– Правильно, – кивнул Гребнев, озираясь по сторонам. – Кто остался?
– Со мной только водитель Гриша Седых. Вы сказали его не отпускать, пока не прилетит вертушка. И двое этих гавриков, мужик с бабой. Сидят в крайней хибаре.
– Они что-нибудь ели в последние дни?
– Что я им, блин, кормящая мать? – Чугунов шлепнул себя ладонями по бокам, выбив из штанов пыль. – Самим жрать нечего, живот к позвоночнику прилепился. Ну, давал им, кажется, сушеной рыбы. Вчера. Или позавчера? Не помню… Но эти шелудивые уже жрать и пить не просят. Спят целыми днями. Ни живые, ни мертвые…
– Значит вертолет, раньше времени не прилетал?
– Сегодня обязательно появится. Вчера тут такое было… Буран поднялся. Думали, песком с головой засыплет. А у нас тут ни связи, ни жратвы, воды на день. Слишком рано мы сюда приехали.
– Ничего, с голоду ты не опух, а худоба всегда шла крутым мужикам вроде тебя, – улыбнулся Гребнев. – Кстати, я сам попал в этот буран.
– А что это за мужик с вами? – Чугунов показал пальцем на «Ниву». – На заднем сидении?
– Наш человек. Винтовку с оптикой привез? Хорошо. Его зовут Рамзаном, хороший стрелок. Бьет не хуже профессионального снайпера. Выдашь ему ствол и патроны.
– А мои деньги привезли? – решился на главный вопрос Чугунов.
– Как договаривались, сорок штук.
Гребнев обернулся, махнул Вахаеву, мол, все в порядке, вылезай. Посовещавшись с Чугуновым, решили, что Рамзану будет удобно отдохнуть в одной из хибар, где есть настоящий пружинный матрас и пара пластиковых ящиков, на которые можно положить вещи. Проводил Рамзана до места, вернулись к машине. Открыв багажник, Гребнев вытащил сумку с консервами и хлебом, бутыль с питьевой водой и рюкзак с пожитками. Зашел в ближнюю хибару, бросил вещи у порога. Возле двери, накрывшись марлей, защищавшей от мух, беспокойно ворочался на стеганом спальнике Гриша Седых. Он пускал слюну, облизывался и сладко вздыхал. Значит, видел сон с гастрономическим уклоном. Лагерь строгого режима в республике Коми, раннее утро перед шмоном и выходом на работы. Жарко натопленная столовка. Пайки хлеба и полные миски наваристой баланды, заправленной перловкой и молодой крапивой.
Чугунов, увязавшийся следом, хотел вытащить из раскрытой сумки банку тушенки и кирпичик хлеба.
– Потерпи пять минут, – покачал головой Гребнев. – Сначала покажи мне бабу с мужиком.
– Это мигом.
Чугунов побрел вдоль полосы прибоя, остановился перед крайней хибарой. Гребнев переступил порог. Справа на земляном полу лежал худой высокий мужчина в грязных штанах с дырками и серо-коричневой фуфайке, продранной на локтях. По лицу ползали мухи. Но человек не замечал этого. Людей он тоже не заметил. Гребневу на секунду показалось, что Максим Сальников мертв. Дыхания нет, лицо земляного цвета, глаза глубоко провалились. Но человек неожиданно приподнял руку, прикрыл лицо рукавом фуфайки, тихо застонал и отвернулся к стене. В темном углу, прислонившись спиной к стене, сидела женщина в серой майке и тренировочных брюках. Гребнев шагнул к ней, остановился. Женщина смотрела на него, она открыла и закрыла рот.
Гребнев смотрел в глаза женщине, словно старался их надолго запомнить. Лицо желтое, кожа истончала, как пергамент. На губах серая пленка, нос и щеки шелушатся. Женщина улыбнулась идиотической улыбкой, возможно, первый раз за последний месяц. Нижняя губа лопнула. На подбородок скатилась густая капелька крови. Гришина слизала ее белым сухим языком.
Татьяна Гришина смотрела на него снизу вверх, стараясь сообразить, что происходит. Что это за человек? Она не видела его раньше. Или она снова путает сон с явью? Последний раз ей давали воду вчерашним утром. Кружку мутной солоноватой воды. И еще маленькую сохлую рыбку, костлявую, с большой головой. Рыбку, целую вечность пролежавшую под палящими солнечными лучами. Твердую, как камень. Гришина съела ее целиком вместе с чешуей. Вторую рыбку отдал Сальников. Он не ел уже несколько дней, впадал в забытье. Просыпался и снова спал. Если бы не Сальников, она давно бы умерла или сошла с ума. Не мудрено, что от голода и жажды ей наяву начали видеться всякие несуразности, похожие на миражи или ночные кошмары.
Сальников у стены беспокойно заворочался, но не открыл глаз. Гребнев вышел из хибары. На ходу закурил, глубоко затянулся. Чугунов брел следом, отставая на полшага.
Москва, Ясенево, штаб-квартира Службы внешней разведки. 7 сентября.
Подполковник Беляев вошел в кабинет генерала Антипова без стука. В красной папке, содержавшей оперативные сообщения, оказалось несколько бумаг, заслуживающих интереса.
– Никаких вестей от Колчина по-прежнему нет, – сказал Беляев, разложив расшифрованные телеграммы на столе для посетителей. – Информация у нас все та же, что была и вчера, и три дня назад. Колчин с Олегом Решкиным и Николаем Мамаевым выехали с хутора и как в воду канули. Силами астраханского УФСБ были организованы поиски пропавших по все территории области, но они не дали результатов.
– Протухшая информация меня не интересует, – свел брови Антипов. – Давай к делу. Что нового?
– Есть сводка, полученная по каналам МВД. Вчера утром на юго-востоке Калмыкии милиционеры остановили старые «Жигули» без номера, в салоне находились водитель и два пассажира. При обыске у водителя нашли пистолет, марку и серийный номер ствола не сообщают. Наверное, не успели переписать. В багажнике находился самозарядный карабин Симонова. Задержанных доставили в поселковое отделение милиции. Где-то через час с небольшим эта троица совершила дерзкий побег. Сообщается, что милиционеры были жестоко избиты. Изъятые карабин и пистолет похищены преступниками. Кроме того, из оружейной комнаты пропал автомат и патроны. «Жигули» бандиты оставили во внутреннем дворе, пересели на новую «Волгу» начальника отделения капитана Урузбекова.
– И какое отношение эта информация имеет к Колчину?
– С хутора Воловика он уехал на старых «Жигулях». При себе имел пистолет и карабин Симонова, несколько снаряженных обойм к нему. Вот я и подумал: возможно, Колчин и те преступники на «Волге»…
– Думаешь, работа Колчина? – оживился Антипов. – Но почему он не смог объясниться с этим Урузбековым? Зачем применил насилие, похитил автомат? Приметы тех людей известны?
– В ориентировке МВД приметы не сообщают, – покачал головой Беляев. – Известно вот что: где-то через полтора чала в соседнем поселке Восток бандиты были заблокированы на площади, у почты. Но отстрелялись и, ранив в ногу одного из милиционеров, вырвались на той же угнанной «Волге». В районе почты… Понимаете? У Колчина нет связи, возможно, с почты он пытался дозвониться в Москву или в Астрахань.
– Тогда тем ментам, что блокировали, очень повезло, – сказал Антипов. – Колчин мог перестрелять их всех. Но не сделал этого из соображений гуманности.
– И вот последнее сообщение: силами Юстинского, Яшкульского и Черноземельского РУДВ организован поиск особо опасных вооруженных преступников. Милиционеры полагают, что бандиты будут обнаружены в течение ближайших часов, еще до наступления темноты. Обнаружены и уничтожены. Есть приказ в случае вооруженного сопротивления живыми их не брать. Созданы три поисковые группы, которые идут по следу беглецов.
