– И как все прошло?
– Гладко. Показал могилу его штатного убийцы Ремизова, всучил четыреста штук поддельных баксов, которые я собрал на территории гаражей. Мы расстались почти друзьями. Адвокат Пенкин связался с прокуратурой и дал наводку. Это был единственный способ избавиться от Дашкевича. Будем надеяться, что все сработает.
– У меня куча других новостей. Этот Пенкин заслуживает премиальных за ту информацию, что он выдал. Есть время меня выслушать?
Бирюков уже открыл рот, чтобы ответить, но Архипов не слушал. Сорвавшись со стула, и, расхаживая взад-вперед по комнате, он выложил всю информацию, что удалось добыть в течение вчерашнего дня и сегодняшней ночи. Несколько лет назад, когда Архипов пытался открыть картинную галерею «Камея» и столкнулся с финансовыми проблемами, Ева Фридман была его любовницей. Но, как выясняется теперь, спустя годы, любовные отношения она поддерживала одновременно с аферистом и фальшивомонетчиком Артемом Гераскиным. В том, что Фридман спит с двумя мужиками, нет ничего удивительного, Ева всегда была многостаночницей, исповедовала свободную любовь, проще говоря, половую распущенность. Именно Фридман подсказала Герасиму, что «Камея» может стать надежным прикрытием для сбыта акцизных марок, которые он в то время начинал печатать. Герасим согласился с мнением любовницы и через подставное лицо, адвоката Самойлова, выделил деньги на ремонт помещений, а затем втянул Архипова в свою игру.
Последний раз Архипов видел Еву несколько лет назад, она отправлялась отдыхать на юг, но к прежнему любовнику больше не вернулась. Видимо, Герасиму, не нравились доктрины свободной любви, и он поставил Еве условие: или ты спишь только со мной или пошла подальше. При всей ветрености, Еве не чужд здоровый прагматизм. Ей не хотелось упускать Герасима с его деньгами и связями, и Фридман изменила свои привычки. И эта связь растянулась на несколько лет.
В тот день, когда Герасим разбился на своей машине, Ева была вместе с ним. Она заняла самое безопасное место, на заднем сидении, за водителем. Архипову удалось созвониться с районной больницей, куда доставили еще живого Герасима и Еву. Выяснилось, что женщина сломало левое плечо и правую голень. Травмы не слишком серьезные. Уже на следующий день Еву перевезли из этой районной дыры в престижную московскую клинику. Архипов нашел в старой записной книжке домашний телефон Евы. Подошла старуха соседка баба Нюра. Оказалось, что Фридман уже лет пять, как съехала из старой коммунальной квартиры, даже хорошую мебель оставила и бросила в шкафу почти все свои шмотки, включая несколько пар новых туфель и короткую шубку из каракуля, разрешив соседке продать все эти сокровища на толкучке. Где искать бывшую соседку, бабка Нюра не имеет понятия, ни адреса, ни нового номера телефона Ева не оставила. Уезжая, наказала всем любопытным отвечать, что она переехала в другой город и обратно не вернется. В освободившуюся комнату вскоре поселили какого-то алкаша, который кашляет ночами и не дает старухе спать. Архипов тепло попрощался с бабкой, которая, как выяснилось, помнила его до сих пор.
Он проявил настойчивость и взялся за поиски Евы с другого конца. Оказалось, что найти в Москве человека с редким именем Ева Фридман задача не простая, а очень простая, особенно, если под рукой есть компьютер, свежая база данных абонентов московской телефонной сети, электронная карта города и непосредственно сам телефон. Ева ни от кого не прячется, потому что напрямую в операциях с подделкой долларов она не замешана. Выяснилось, около пяти лет она проживает в четырехкомнатной квартире на Мичуринском проспекте. Квартиру, несомненно, купил Герасим. Вполне приличный дом с подземной автостоянкой на двести машин, солярием, зимним садом, собственным супермаркетом и, что особенно важно, круглосуточной охраной. Без разрешения хозяев нельзя подняться на этаж, простого смертного с улицы даже к лифтам не подпустят.
Архипов набрал номер Евы по мобильнику, к телефону подошла незнакомая женщина. Изменив голос, Архипов спросил Еву. Женщина ответила, что хозяйка уехала в клинику на грязевое лечение и вернется не скоро. Через час Архипов набрал тот же номер, представившись двоюродным братом Евы, разговорился с домработницей, выспросив некоторые подробности жизни бывшей любовницы. Дело в том, что у Евы действительно есть двоюродный брат Константин, о котором она всегда отзывалась неуважительно: «этот инженеришка с ужимками педика и куриными мозгами». Обладатель куриных мозгов живет в Питере, но контакты родственники почти не поддерживают, изредка перезваниваются, видятся раз в пятилетку.
Домработница знала о существовании питерского брата, поэтому была откровенна. После того, как Ева попала в автомобильную аварию, для нее началась черная полоса, и когда эти мучения кончатся, никто не знает. С рукой все в порядке, а кости голени срастались очень долго, когда сняли гипс, врачи стали говорить о дистрофии икроножной мышцы. Ева до сих пор передвигается с палочкой, из дома выходит дважды в неделю, больную возят в клинику на какие-то процедуры. Почти каждый день ее посещает массажист, однако нога продолжает болеть. «Надеюсь, вы освободили мою сестру от всех домашних забот?» – спросил Архипов. «Ева сама неплохо справляется с делами, – ответила домработница. – Я прихожу через день. И у меня не так уж много обязанностей».
– Ну, как тебе мои новости? – Архипов залпом выпил холодный кофе. – Теперь, считай, Панов и люди, которые ему помогают, у нас в жилетном кармане. Мы наймем лучших частных детективов, чтобы отследить контакты Евы и Панова, установить, где он залег на дно. А потом просто сдадим эту тварь прокуратуре. У Панова руки по локоть в крови. Если удастся доказать двойное убийство тех милиционеров на территории гаражного кооператива, ему никогда уже не выбраться из лагерей. Все просто, как дважды два.
– А как же Ева? Ее тебе не жалко сдавать?
– Фридман отмажется, с ее-то деньгами это не проблема, – покачал головой Архипов. – Наймет адвоката, который докажет, что черное – это белое. И наоборот. Ее потаскают на допросы, возьмут подписку. Но она смоется куда-нибудь за границу долечивать свою голень. И больше не вернется. Так что, за Еву можно не беспокоиться.
– Боюсь, что из этой блестящей затеи ничего не получится, – мрачно покачал головой Бирюков. – Этой ночью я разговаривал с Пановым. Он похитил из интерната для ветеранов моего отца. И требует, чтобы я явился в один старый дом на окраине города. Я должен принести деньги, четыреста штук.
Архипов минуту молчал, потирал ладонью лоб.
– Да и левые доллары уехали вместе с Дашкевичем.
– Я принесу ему настоящие деньги. К тем, что у меня есть, ты добавишь некоторую сумму. Собственно, я за этим и приехал.
– Добавлю… Конечно, добавлю. Но ты ведь не сделаешь этой глупости? Не пойдешь туда?
– Пойду.
– Тябя убьют. Отца тоже не оставят в живых. Это же ясно, как божий день. На что ты рассчитываешь?
– На случай.
– М-да, случай…
– Во всей этой кутерьме я совершенно забыл об отце. А Панов… Он оказался быстрее нас с тобой. И умнее.
