ваш помощник. Сейчас в области составляют земельный кадастр. То есть измеряют земельные угодья и в зависимости от плодородия почв и других факторов выставляют оценочную стоимость земли. Об этом областная и районные газеты пишут почти в каждом номере. Поэтому ваше появление на машине с надписью «землеустройство» и соответствующими документами не должно вызвать подозрений. Вот, взгляните.
Федосеев открыл багажник «Нивы». На брезенте лежали вещицы, которые используют в полевых условиях геологи или землеустроители. Оптический угломер на треноге, нивелир, ковылек – деревянный раскладывающийся циркуль, расстояние между концами которого составляет два метра. В багажнике уместились портативный угломер, топор, саперная лопатка, ящик для хранения породы, закопченный чайник, два свернутых спальника, геологический молоток, зубила четырех видов, полевая сумка, фонарик и еще много всякого бесполезного хлама.
– А это вы заказывали.
Федосеев, отодвинув запаску, откинул край брезента. Колчин увидел восемнадцатизарядный пистолет П – 96 девятого калибра, гранатомет ГМ – 94, напоминающий охотничье ружье с двумя вертикальными стволами и пистолетной рукояткой, подсумок с гранатами калибра сорок три миллиметра, бинокль ночного видения, десятизарядный карабин «Тигр» и помповое ружье КС – 23 калибра двадцать три миллиметра, несколько коробок с патронами. Колчин погладил ладонью полированный ружейный приклад.
– Если я не ошибаюсь, это самое мощное ружье в мире. А я редко ошибаюсь.
– Оно самое, – кивнул Федосеев. – Мой земляк по неосторожности на стрельбище слишком сильно прижал приклад к щеке. Выстрелил и сломал себе нижнюю челюсть. У этой пушки такая отдача, что даже крепкому человеку трудно устоять на ногах, когда приклад бьет в плечо. Стреляет картечью или круглыми пулями. Одно точное попадание специальным патроном – и в куски разлетается моторный отсек автомобиля. Вы уж поосторожнее с этой штукой.
– Думаю, тяжелая артиллерия нам не понадобится, – улыбнулся Колчин. – Но лучше уж иметь пушку под рукой, чем оказаться без нее. В нужный момент.
– Под водительским сидением портативная радиостанция, – сказал Федосеев. – Настроена на нашу частоту. Выход на связь дважды в сутки, в полдень и в полночь, ваш позывной «Иволга». Если в условленное время вы не выходите на связь, будем рассматривать это как сигнал тревоги. В крайнем случае, раздавите стеклышко на панели радиостанции и жмите красную кнопку, это сигнал СОС. Наши парни на вертолете доберутся до места за час с минутами.
– Что за хозяйство у Воловика?
– В прежние годы там находилась база мелиораторов. Хотели сюда воду провести, пробовали бурить глубинные скважины, чтобы создать несколько хозяйств по выращиванию ранних овощей. Но потом посчитали, что овчинка выделки не стоит. Овощи получались золотыми. И мелиоративную станцию упразднили. Воловик купил тамошние постройки за гроши. В здании конторы устроил дом.
Федосеев захлопнул багажник, попрощался с Колчиным за руку. Решкин спрыгнул с капота, перетащил вещи из «десятки», забросив их на заднее сидение «Нивы», и отошел в сторону. Федосеев сел за руль, машина круто развернулась, плюнула песком из-под колес и помчалась в обратном направлении, оставляя за собой шлейф желтой пыли.
– Такого вооружения нет даже в частях специального назначения, – Решкин и смачно плюнул в дорожную пыль. -
Он залез на заднее сидение, когда «Нива» тронулась с места и набрала ход, перегруженный впечатлениями последних дней, неожиданно смежил веки и задремал. Колчин обернулся назад и выключил радио. Едва приметная дорога петляла среди степи, у горизонта появились прозрачные облака, не обещавшие дождя. Иногда попадались жиденькие лесопосадки, дважды машина проезжала деревеньки с домами из светлого силикатного кирпича, похожими друг на друга, как рублевые монеты. За околицами начинались бахчи, урожай уже собрали, но кое-где на выжженной земле виднелись зеленоватые бока мелких арбузов. Колчин остановил машину, зашел на бахчу и вернулся с двумя арбузиками, такими горячими, будто их только что вытащили из духовки. Он разрезал арбуз и напился горячего сока.
* * *
Время от времени Колчин останавливал машину и открывал капот, чтобы мотор немного остыл. Не снимая колпачок радиатора, ждал, когда температура охлаждающей жидкости немного понизится, и можно будет ехать дальше. Решкин, вытянувшись на заднем сидении, свесил ноги и во сне беззвучно шевелил сухими губами. Кажется, крыл последними словами Зубкова.
Соляное озеро и несколько полуразвалившихся хибар на его берегу проехали около пяти вечера. Солнце сделалось совсем близким, повиснув над плоским горизонтом, наливалось зловещими багровыми красками. Колчин остановил машину на выезде из поселка. Натянув на голову панаму, открыл капот, усевшись на горячую землю в тени машины, расстелил карту, придавив ее края мелкими камушками. Решкин вылез из салона, надел очки, сел рядом.
– Вот тот самый белый налет, который мы видели на фотокарточке и видеозаписи, – он развел руки по сторонам.
Частицы соли заполняли трещинки в высохшей почве. Фантастический пейзаж. Кажется, земля покрыта снегом. Только под жгучим солнцем этот снег не таял. Решкин вышел из состояния задумчивой созерцательности и повертел в руках небольшой арбуз. Подбросил его на ладони, стукнул его об коленку, расколол надвое, густо обрызгал голую грудь, пузо и лицо сладким соком.
– Тьфу, зараза… Шорты испортил.
Колчин засмеялся. Решкин, разозлившись, отбросил подальше разбитый арбуз, полез в машину, ругаясь последними словами, долго вытирал тело мятым полотенцем. Поднявшийся ветер дул с озера, он бросал в лицо кристаллики соли, острые, как перемолотое стекло. Соль забивалась в нос, прилипала к губам. Колчин долго разглядывал пометки на карте, наконец, сложив ее, сказал:
– Ближайший населенный пункт отсюда в сорока километрах. Местная специфика, люди селятся по берегам реки, а в такую глушь никто не забирается.
– Что тут делать нормальным людям? Тут живут всякие отбросы вроде этого Воловика, которые не в ладах с законом или собственной совестью.
– Мы совсем близко от цели, конечно, если наши расчеты верны. Честно, ты в каких отношениях с оружием?
– В самых дружеских. Но в геологических экспедициях не расставался с двустволкой или помповым ружьем. Столько дичи намолотил: просто море крови. Прошел курс стрелковой подготовки в ФСБ. Короче говоря: из мелкашки попадаю белке в глаз с тридцати метров.
