– Это я, Барбер. Сиди, не оборачивайся.
– Я и так сижу, – Штоппер почувствовал онемение в груди, руки чуть не свалились с колен. – Господи. Ты ведь… Вы ведь…
– Я уже выписался из санатория. Досрочно, – ответил Барбер. – Честно говоря, мне там не понравилось, поэтому я вернулся. И тут подумал: почему бы не навестить старого знакомого? Ну, вот и заехал взглянуть, как ты тут. Вижу, дом построил.
Штоппер сглотнул вязкую слюну. Ему хотелось согнать с лица жирную навозную муху, которая, пользуясь его беспомощностью, нагло ползала по лбу, щекам и носу, но он не смел и пальцем пошевелить.
– Построил.
– Все равно рано или поздно менты конфискуют твою недвижимость. И за сущие копейки, по остаточной стоимости, продадут своим же генералам или прокурорским. Для кого ты старался? Для ментов?
– Не знаю. Можно мне надеть штаны?
– Сиди и не шевелись. Рассказывай все, как было. Если соврешь…
– Ни боже мой. Только вы пушку того…
Барбер убрал ствол. Штоппер, волнуясь, говорил сбивчиво, многословно.
* * *
Из рассказа можно было понять, что два с половиной года назад Штопор в три захода серьезно проигрался в катране, принадлежавшем воровскому положенцу Васе Полуйчику. Но наличных на кармане не было, вообще тот год выдался тяжелым, неудачным. Штопор был вынужден оставить расписки на тридцать штук с мелочью. Счетчик запустили. Проценты и проценты на проценты капали каждый день, Штопор лихорадочно собирал деньги, наскреб только восемнадцать тысяч и попросил месячную отсрочку. Но Полуйчик оказался непреклонен: он сказал, что за такие долги, превышающие десять штук, мочат без разговоров, но тут же предложил выход из затруднительного положения.
Полуйчик объяснил, что, по его информации, троица аферистов неплохо заработала, провернув пару операций, они кинули богатую страховую компанию. Этих парней нужно опустить на все деньги, потому что они якобы не делают взносы в общак. Но аферисты залегли на дно в подмосковном Талдоме, и в ближайшее время не хотят подниматься на поверхность. Полуйчика, разумеется, не волновало пополнение общака, он пекся только о собственной выгоде, потому что по своей природе – последняя сволочь.
Короче, Полуйчик поедет к Барберу, попросит его по старой дружбе выбить долги из карточного игрока Штопора, тем самым выманит аферистов из их логова под удобным предлогом. Пока Барбер станет искать каталу в Москве, его дом прошмонают, потому что деньги, скорее всего, спрятаны где-нибудь в подвале или на чердаке. «Я спишу твой должок, – пообещал Полуйчик. – А ты выполнишь мою просьбу. Я дам тридцать штук, которые ты положишь в тайник. Барбер, разумеется, изобьет тебя смертным боем, заберет эти деньги и передаст обратно мне за вычетом своих процентов. Согласен?» «А у меня есть выбор?» – спросил Штопор. «Только не отдавай деньги сразу, – предупредил Полуйчик. – Сначала натурально помучайся». Штопор подставился Барберу в одном из кабаков, затем мужественно вытерпел побои и, когда ему проткнули гвоздем ляжку, выложил деньги.
Однако план развалился: в талдомском доме денег не нашли. Тогда мстительный Полуйчик, загодя просчитывавший все варианты, закопал тротил в подвале под кучей картошки. Через милицейского стукача, сообщил в ГУВД области, что в Талдоме окопалась банда террористов, которая что-то готовит в Москве. Менты проглотили крючок, потому что получили сведения из надежного источника. И утроили штурм дома, но живым взяли одного Барбера. Прошло какое-то время, и Полуйчик снова явился к Штопперу, сказал, что теперь тот должен выступить на суде свидетелем обвинения. «Но мы договаривались совсем о другом», – попробовал протестовать Штопор. «Как хочешь, – ответил Полуйчик. – Но долг и проценты по нему остаются на тебе». Возможно, Штопор и его супруга выступили в суде не слишком убедительно, статью о терроризме Барберу так и не пришили, зато намотали срок за убийство мента, хранение взрывчатки, оружия и героина. А у Полуйчика появилась новая возможность поискать и найти деньги, спрятанные Барбером. И Штопор не знает, увенчались ли эти поиски успехом.
– Я все рассказал, как было. Теперь мне можно встать?
От неподвижного сидения на одном месте у Штоппера занемели ноги и спина. Его тошнило от запаха нечистот, от страха, от мух, злых августовских мух, облепивших голую кожу. От духоты кружилась голова, а горло сделалось горячим, как высохший колодец.
– Я больше не могу так сидеть. Спина занемела. Я должен встать.
– Потерпишь, – отозвался Барбер.
– Поймите, у меня не было выбора.
– Чушь, выбор есть у каждого из нас.
На глаза каталы навернулись слезы, он хотел, чтобы Барбер увидел эти слезы искреннего раскаяния, но побоялся повернуть голову назад.
– Я ошибся. И сожалею о том, что сделал.
– Сегодня ты снова ошибся. Пошел в сортир и не надел каску.
Штопор услышал смех, который показался ему карканьем ворона. Почувствовал, как ствол пистолета снова уперся ему в затылок. Сухой хлопок выстрела поглотил визг циркулярной пилы и удары молотков. Штоппер спиной повалился в выгребную яму, подняв фонтанчик нечистот. Барбер приладил доску на прежнее место, нашел в траве стреляную гильзу и напрямик через поле зашагал к дороге.
Труп Штоппера обнаружил один из рабочих, когда после полудня подошел к будке сортира. Он долго стучал в запертую изнутри дверь, но ответа не было. Тогда молдаванин подергал ручку, крючок выскочил из скобы. Рабочий, сделав пару шагов вперед, наклонился над ямой и увидел человеческую руку, торчащую из дерьма. Бросился к дому, на бегу подтягивая штаны. Через пять минут строители сбегали к коменданту товарищества за багром и толстой веревкой. Выудили тело из ямы, оттащили подальше от сортира и обмыли водой из резиновой кишки. Затем перевернули Штоппера со спины на живот, снова полили водой и только тогда заметили темное отверстие в затылке, прикрытое спутанными волосами. Кровотечение уже остановилось. Что это за дырка, поняли не сразу. Во время всех этих перетаскиваний тела с места на место, обмывания и других важных процедур с пальцев Штоппера исчезла массивная печатка из белого золота и перстень с алмазом, а с шеи тяжелая цепочка.
Теперь вся бригада из семи человек, загоревших до черноты мужиков, стояла над мертвым хозяином, словно почетный караул. Курили сигарету за сигаретой, с ожесточением отгоняли мух, решая, что делать, с чего начать. Звонить супруге Штоппера или первым делом обратиться в милицию?
– Он оступился на мокрой доске, упал туда спиной. И утонул. Дерьмом захлебнулся, – выдвинул версию один из рабочих. – Там ведь глубоко.
– Глубоко, – передразнил бригадир. – А дырка в затылке?
– Сначала надо ментам звонить.
– Успеется с ментами, – сказал бригадир. – Он не заплатил нам за последний месяц.
– И теперь уж не заплатит, – ответил кто-то. – И его жена, эта пучеглазая стерва, не заплатит. Скажет: знать ничего не знаю. Напрасно пахали, как проклятые. Черт, нас обманул покойник. Вот же анекдот.
