Около семи часов вечера он поужинал в рыбном ресторане, заказав шашлык из мидий, салат из креветок и жареную барабульку. Покончив с едой, взял такси и отправился в район Длинного рынка. В двух кварталах от него находилась контора грузовых перевозок «Мадьяр-Сли». Хозяином конторы был Юрий Сурков, по паспорту Иштван Петаки, гражданин Венгрии. Сурков являлся одной из ключевых фигур русской нелегальной резидентуры в Стамбуле и в предстоящем деле должен был серьезно помочь Колчину.
Контора «Мадьяр-Сли» занимала первый этаж унылого трехэтажного дома на пыльной небогатой улице. Входная дверь была заперта, хотя рабочий день еще не кончился, свет в окнах конторы погашен. На втором этаже этого же дома помещалась сапожная мастерская «Усура». Третий этаж Сурков снимал под свою квартиру. Колчин зашел во двор, поднялся по прямой наружной лестнице на самый верх, позвонил в дверь.
Разговор с явно поддатым Сурковым занял не более десяти минут, условились о завтрашней встрече, выпили кофе по-турецки, вместе с гущей, запивая его холодной водой. И Колчин стал прощаться.
Сурков, человек среднего роста и сложения, темноволосый и очень загорелый, пожалуй, вполне мог сойти за турка, если бы отпустил усы и пользовался темными контактными линзами. Его светло-голубые глаза мешали в общении с местными жителями. Суеверные турки опасаются кладбищ, брошенных домов и дурного, то есть голубого, глаза. В рабочее время, когда Сурков торчал в конторе на первом этаже, он не снимал темных очков.
Хозяин проводил Колчина до порога, тряхнул его руку. «Приходи завтра в два часа. А уже в полдень я буду знать все, что надо», — сказал он на прощание и дыхнул на гостя крепким водочным перегаром. «Надеюсь, будешь знать, — скептически усмехнулся Колчин. — Если, конечно, сумеешь проспаться к завтрашнему дню. Эх... Просохни хоть немного».
Выйдя из квартиры в духоту безветренной южной ночи, Колчин поплутал по улочкам старого города, но не почувствовал ни облегчения, ни радости от такой прогулки, только тяжесть в ногах.
Взяв такси, поехал в гостиницу, на сердце было неспокойно. Он думал, что алкоголиков во всемирном разведывательном сообществе, если считать в процентном отношении, пожалуй, наберется больше, чем среди шахтеров или, скажем, железнодорожников. Впрочем, подобной сравнительной статистикой никто, наверное, не занимается ни у нас, ни в Штатах, ни в Европе, а зря.
О пагубном пристрастии Суркова к спиртному, незаметно переросшему в болезнь, в Москве, разумеется, знали. Суркову готовили замену, но об этом не знал еще сам Сурков. Он дорабатывал в Стамбуле последние месяцы, затем через Венгрию его выдернут в Москву. И в центральном аппарате СВР опустят на дно болотной конторской работы, в огромную бумажную пещеру, из которой есть только один выход. На заслуженный отдых.
Но сейчас, плох Сурков или хорош как оперативник, ему предстоит сыграть важную роль в предстоящей акции.
На другой день в два часа дня Колчин явился в квартиру Суркова, сел в кресло возле окна. Хозяин, набросив на голый торс короткий халат, разрисованный мелкими одногорбыми верблюдами, словно пачка «Кэмела», опустил соломенные жалюзи и доложил все, что удалось узнать за последние сутки.
Утром из Москвы поступило сообщение, что установлена личность третьего сообщника, того самого человека, который расстрелял Буряка в центре Варшавы. Это некто Гиви Смыр, абхаз, принимавший участие в нескольких вооруженных конфликтах, профессиональный боевик, очень опасный субъект. Кроме того, Смыр — человек незаурядной физической силы, владеет всеми видами оружия. Трижды ранен, дважды проходил курс лечения в Турции, так что в Стамбуле он свой человек.
Гостиница «Аксарай», где остановились Зураб Лагадзе, Людович и Смыр, это не огромный Оран-отель, а совсем небольшое заведение. Помещается в старинном здании, построенном из белого природного камня. Три этажа, двадцать две комнаты для гостей, все удобства в коридоре. Кондиционеров и завтраков в номер не предусмотрено, поэтому и плата скромная — пятнадцать баксов в сутки. Хозяин — бывший чеченский беженец Шахан Самбулатов, получивший в Стамбуле вид на жительство. В настоящее время более половины номеров в «Аксарае» пустует, хотя наверняка нашлось бы немало желающих остановиться в гостинице. Сейчас пик сезона, еще недавно в «Аксарае» пачками селились небогатые туристы из Восточной Европы, челноки из России. Но, когда появилась троица из Варшавы, Самбулатов объявил, что номера не сдаются. Дескать, все заняты. Доверенный человек Суркова попытался снять номер, любой, одноместный или двухместный, но получил от ворот поворот. Видимо, Зураб не хочет, чтобы вокруг него болтались случайные люди. Возможно, что он даже возместил хозяину убытки. А может, просто сказал «спасибо». Чеченцы, осевшие в Стамбуле, симпатизируют людям вроде этого Зураба. Некоторые коммерсанты отчисляют процент от прибыли на освободительную войну в Чечне.
«Аксарай» имеет два входа, со двора и с улицы. Хозяин с семьей живет не в самой гостинице, как здесь принято у многих мелких коммерсантов, а в нескольких кварталах от своего заведения.
Удобнее всего начать дело около четырех утра, когда и постояльцы и обслуга, то есть две горничные, спят глубоким сном, а окрестные улицы пусты. На ночь служебный вход запирают, но дверь на улицу оставляют открытой, в холле дежурит инвалид, тоже чеченец, что-то вроде ночного портье. Ему около пятидесяти, во время первой чеченской войны воевал на стороне сепаратистов. Контужен, получил сквозное ранение в грудь, а также искалечил кисть правой руки, потерял три пальца. Лечился в Турции, выписавшись из больницы, здесь и остался. Зовут портье Русланом Мусаевым.
По турецким законам хозяин или управляющий лавки, гостиницы, магазина может держать на рабочем месте автоматическое оружие для защиты своего бизнеса. Во многих торговых заведениях рядом с кассовым аппаратом можно увидеть автомат Калашникова, это вовсе не диковинка. На стене за спиной Руслана висит помповое пятизарядное ружье двадцатого калибра со складывающимся прикладом. Возможно, под стойкой спрятан пистолет или что-то посерьезнее. Так что в первую очередь надо разобраться с Русланом, быстро и тихо.
Можно воспользоваться парадным подъездом. Можно войти черным ходом, подобрав ключ или отмычку к навесному и врезному замкам. Оба варианта имеют свои достоинства и недостатки. Следует учесть, что внутренние перегородки в гостинице — деревянные, довольно тонкие. Можно услышать, как в соседнем номере человек чихнул. Поэтому действовать придется очень осторожно и, главное, тихо. Кстати, в гостинице только один телефон, и стоит он на конторке портье.
Когда Колчин и его помощники проникнут в гостиницу, нужно подняться на второй этаж. Лестниц две. Одна парадная, широкая, застеленная ковровой дорожкой. Другая, довольно узкая и темная, для обслуги. Когда все будет кончено, разумно уходить по служебной лестнице во внутренний двор, заранее подогнав машину к черному ходу. Коридор на втором этаже прямой, упирается в торцевую стену, двери номеров расположены по обе стороны коридора, слева и справа.
Наша троица занимает десятый и одиннадцатый номера, выходящие окнами на узкую улочку. У Лагадзе тесная отдельная каморка, похожая на крысиную нору. Смыр и Людович делят просторный, разумеется по стамбульским понятиям, двухкомнатный номер. Смыра и Лагадзе предстоит кончить на месте. Времени и возможности избавиться от трупов не будет. Поэтому тела останутся в номерах.
