– Все не совсем так, – повторил Финагенов. – Набери парней здесь, в Москве, или свяжись с Пашей Шестаковым, то бишь с Шестом. Пусть начинает искать сейчас же, немедленно. А к твоему приезду подберет тебе бойцов из местных. Вычисли этих хмырей Петрушина, Перцева. Кончишь их на месте, избавишься от трупов. Девяткин говорил про мужиков, которые ездят на «Газели» и с пацанами сцепились. Может, они и есть Перцев с Петрушиным. А может, нет. Это надо проверить, надо разобраться на месте. По-любому, этих на «Газели» ты найдешь. Если они тоже замазаны, если это они баб потрошили… Тогда и этих тварей прибрать надо. Я гуманист. И не люблю, когда в моем родном городе какие-то мрази людям глотки режут. За просто так. Как только менты поймут, что искать им больше некого, от меня отвянут. Раз и навсегда.
Безмен на минуту задумался. Дело не самое сложное, ему доводилось выполнять поручения куда более серьезные и рискованные. Но есть ли смысл… Он не довел мысль до конца. Принимает решения Феня, и если он сказал так, а не иначе, надо все устроить в лучшем виде. И в самые сжатые сроки.
– Я возьму парней из Москвы, – сказал Безмен. – Краснодарских я плохо знаю. А Паша Шест пусть поможет со стволами. И вообще.
– Тогда не теряй времени, – сухо сказал Феня. Ему хотелось нюхнуть еще разок, но порошок плавал в канализации. Финагенов поднялся и пошел в раздевалку.
* * *
Ровно в девять утра Анатолий Васильевич Гвоздев открыл дверь своего кабинета и занял место за рабочим столом. Он бегло просмотрел газету, услышал за дверью какие-то шорохи, писк заработавшего принтера и постукивание каблучков – значит, секретарь Надежда Яковлевна явилась не запылилась. Гвоздев глянул на часы. Явилась с опозданием на четверть часа. Он дочитал газетную заметку, вытащил из портфеля револьвер «астра», который вчера по случаю достал через одного знакомого.
Пушка стоила тех денег, которые на нее потрачены. Шестизарядная, с очень удобной рукояткой и спусковым крючком, на который приятно положить палец. Револьверы проще и удобнее пистолетов. Только возьми его в руку – и пушка уже готова к бою. Просто нажимаешь на спусковой крючок и стреляешь. Нажимаешь – и новый выстрел. Времена сейчас неспокойные, денежные дела Гвоздева слишком плохи, чтобы держать телохранителей, а врагов – как грязи. Ствол под рукой никогда не помешает. Он достал коробочку, высыпал на стол патроны. Открыв барабан револьвера, рассовал патроны по гнездам. Он поднял руку и прицелился в часы, висевшие на противоположной стене.
– Пух, – сказал Гвоздев. – Пух… Пух…
Он открыл правый ящик стола, ссыпал в него лишние патроны, оставшиеся на столе, положил пистолет и накрыл его сложенной вчетверо вчерашней газетой. Когда в дверь постучали, правая щека Гвоздева дернулась, а глаз сам собой мигнул. Вот до чего довели цветущего, полного сил и энергии мужчину эти поганые бракоразводные дела, эти бабы, на которых пробы негде ставить. Новая подружка Гвоздева не лучше его бывшей жены Ольги Петровны. Молодая, но ранняя. Пару раз залезла к нему в постель и тут же, не взяв короткой паузы, начала тянуть деньги. Купи ей то, купи это, отведи в кабак, отвези на курорт… «Я тебя люблю, ты мой единственный». Тьфу… Будто не знает, что Анатолий Васильевич сидит на мели, ждет раздела имущества как ворон крови, а пока копейки считает.
Секретарь, услышав «войдите», переступила порог. В руках она держала несколько листков бумаги.
– Пришли спецификации по черному и цветным металлам, – сказала она. – Ответы на письма из пунктов сбора лома. И еще пара писем.
– Прочитайте… – Гвоздев показал секретарю пальцем на стул и прикурил сигарету.
Надежда Яковлевна, нацепив очки, стала читать. Медленно, с расстановкой, делая ударения на тех словах, которые не имели решительно никакого значения. Надежду портят эти очки в металлической оправе и ее безвкусные костюмы, которые старят тридцатилетнюю женщину лет на пятнадцать. Но если приглядеться, быстро поймешь: она бабенка гладкая, фигуристая и физиономия приятная. Стоило бы ею заняться поплотнее, нащупать общие интересы и войти в близкий контакт. Для начала пригласить в ресторан, а потом уж само собой пойдет, по накатанной.
Сюда в кабинет можно перетащить тот кожаный диван, что стоит в приемной: он мягкий и очень прочный. А это очень важно, чтобы диван был прочным. Еще нужно будет принести из дома комплект постельного белья и повесить на окно жалюзи или какую занавеску. Конечно, в окно никто не заглядывает: оно выходит на погрузочную площадку цементного завода. Но, случается, в этом здании окна моют с наружной стороны. Нужна занавеска. А это очень удобно, ну, прямо на рабочем месте. Только в стенку постучал – и пожалуйста. Надежде он немного зарплату повысит или, лучше, разовую премию выпишет. За усердие и старание. В следующую секунду Гвоздев решил, что мысль эта вздорная и глупая. По ночам его истязает молодая ненасытная подружка, а тут еще он на себя и Надежду повесит. Нет, так не пойдет. Организм не железный. Так можно надорваться на работе.
– Что? – переспросил Гвоздев, уяснив, что секретарь о чем-то его спросила. – Не понял?
– Я говорю: вычеркивать лом черных металлов? Вы прошлый раз говорили, что рентабельность по этим позициям слишком низкая.
– Конечно. Вычеркивайте. Чего спрашивать.
Мысли Гвоздева потекли по другому руслу. Вспомнив о пистолете в верхнем ящике стола, он стал раздумывать, какие ранения получит человек, та же Надежда Яковлевна, от пули «магнум» сорок четвертого калибра, выпущенной с расстояния трех метров. Если попадет в колено, от сустава останутся мелкие костяные осколки. Если в предплечье, пожалуй, можно руку отстрелить к чертовой матери, и она повиснет на лоскуте кожи. Если в грудь, то пуля пройдет навылет, оставив в спине выходное отверстие размером с детский кулак. А если в голову… Тут и думать нечего, снесет полбашки, как отрубит. Господи! Бедная Надежда Яковлевна. Бедная… Гвоздев снова поправил себя: секретарь жива и здорова, никто ей башку не отстреливал. И нечего ее попусту жалеть.
За своими мыслями он не услышал стука в дверь и привстал из кресла, когда увидел на пороге черноволосого статного мужчину лет тридцати семи, одетого в спортивный пиджак, рубашку кораллового цвета и серые вельветовые брюки. Мужчина держал в руках кожаную папку.
– Вы кто? – строго свел брови Гвоздев. – Дверью ошиблись?
* * *
Через минуту выяснилось, что мужчина дверью не ошибся, он пришел к Анатолию Васильевичу по личному делу, очень срочному и важному. Отпустив секретаря, Гвоздев, заинтригованный визитом незнакомца, усадил его на стул и, развалившись в кресле, приготовился слушать.
– Меня зовут Игорь Анатольевич Перцев, – сказал человек. Он замолчал на пару секунд, расстегнул молнию папки и выложил на стол большой плотный конверт. – Я назвался своим, а не вымышленным именем, потому что его вы сможете узнать у своей жены. Если захотите. Вообще-то я пришел по другому делу, но вот вдруг вспомнилось… Вы никогда не задумывались, откуда ваша супруга берет деньги, когда наличные заканчиваются?
– Вам-то какое дело? – буркнул Гвоздев. – Или хотите одолжиться?
