Книга Черные тузы, страница 92. Автор книги Андрей Троицкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Черные тузы»

Cтраница 92

– Может быть.

Мрачно кивнул лейтенант Ложкин и посмотрел на женщину с нескрываемой неприязнью, почему-то сразу решив, что от этой бабы можно ждать только неприятностей. Он пребывал в прекрасном настроении, до конца дежурства оставался час, а там сдача смены – и он свободный от всех обязательств человек. Впереди уже ясно маячили долгие выходные, теплая компания друзей, русская банька и одно пикантное любовное приключение, о финале которого лейтенант суеверно не загадывал.

– Я к вам обратилась… Я хочу сказать…

Женщина уж начала было рассказ, но оборвала себя на полуслове. Из громкоговорителей, укрепленных под самым потолком, разнесся, эхом прокатился по залу металлический голос, перебивающий все вокзальные шумы и голоса, перекричать который не было никакой возможности. «От перрона номер четыре отправляется поезд, следующий… Посадка на поезд заканчивается. Просьба к пассажирам занять свои места… Провожающим покинуть…» Лейтенант Ложкин, криво улыбаясь, переглянулся с сержантом своим напарником. Женщина, не выдавая своего нетерпения, дважды прослушала объявление и, только когда металлический голос замолк, снова обратилась к сержанту.

– Понимаете ли, тут рядом с нами сидит один молодой человек.

– Если он уже сидит, то ваш вопрос не ко мне, – пошутил лейтенант.

– Он сидит на лавочке, то есть на стуле, – женщина просительно склонила голову набок. – Рядом со мной и моим мужем. А сейчас они с мужем в буфете пиво пьют. Подозрительный молодой человек. Он немного не в себе, очень возбужденный. Очень подозрительный. Вы бы его проверили. Ну, документы его.

– Да тут половина вокзала таких подозрительных, – лейтенант, не желавший двигаться с места, посмотрел на наручные часы. – А другая половина не в себе. Еще та публика. Это ведь не институт благородных девиц, а вокзал. Я не имею возможности проверять документы у всех подозрительных лиц, у каждого. У меня просто рук не хватит. Вы меня понимаете?

– Понимаю, – кивнула женщина.

Она пожала плечами, уже готовая отступить от милиционеров, но тут вспомнила что-то важное.

– У этого парня в сумке пистолет.

* * *

В утренний час народу в вокзальном буфете оказалось совсем немного. Выпив водки и бутылочного пива, Трегубович быстро подружился с Валентином.

– Я до Бреста на поезде, а там на Украину доберусь, – говорил Трегубович. – Или электричками или на машинах. Давно дома не был, по матери соскучился.

– На заработках в Москве был? – сквозь окно Валентин разглядывал мокрый асфальтовый перрон и спешащих пассажиров.

– Да, поработал в Москве, подмолотил деньжонок, – похвастался Трегубович, подумал над своими словами и из осторожности добавил. – Я вообще-то по строительной части. Плотником, слесарем тоже могу. Теперь у меня что-то вроде отпуска. Отдохну, оттянусь с земляками. А летом снова вернусь сюда, на заработки.

– И не боишься с деньгами на вокзале торчать? – Валентин осуждающе покачал головой. – Менты до отделения доведут, и все до копейки выгребут. Для ментов рабочих с Украины утюжить – основной заработок.

– Деньги я переводом отправил, – снова соврал Трегубович.

– А мы с женой хотели в столице осесть, но не получилось, – Валентин грустно улыбнулся. – Моя Галка здесь родилась и выросла. А сам я бывший военный, комиссованный по болезни. А теперь в сельскохозяйственной авиации работаю. Так вот, у жены тетка старая тут живет. Вот приехали к ней для беседы, промучились в столице десять ден, все с теткой разговаривали. Думали, квартиру нам после своей смерти отпишет. Не вышло. Опоздали мы с супругой.

Валентин хлебнул пива прямо из бутылки, горько вздохнул и рассказал свою историю. Тетка жены указала в завещании, что после её кончины двухкомнатная квартира на окраине Москвы должна отойти не племяннице, а племяннику, жителю столицы, человеку хотя и безработному, но не особенно стесненному ни в средствах, ни жилищно. Племенника, узнавшего о теткином завещании, переполняло чувство глубокой родственной благодарности и жгучего нетерпения. Он, прежде месяцами не вспоминавший о существовании тетки, стал звонить ей аккуратно три раза на дню, утром, днем и вечером, донимая старуху вопросами о здоровье и самочувствии. Каждый телефонный разговор он начинал одними и теми же вопросами: «Как поживаете? Здоровье как? В смысле, как сегодня себя чувствуете?» «Не беспокойся, ещё жива», – с грустью отвечала тетка. – Когда это случится, ты узнаешь первым. Может, я и зажилась на этом свете, но ты уж потерпи ещё немного».

Она жалела о поспешно составленном завещании, изменить что-либо казалось ей немыслимым, нравственно неудобным. А телефон уже настойчиво трезвонил. «Как здоровичко?» – интересовался племянник. «Что-то ноги немеют», – нечаянно пожаловалась тетка. «Ноги немеют? – голос племянника зазвучал взволнованно. – А онемение не распространяется выше? На грудь, на сердце?» «Не распространяется, – вздыхала тетка. – К сожалению». «А-а-а, тогда ладно, – племянник казался разочарованным. – Тогда я попозже позвоню».

Выслушав рассказ Валентина, Трегубович то ли засмеялся, то ли захрюкал. Нацедил пива в стеклянный, треснувший вдоль донышка стакан, он посмотрел пиво на свет, сделал несколько глотков и крякнул от удовольствия.

– Жаль, я тебе помочь не могу. С племянником этим и с теткой, клизмой старой, разобраться. Мне нельзя больше в Москве оставаться. А то бы вместе к ней подъехали и быстро все решили. Или по-хорошему или по-плохому.

– Чем ты можешь помочь? – Валентин хмыкнул.

– Ну, у меня есть кое-какой опыт в таких делах, – Трегубович скромно опустил глаза. – То есть, я могу заставить человека делать то, что он совсем не хочет делать. А твоя тетка с племянником это для меня так, закусочка на завтрак.

Иллюстрируя свои слова, Трегубович показал пальцем на тарелку с соленой рыбой. Но Валентин слушал невнимательно, рассеяно. Жутко недовольный собой, недовольный неудачной поездкой, зря потраченным временем, недовольный теткой, у которой так и не удалось выпросить квартиру во время десятидневных унизительных бесплодных переговоров, он вновь и вновь переживал свое поражение. Он думал о том, что теперь впереди не осталось никаких светлых перспектив, придется коротать век не в российской столице, а в убогом частном домишке, вросшем в землею на рабочей окраине поселка в пригороде Бреста, на десяти сотках земли, засаженных картофелем и овощами, за глухим двухметровым забором.

Трегубович, тонко уловив подавленное настроение Валентина, не мог сопереживать неудачнику, не был способен настроиться на грустный лад. Через минуту он уже забыл о существовании какой-то там тетки и племянника, тянуло поговорить о приятном. Голову Трегубовича кружила, туманила праздничная, приятно пьянящая эйфория. Фарт пошел, поехал, покатил. Все задуманное получалось, не то слово получалось, все удавалось с неожиданным блеском и легкостью.

* * *

Ночь после убийства Марьясова Трегубович провел в деревенском доме некоего Виктора Николаевича, случайного собутыльника, с которым удалось свести знакомство ещё недели две назад. На следующее утро Трегубович остановил на шоссе машину, добрался до Москвы, завернул в большой универмаг и долго плутал между прилавками, пока не нашел нужную секцию и нужный товар. Осмотрев сумку-холодильник китайского производства веселенькой расцветки в мелкий голубой цветочек, он спросил продавца, долго ли в такой таре не испортившись, пролежит мясо. «Да хоть год пролежит, хоть два, ты только лед подкладывай», – для убедительности продавец постучал ладонью по прочному днищу сумки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация