Сам карьер выработали ещё года три назад. Строители и разработчики оставили после себя высокие отвалы земли, напоминающие невысокие горы. И ещё пару ржавых грузовиков без двигателей, негодный шагающий экскаватор, три сарая и это самое административное здание.
Тарасов долго выбирал место для дружественной встречи. В конце концов, решил, что лучше этого карьера не найти. Из чердачного окна двор как на ладони. Прекрасно простреливается каждый метр, каждый угол. Спрятаться, укрыться от пуль негде.
«Восемерка» отстала, потерялась из вида. Проехав Икшу, Бузуев повернул направо. Он решил, что самое время немного развлечься. Он включил радио, съел бутерброд с колбасой и внимательно послушал сводку погоду. Вон, накаркали синоптики, снова зарядил дождь. Бузуев включил «дворники». Он подумал, что дорогу к карьероуправлению от деревеньки Молотово, разбитую тяжелыми грузовиками, сейчас совсем развезло.
Эта деревенька с пролетарским названием совсем небольшая, всего пятнадцать дворов, туда автобус только один раз в неделю ходит. Понятно, что за дорогой никто не следит. Последние дни шли дожди, вязкая глина превратилась в жидкую грязь. На «Вольво» ещё проехать можно. А вот на «Форде» – это вопрос. Как бы не сесть брюхом на какой-то машине.
* * *
Субботин между тем продолжал волноваться. Примерно каждые десять минут он получал от Тарасова все новые инструкции. Теперь, когда Субботин съехал с Дмитровского шоссе на незнакомую дорогу в два ряда, то понял, что развязка истории совсем скоро. Может, за первым же поворотом. Может ещё ближе. Сейчас ему скомандуют остановиться, выйти из машины. Что будет дальше? Субботин покосился на пистолет. Если доведется стрелять, он наверняка промажет.
Не разу прежде он не бывал в этих местах. Темный сосновый лес обступил обочины шоссе. Черт, куда ведет эта проклятая дорога? Надо бы взглянуть на карту, но Тарасов не велел останавливаться. Снова зазвонил телефон.
– Примерно через пять километров поворот направо, – сказал Тарасов. – Висит указатель: деревня Молотово. Сворачивай туда. Понял?
– Понял, – Субботин сглотнул вязкую слюну. – Долго еще?
– Не умничай.
Короткие гудки. Волнение усилилось. Он потянулся к фляжке с коньяком, решив, что от лишнего глотка худа не будет. Но хмель не пробирал, голова оставалась легкой, трезвой. А на душе спокойнее не становилось. В зеркальце заднего вида показались очертания темно бордового «Форда». Машина мелькнула и исчезла, видимо, отстала. Кажется, он не первый раз за сегодняшний день видит этот чертов «Форд». Или не этот? Видимость плохая, идет дождь. Субботин нажал кнопку.
– Кажется, за нами «Форд» увязался, – сказал он Чеснокову. – Может притормозить, посмотреть?
– Что это нам даст? – отозвался Чесноков. – Тарасов только насторожится. Не будем рисковать. Езжайте дальше.
– Что ж, на ваше усмотрение, – ответил Субботин.
Теперь в его душе росло запоздалое сожаление.
Не оставляло ощущение, будто делает он что-то не то и не так, как сделает делать. Слишком рискованная затея, слишком много непредсказуемых моментов. А Чесноков… На него слабая надежда. Он действует без оглядки, безрассудно. Он просто храбрый человек. Слишком храбрый для того, чтобы быть умным.
Увидев указатель, Субботин свернул направо. Навстречу попался трактор с прицепом. Дорога сделалась такой узкой, что пришлось съехать на обочину, чтобы пропустить трактор. Деревня Молотово встретила Субботина полным запустением. Темные дома казались вымершими, только над крайней избушкой на въезде в деревню теплится печной дымок. Людей почти не видно. Мальчишка стоит у забора. К колодцу плетется согбенная старуха в белом платке, а в руке ведро. Плохая примета.
* * *
Сразу за деревней снова начался лес. Асфальтовая дорога сузилась, сменилась разбитой грунтовкой с глубокими залитыми водой колеями.
Чертыхаясь, Субботин снизил скорость, но лес быстро кончился, машина выбралась на простор. Впереди стали видны какие-то горы или сопки. Откуда тут горы? Очевидно, это какой-то карьер. Дорога петляла по бугристому незасеянному полю.
На пригорке ржавый экскаватор, рядом с ним грузовик без колес. Вот показалась темная постройка, то ли барак, то ли жилой барак, то ли казенное здание – не поймешь. Рядом ещё один ржавый грузовик. Пара сараев. Зазвенел звонок.
– Слушаю, – Субботин навострил уши.
– Видишь барак? Подъезжай к нему и останавливайся перед крыльцом. Усек?
– Усек, – выдохнул Субботин.
Он взял с сидения пистолет и сунул его во внутренний карман пиджака. Теперь в зеркальце заднего вида Субботин отчетливо увидел бордовый «Форд». Машина появилась из леса и медленно, сохраняя большую дистанцию, поползла следом. Он нажал кнопку громкой связи.
– Там сзади этот «Форд» ползет.
– Я вижу, – отозвался из багажника Чесноков. – Но обзор совсем плохой. Дождь мешает. Стекло все мокрое. И моих парней что-то не видно. Когда остановитесь, обязательно выйдите из машины и протрите стекла тряпкой. И переднее и заднее. Под любым предлогом выйдите из машины. А то я ничего не увижу.
– Постараюсь.
Машина описала полукруг, остановилась в десяти метрах от крыльца барака. Субботин вытащил из-под сидения тряпку. Вышел из машина, мгновенно промочив лаковые туфли из тонкой кожи. Дождь никак не прекращался.
Субботин обернулся, увидел, что «Форд» остановился в двухстах метрах сзади. Кажется, в машине только один человек – водитель. Очевидно, это Тарасов. Пассажиров нет. Субботин быстро протер переднее стекло, но тут снова зазвонил телефон. Пришлось вернуться в машину. Субботин не стал пользоваться громкой связью, взял трубку.
– Ты почему вышел из машины? – голос Тарасова звучал резко.
– Стекла запотели. Не видно ничего. Можно, я их протру?
– Протри. Не клади трубку.
Субботин, зачерпнув жидкую грязь низкими ботинками, обошел машину. Не отнимая трубку от уха, он протер заднее стекло.
– Где деньги? – спросил Тарасов.
– В салоне на заднем сиденье, – Субботин закашлялся от волнения. – В чемоданчике.
– Доставай, – скомандовал Тарасов. – Понял? Немедленно доставай.
– Понял, понял…
…Тарасов удобно разместился на чердаке. Он нашел старый матрас, расстелил его на полу, сверху покрыл матрас газетами и лег, расставив ноги в стороны. Он положил рядом с ухом трубку мобильного телефона и стал заниматься карабином.
Прицел секторного типа он поставил на дальность сто метров. Затем оттянул рукоятку взведения затвора в крайнее заднее положение, вставил обойму на десять патронов и отпустил рукоятку. Патроны ушли в магазин. Затвор с затворной рамой, двигаясь вперед, дослал первый патрон. Тарасов прижал приклад карабина к плечу, совместил мушку, защищенную круглым предохранительным кольцом, с полукруглым прицелом.
