Потоптался в обувном отделе и примерил самые дешевые сандалеты, произведенные какой-то местной артелью. В кабинке общественного туалета Стерн переоделся, сложил старые вещи в большой бумажный пакет, долго рассматривал свое отражение в зеркале и решил, что с виду он напоминает отдыхающего, не обремененного высоким общественным положением и большими деньгами.
На той же улице Стерн выбросил пакет со старьем в мусорный бак, затем нашел фотоателье, снялся на паспорт. Пока фотограф печатал и сушил карточки, заглянул в магазинчик канцелярских товаров, купил пару тонких ученических тетрадей, перочинный ножик с множеством лезвий, пилку для ногтей, коробочку металлических скрепок и канцелярский клей. В аптеке выпросил без рецепта дешевых снотворных таблеток.
Получив фотографии, Стерн отправился блуждать по горбатым узким улочкам Дербента. Над белыми заборами на ветвях гранатовых деревьев висели еще неспелые яркие плоды, солнце, не вошедшее в зенит, приятно ласкало кожу. Но Стерну было не до этого, он размышлял о будущем. А положение его было хуже некуда.
Надежные документы и большая сумма наличных денег, находившиеся в тайнике за кроватью, сгорели вместе с той проклятой хибарой. Помощники Стерна погибли. Хапка убит выстрелом в шею на его, Стерна, глазах. Гиви Муладзе сломал бедро и ребра, когда «Нива» слетела с шоссе под откос. Стерну не оставили выбора: пришлось пристрелить беднягу Гиви. Анисимов наверняка сгорел заживо в том доме...
Так или иначе, Стерн оказался совершенно один в чужом незнакомом городе. Без денег, без документов, без связей, без знакомых...
Покрутившись по улицам, он остановился возле парикмахерской «Локон». Долго делал вид, что разглядывает выставленную в пыльной витрине репродукцию полотна художника Теодора Горшельта «Пленение Шамиля», пока наконец, поборов сомнения, решился переступить порог заведения. Парикмахер, улыбчивый горский парень, за четверть часа сделал Стерну вполне профессиональную, даже модную стрижку. Поскреб подбородок клиента бритвой, сбрызнул одеколоном.
Оставив в парикмахерской последние копейки, Стерн отправился обратной дорогой к железнодорожной станции, разглядывая вывески магазинов.
Наконец наткнулся на часовую мастерскую, помещавшуюся в сыром темном подвале. Спустившись на пять ступеней, Стерн подошел к окошечку, вежливо поздоровался и, расстегнув браслет швейцарских часов «Омега» с хрустальным особо прочным стеклом и золотой инкрустацией на корпусе, положил их на железное блюдечко.
Старый часовщик-лезгин не заглядывал в паспорта посетителей, не смотрел на лица людей. Но цепким взглядом осматривал вещи, что регулярно приносят на продажу курортники, пропившие или проигравшие в карты последние гроши. Часовщик вставил в глаз лупу и долго пялился на «Омегу». Судя по алчному взгляду лезгина, такая дорогая вещь впервые попала в его руки.
После долгих торгов и уговоров Стерну удалось получить за часы пятьдесят долларов, что по местным меркам считалось очень большими деньгами.
До одиннадцати тридцати Стерн, вытянув под столом ноги, просидел в открытой летней закусочной возле автобусной станции, что рядом с вокзалом. Здесь, в ста двадцати километрах от Махачкалы, без татуировок, в новой одежде, Стерн чувствовал себя вполне спокойно. На площадь съезжались со всей округи автобусы, чтобы забрать и развезти по домам отдыха и санаториям отдыхающих, прибывавших в Дербент по железной дороге. Стерн неторопливо съел порцию шашлыка, пару чебуреков, выпил кофе.
Покончив с едой, поманил пальцем официанта. Спросил, какой из здешних домов отдыха считается самым престижным.
— Здесь много хороших мест, — не понял вопроса официант.
Стерн построил вопрос иначе:
— В каком месте отдыхают самые богатые отдыхающие? Из Москвы?
— Ну, богатых туристов тут давно не видели, — с сильным кавказским акцентом ответил молодой дагестанец. — Богатые, они все больше сейчас отдыхают за границей. Сами знаете, какое положение на Кавказе.
— Но ведь где-то отдыхают туристы из Москвы, из Питера... — Стерн уже терял терпение.
— Многие москвичи останавливаются в «Заре Востока» и еще в «Огнях Дагестана», этот санаторий считается самым приличным.
Добившись наконец более-менее толкового ответа, Стерн расплатился, вышел на площадь, нашел белый автобус с синей надписью на кузове и вошел в салон.
Глава восьмая
Пригород Дербента. 24 июля
Автобус остановился на песчаной необжитой равнине. Вместе с группой отдыхающих, прибывших из Дербента, Стерн вышел из автобуса, долго крутил головой, соображая, в какую сторону нужно идти.
Чтобы оказаться на территории санатория «Огни Дагестана», нужно было пройти по подвесному пешеходному мосту над высоким оврагом, по дну которого к морю бежал ручей. Вода кофейного цвета пузырилась, поднимала грязную пену. Порывы жаркого ветра качали мост из стороны в сторону, как качели, сухие истертые доски под ногами поскрипывали.
Территорию санатория отделял от внешнего мира полуразрушенный забор, раскрытые настежь ворота никто не охранял. Вдоль забора росли какие-то скрюченные подагрические деревья и колючие кусты. Но ближе к морю начиналась цивилизация. Тропинки, вымощенные камнем, декоративные фонари, два четырехэтажных санаторных корпуса. Отдельно стояло здание столовой, за деревьями пряталась раковина летнего кинотеатра, на берегу моря стояло несколько коттеджей на одну семью.
Минуя главные корпуса, Стерн прошел на пляж, зашел в кабинку и натянул на себя красные плавки. Пахло водорослями и раскаленным песком. Усатый шашлычник, поставив переносной мангал на асфальтированном пятачке под тентом, нанизывал на шампуры маринованную баранину.
Расстелив полотенце, Стерн бросил на песок сумку с вещами и пошел к морю. Окунувшись, вернулся, подставил спину солнечным лучам и стал наблюдать за отдыхающими. В течение следующего часа Стерн бродил по пляжу, прислушивался к разговорам и незаметно разглядывал одиноких женщин.
Завершив свои наблюдения и приняв решение, остановился в нескольких шагах от миловидной женщины лет тридцати, сидевшей на яркой махровой простыне. Голубой закрытый купальник, темные волосы до плеч. Женщина явно скучала, лениво переворачивала странички журнала и отхлебывала из бутылки минеральную воду. Обручального кольца на пальце нет. Аккуратно сложенный шелковый халатик, фиолетовая шляпа под соломку лежат в стороне. Вещи не из дешевых, куплены явно не на базарчике у железнодорожного вокзала.
Когда ветер вдруг подхватил и понес к морю фиолетовую шляпку, Стерн, словно дожидавшийся этого момента, в три прыжка догнал ее и с полупоклоном вернул владелице.
— Спасибо.
Женщина подняла глаза и поверх солнечных очков внимательно посмотрела на Стерна. Симпатичный мускулистый мужчина, с приятным открытым лицом, — отметила про себя Елена Юдина. Почему-то раньше этот человек не попадался ей на глаза. Может быть, он приехал только сегодня? Или вчера?
