По лестнице Бирюков поднялся на последний третий этаж, прошел до конца пустого коридора, остановился перед триста восьмой комнатой. Деревянная дверь обита черным дерматином, на стене застекленная табличка "ООО «Декор». На стук никто не отозвался. Он подергал ручку, вытащил из кармана связку ключей, найденную в кармане Самойлова. Итак, два ключа от квартиры. Один от автомобиля «Ауди». Остается еще четыре. Но ни один из ключей к двери не подошел. Бирюков поболтался по коридору, решив, что место для небольшой типографии выбрано идеальное. Несомненно, именно здесь шлепают баксы, когда поступают заказы на фальшивки. Возможно, работают ночами, чтобы никто не мешал. Впрочем, тут и днем ни одна собака не побеспокоит.
Наконец он увидел девушку, спешащую по каким-то своим делам с конторской папкой наперевес. Бирюков встал на нее пути. «Простите, я приезжий, – он глупо улыбнулся. – Стучу, стучу, а в „Декоре“ никто не отвечает. Не знаете, когда эти деятели появляются на работе?» «Из „Декора“ я давно никого не видела, – пожала плечами девица. – Перед тем как приезжать, лучше бы позвонили. Вы спросите у охранника внизу. Может, он что-то знает». Бирюков решил, что беседа с охранником, дело лишнее. Задав еще несколько вопросов и получив исчерпывающие ответы, он отпустил милую девушку. Затем спустился вниз и долго бродил по отдаленным уголкам производственной территории, приглядывая подходящую дыру в заборе. Выполнив все намеченное, оправился обратно в Москву.
– Все, приехали, – сказал Бирюков.
Съехав на обочину, остановил машину в березовом подлеске. Жук достал с заднего сидения чемоданчик с инструментом и выбрался из машины. По едва приметной тропинке, краем леса дошагали до высокого деревянного забора, по верху которого вилась спираль колючей проволоки. Главная вахта, осталась далеко стороне. Прошли еще метров сто. Пахло прелыми листьями и грибами. Земля раскисла от дождей, ветер гонял жухлые листья. Бирюков вытащил из спортивной сумки фонарик, посветил под ноги. Сегодня днем возле лаза в заборе он оставил, как ориентир, сплющенную яркую банку из-под фруктовой воды.
– Кажется, здесь.
Он раздвинул в стороны сырые доски, пропуская вперед Жукова. Сам, нагнувшись, пролез под верхней перекладиной, остановился, выбирая кратчайший путь до административного корпуса. Темнота на территории картонажной фабрики стояла почти кромешная, только вдалеке над воротами светила тусклая лампочка, горел огонек в окне бытовки, где торчат два охранника, караулящие вахту, да еще на первом этаже административного корпуса светилось одинокое окошко.
Рабочий день на картонажной фабрике закончился по гудку около часа назад, ровно в семь вечера. Два автобуса, доставляющих рабочих и административный персонал до поселка, отошли от вахты через четверть часа. Арендаторы, снимавшие помещения на территории бывшего «почтового ящика», разъезжались еще засветло. На дне сумки булькала литровая бутылка водки, там же лежал пакет, плотно набитый бутербродами. Время детское, чтобы ложиться спать. Ночной сторож, дежуривший в административном корпусе, наверняка изнемогает от безделья, не зная, чем себя занять, терзает радиоприемник или мусолит газету. Он наверняка не откажется от доброго угощения и стакана сорокаградусной. Пока Бирюков будет спаивать старика сторожа, Жук пошурует на третьем этаже, вскроет двери. Если сторож окажется слишком стойким на градус, придется плеснуть ему в водку клофелина. Когда старик вырубится и захрапит, Жук наверняка закончит работу, Бирюков поднимется наверх и спокойно осмотрит помещения.
Спотыкаясь о вылезающие из земли корни деревьев, дошагали до асфальтированной тропинки, дальше напрямик до административного корпуса. Поднялись крыльцо, Бирюков нажал кнопку звонка. В застекленном вестибюле вспыхнул свет. Жук после непродолжительной прогулки кашлял в кулак и дышал так тяжело, будто без остановки рысью промчался пару километров. На его щеках проступили пятна чахоточного румянца. Из коморки охраны вышел те тот очкастый старик в черном кителе, дежуривший днем, появился рослый плечистый мужчина, одетый в камуфляжную форму, лихо подпоясанную офицерским ремнем с чехлом для наручников. На ремне болталась милицейская дубина и вытертая кабура. Охранник приоткрыл дверь и вопросительно уставился на незнакомцев.
– Мы из «Декора», арендуем у вас помещение на третьем этаже, – сказал Бирюков. К такому повороту событий, к этому здоровяку в камуфляже, он оказался не готов. – Специально приехали забрать кое-какие бумаженции.
Бирюков развернул липовый пропуск.
– Можно пройти?
– Только в холл.
Охранник распахнул дверь, пропустил посетителей внутрь и снова встал у них на дороге, разглядывая пропуск.
– Рабочий день закончился, – сказал мужик. – После семи на территорию не пускают. Как вы попали сюда?
– Обыкновенно. Через дырку в заборе, – честно ответил Бирюков. – Нужно забрать один документ. Договор о намерениях. Это минутное дело, и мы тут же уйдем.
– Это режимный объект, а какая-нибудь шарашка, – по-военному четко ответил охранник. Видимо, он работал здесь еще с тех времен, когда предприятие принадлежало Министерству обороны. И мыслил теми же военными категориями. – На вахте возле ворот вывешено расписание. После семи вход запрещен даже сотрудникам, я уж не говорю про арендаторов.
– Но не ехать же нам обратно в Москву, когда мы уже тут, – Бирюков развел руками. – Сегодня переговоры с партнерами. А документы лежат здесь.
– Подумаешь, переговоры, – охранник скрестил руки на груди. – Перенесете эту болтовню на завтра.
– Тогда, может быть, выпьете за наше здоровье. У меня сегодня день рождения. Круглая дата.
Бирюков выставил вперед раскрытую сумку, чтобы собеседник соблазнился бутылкой «Посольской» и закуской.
– Не пью, – мужик помрачнел, как туча. – А вам советую найти ту дыру в заборе, в которую вы влезли. Вылезти через нее задним ходом. И отправляться в Москву. В противном случае я надену на вас наручники и вызову поселковую милицию. Пусть они разбираются, какие бумаги вам понадобились на ночь глядя.
– У нас есть спецталон с подписью вашего главного, – из-за спины Бирюкова вынырнул Жуков. – Чтобы пропускали в любое время дня и ночи.
Поставив на пол чемоданчик, левой рукой вытащил из-за пазухи квитанцию из химчистки, правую руку опустил в карман куртки. Охранник шагнул вперед, чтобы взглянуть на загадочный спецталон. Жуков, резко повернул корпус, из-за спины вылетел кулак, в котором была зажата двухсотграммовая свинцовая плашка. Кулак влепился в лоб охранника, точно между глаз. Одновременно Жук носком ботинка нанес прямой удар снизу вверх, точно в промежность. Основанием ладони левой руки врезал в верхнюю челюсть.
Последнее движение было лишним. Охранник уже находился в глубоком нокауте, он встал на колени, выбросил вперед руки и тяжело рухнул на пол.
* * *
Бирюков погасил свет в холле. Теперь светила лишь настольная лампа в будке охраны. Схватив мужика за ноги, через открытый турникет его оттащили в караулку. Жук, присев на пол, обшарил карманы, вытащил из кожаного чехла наручники, пристегнул запястье охранника к железному столу, привинченному к полу. Пошарив в кобуре, извлек из не несколько мятых тряпок. Он засунул в рот мужика что-то похожее на дырявый носок, грязноватую портянку пропустил под затылком, затянул узел, чтобы клиент не смог языком вытолкать носок изо рта и заорать благим матом.
