– Господи, что же это…
Сергей давился слезами, шмыгал мокрым носом. Изо рта сочился бурый кисель. Он дышал хрипло, прерывисто. Грудь клокотала, будто в ней оживал маленький вулкан. Две пули прошли навылет. Третья по касательной задела бок. Агония уже началась. Сергей открыл рот. Литвиненок показалось, он хочет сказать что-то очень важное. Литвиненко приблизил ухо ко рту умирающего.
– Сволочь, зачем ты меня убил? – спросил Сергей.
Литвиненко чувствовал, что сам вот-вот разрыдается. Ну, было плохо видно, все проклятый дым. Литвиненко перетрусил, он ошибся… Надо что-то сказать, какие-то последние слова утешения. Или прощения попросить? Но слова застряли в горле, Литвиненко не мог произнести ни звука.
Наконец, он выдавил:
– Это не я тебя убил. Не я. Прости.
Но, кажется, Сергей не услышал ответа. Он сжал ладонями мокрую от крови куртку и уставился в небо. Литвиненко закрыл мертвецу глаза. Встал на ноги и, забыв меры предосторожности, дошагал до уцелевшей «Ниве», оставив рядом с убитом пистолет, за которым приполз. Открыв багажник, вытащил домкрат и запаску.
* * *
Присев на корточки, приподнял передок «Нивы» домкратом, отвинтил и снял поврежденное колесо. На его место поставил целое. Торопясь, закрутил гайки, опустил домкрат. Сев за руль, Литвиненко повернул ключ, мотор не завелся, даже не чихнул. Трижды повторив попытку, он выбрался из машины, поднял капот. Черт, что еще за поломка?
– Эй, помощь не нужна?
Литвиненко узнал голос Рогожкина, повернул голову. Теперь торопиться некуда. Неудачный день, сегодня масть не канает. Прислонившись задом к крылу «Нивы» он встал лицом к своим врагам. Перед Литвиненко полукругом стояли Каширин, Рогожкин и Величко. Все вооружены. Каширин открыл рот первым:
– Ты сбросил с крыши мою Марину. Расскажи, как это было.
– Она просто упала вниз. Что тут рассказывать? Если бы тогда приехал на стрелку у трех вокзалов, твоя жена осталась жить. Хозяин «Мегана» хотел получить твою голову на серебряном блюде. Я только выполнял приказ. Мы не знали, где тебя искать. Думали, ты придешь на похороны.
– Ну, вот мы и встретились.
Каширин поднял ствол автомата. Литвиненко протестующе взмахнул руками.
– Постой. Неужели ты пристрелишь меня, безоружного человека? В таком случае ты трус. Ты не мужчина. Давай один на один. На кулаках. Это будет по честному. Если моя возьмет, вы дадите мне уйти. Согласен?
Каширин передал автомат Величко, поплевал на ладони.
– Согласен.
Величко схватил Каширина за руку.
– Погоди. Тебе нельзя, ты ранен.
– Пустяки, – Каширин вырвал руку. – Не лишай меня удовольствия расшибить ему рыло.
Литвиненко скинул на землю куртку, засучил рукава рубахи. Каширин снял бушлат, тоже закатал рукава рубахи.
Он, выставив левую руку, поднял правую, защищая лицо, шагнул вперед. Противник тяжелее его как минимум килограммов на десять. Это не существенно. Каширина не занимали подобные расчеты. Тут нет тактических тонкостей, бей прямо в пачку – и готово. Сейчас Каширин потерял ум и рассудительность, испытывая лишь обжигающую душу ярость.
Каширин, умевший боксировать в молодые года, был уверен, что еще не растерял навыки. До той поры не верил, пока Литвиненко не нанес первый удар ему в грудь. Как бы измерил этим ударом дистанцию между собой и противником. Но Каширин не отступил. Он плотно встал на обе ступни, размахнулся и врезал Литвиненко в правую сторону груди. Из Литвиненко вышел низкий вибрирующий звук, словно в медный колокол ударили. Каширин снова шагнул вперед, замахнулся левой и промазал.
– Бей его, – крикнул Рогожкин.
Литвиненко инстинктивно отступил назад и снова пошел вперед. Он резко выбросил руку. Не успев вильнуть, Каширин получил кулаком в правый глаз. Сделал шаг назад. Противник наступал. Каширин ударил боковыми справа и слева, но кулаки лишь попусту перемололи воздух.
Он отступил на еще шаг и снова пошел в атаку, нарвавшись на кулак Литвиненко. Костяшки пальцев разорвали правую бровь. Теперь Каширин видел плохо. Глаз мгновенно заплыл, кровь из рассеченной брови заливала веки, попадала на зрачок и роговицу. Каширин пятился задом, хорошо зная, что шаг назад, это шаг к поражению. Он старался выгадать секунды, придти в себя.
Несколько раз Литвиненко смазал, кулак лишь скользнул по лицу противника. А Каширину, наконец, удалось ответить достойным дуплетом. Он всадил два удара точно в цель, в левое ухо и правую челюсть. Литвиненко качнулся, но устоял.
– Давай, мочи, – заорал Рогожкин. – Мочи его, Женя.
Литвиненко пошел вперед, как танк, и налетел на встречный удар в подбородок. Рогожкин захлопал в ладоши. Тогда Литвиненко ударил противника в плечо. Каширин вскрикнул от боли. Ага, он ранен в плечо. Вот оно, слабое место. Литвиненко провел еще два тяжелых удара в это же место. На рубахе Каширина росло, расплывалось кровавое пятно. Правая рука сделалась резиновой, потяжелела, будто к ней привязали груз.
Не желая растерять добытое преимущество, Литвиненко пошел в последнюю атаку. Он выстрелил левым кулаком. И попал в верхнюю челюсть Каширина. Тут же сделал крюк справа.
Каширин, давно не имевший опыта рукопашных схваток, слишком высоко держал подбородок. Кулак попал ему в горло. И еще удар по носу, вдогонку. На автопилоте Каширин сделал несколько шагов задом, опустился на землю. А дальше лишь слезы боли на глазах. Каширин сидел, подтянув вверх колени и свесив между ними голову. Он дышал прерывисто, через раз, сплевывал на землю слюну и кровь.
Литвиненко вопросительно взглянул на Величко и Рогожкина.
– Ну, что, я свободен? Все по честному.
– Свободен, – ответил Величко. – Если меня сделаешь.
Литвиненко ждал именно этих слов. В эту минуту он впервые подумал, что шансы на спасение у него есть. И не маленькие. Он опустил кулаки, отдышался. Величко мужик здоровый, но в драке мало что стоит. Слишком неповоротлив. Величко он сделает, сто процентов. Каширин больше не помеха, он в глубоком нокауте, отдышится только четверть часа, не раньше. А Рогожкина… Этой суке он просто отрежет дурную голову и вспорет брюхо.
– Давай, – сказал Литвиненко. – Начнем.
Он встал левым плечом к Величко. Правую руку сунул в задний карман брюк. Литвиненко спрятал в кулаке рукоятку кнопочного выкидного ножа. Во время драки он раскроет лезвие и полоснет этому идиоту по глазам, по лбу, по щекам. Величко передал автоматы Рогожкину, сбросил на землю пиджак, кепку и полотенце, служившее шарфом, оставшись голым по пояс.
Литвиненко пошел вперед, выставив левый кулак. Величко развернулся для удара правой. Литвиненко сделал уклон туловища влево и ударил первым, справа в грудь. Величко не дрогнул. Размахнувшись своей огромной ладонью, размером со штык лопаты, он дал Литвиненко такую зуботычину, что голова мотнулась в сторону, едва удержалась на шее. «Пора, – подумал Литвиненко. Еще пара таких жестоких ударов, и мне не выстоять. Теперь – пора».
