* * *
До приезда гостя Архипов бесцельно слонялся по квартире, пролеживал бока на диване и пялился в потолок, решая для себя: стоит ли вести с Покровским откровенные разговоры, рассказать все, как было, или лучше попридержать язык. В конце концов, остановился на последнем варианте.
Когда начиналось масштабное дело со сбытом фальшивых долларов, взять в Покровского в долю порекомендовал лично Горобец. Не просто порекомендовал, настоял на своем, хотя Архипов пытался вяло отбрыкиваться. Он не хотел иметь дело с уголовным авторитетом, отмотавшим два срока за хищение государственного имущества. Но позднее понял, что без Покровского не обойтись. Бывший «хищник» к моменту их знакомства по-прежнему трепетно и нежно любил деньги, но окончательно разочаровался в воровской идее, говорил, что лагерная романтика, воровское братство, – сказки для сопливых пацанов, а он человек опытный, тертый, съевший на зонах и в пересыльных тюрьмах половину зубов. Позднее выяснилось: Горобец лично Покровского не знал, но много чего слышал на нем от общих знакомых. К тому времени Покровский, освободившийся из санатория по большой амнистии, болтался без дела, придумывая, с чего бы начать. Но ничего стоящего не подворачивалось, а подачек, которые перепадали из общака, едва хватало, чтобы поддержать штаны.
Впервые Покровский и Архипов встретились в ресторане Рижского вокзала. Возможно, Покровский согласился от безысходности, возможно, увидел большое будущее в новом предприятии. Как и всякий вор, знавший себе цену, он не сказал ни «да», ни «нет», попросил две недели на раздумья, по истечении этого срока появился в «Камее» и сказал, что согласен. Покровский знал едва ли не половину воровского мира столицы, был в курсе многих дел. «Я уже нашел первых покупателей на твои бумажки, – сказал он тогда. – Сумма пока скромная, ребята возьмут сто пятьдесят тысяч баксов по тридцать пять центов за доллар. Но ведь это только начало».
Покровский был прав: то было только начало, первый шаг.
Позднее именно он привлек лучших самых надежных покупателей, поднял цену на левые баксы, когда их качество наконец довели до ума. Он провернул целый ряд блестящих махинаций, не похожих одна на другую. Взять хотя бы прошлогоднее дело, когда Покровский пару месяцев окучивал некоего Валерия Ивановича Козлова, ответственного работника одного из частных коммерческих банков. К моменту их знакомства Козлов по уши погряз в карточных долгах, запутался в своих женщинах и, кажется, для него все могло кончиться совсем плохо. Покровский вытащил банкира из ямы с дерьмом, в которой тот уже собрался утонуть.
Козлов отвечал перевозку и инкассацию денег из банка в специальное хранилище. Задуманная операция была проста до гениальности. Из банка в сопровождении двух охранников и водителя выезжает броневик «ДИСА -1912 Заслон», в котором находится семь с половиной миллионов баксов. Машина по дороге слегка меняет маршрут, в тихом переулке у нежилого дома водила останавливается и впускает в грузовой отсек к охранникам Козлова и Покровского с чемоданами, полными «левой» валюты. За несколько минут общими усилиями деньги из инкассаторских сумок перегружают в чемоданы, в сумки отправляется «фальшак». Козлов снова опечатывает сумки, Покровский перегружает чемоданы с валютой в салон и багажник ворованного «Фольксвагена».
«Заслон» пребывает в хранилище с пятиминутным опозданием. Кассиры пересчитывают деньги и под охраной отправляют их вниз на специальном лифте. То, что бабки оказались фальшивыми, открылось только через месяц. Расчет Покровского оказался верным. Семь с лишним миллионов – большие деньги даже для солидного частного банка. Но безупречная репутация куда дороже. Банкиры не стали сообщать в милицию о пропаже, поручив расследование собственной службе безопасности. И веревочка начала разматываться. Через неделю сыщики вычислили Козлова, а также охранников и водителя, которые, разумеется, были в доле. У сыщиков возник резонный вопрос: почему во время перевозки в грузовом отсеке находилось только двое, а не трое членов экипажа, как положено по инструкции. Но к тому времени два инкассатора и водила бесследно исчезли из Москвы, поэтому ответить на этот и многие другие вопросы было просто некому.
Ровно в три часа дня в прихожей тренькнул звонок. Архипов впустил в квартиру и провел в комнату Покровского.
– У меня мало времени. Я хотел сообщить, что уезжаю из России навсегда, – сказал гость, усевшись в кресло. – Надеюсь среди тех людей, которых положили в галерее, был и Горобец?
– Разумеется.
– О таких вещах не говорят по телефону, поэтому я приехал.
– Но больше ни одного вопроса на эту тему. Ответов ты не получишь.
– А я ни о чем не спрашиваю. Мне просто хотелось увидеть тебя последний раз.
– Почему последний? Может быть еще…
– Не надейся. Один клиент, профессиональный фармазонщик, с которым я давным-давно качался на киче, сделал мне хорошие документы. Настоящие. Теперь я гражданин Греции с фамилией, которую невозможно выговорить, не сломав язык. Сначала осяду в Афинах, когда осмотрюсь, перееду в какое-нибудь другое местечко. Потому что не люблю жару. Старая жизнь кончилась, никакого бизнеса, никакого будущего у меня в России больше нет. Поэтому я начинаю новую жизнь. С чистого листа.
– А деньги?
– Ну, я ведь не сорил ими на право и на лево, как ты. Не держал бабки в тайниках, как покойный Жбан. Я зарегистрировал небольшую фирму, что-то вроде «Рогов и копыт», и через Прибалтику, я гнал бабки в Грецию. Здесь держал тот минимум, который может понадобиться в крайнем случае. Откупиться от ментов или от бандитов. Короче, с зеленью проблем нет. Квартиру я заложил банку, дорогие побрякушки отдам младшей сестре Тоне.
Покровский расстегнул барсетку, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок, исписанный рукой Архипова.
– Это твоя расписка на сто тысяч баксов. Этот долг я с тебя снимаю. Тебе понадобятся большие деньги, чтобы до конца выпутаться из этой истории. Хотя… Деньги не всегда спасают нас.
Покровский разорвал бумагу в лапшу, положил в пепельницу и чиркнул спичкой.
– Спасибо. Но не надо делать широких жестов. Я отдам все до копейки.
– Сначала останься жив, потом сочтемся.
– Может, рванем по двести коньяка? У меня есть тут хорошая бутылка. Из старых запасов.
– Не могу, – покачал головой Покровский. – У меня самолет через три дня. Но остались кое-какие дела. Надо увидеться с сестрой, зайти на кладбище к сыну. Целый месяц у Алешки не был, послезавтра ему исполнится двадцать восемь лет. Да, день рождение у парня… И еще кое-что по мелочи осталось, нужно все доделать. Так что, со временем у меня не густо.
– Жаль, – сказал Архипов. – Чертовски жаль.
– Ну, вот и все… Давай прощаться.
Покровский поднялся на ноги и протянул руку.
Глава девятнадцатая
Юридическая фирма «Костин и компаньоны» помещалась в трехэтажном кирпичном доме, зажатом со всех сторон высотными зданиями. На стульях, расставленных вдоль стен, ждали своей очереди немногочисленные посетители. Бирюков остановился у застекленной стойки, за которой девушка, одетая в строгий брючный костюм, боролась с компьютером, пытаясь набрать какой-то текст. Получалось плохо, у девушки были слишком длинные ногти, которые мешали нажать ту кнопку, которую она хотела.
