— Именно это я и хотела сказать. — Никки сделала долгий, глубокомысленный глоток пива. — Биржевого маклера. Не знаю, может, я веду себя как сука, но мне совершенно наплевать на судьбу какой-то там махинаторши с биржи. Девиц, что промышляют на улице, я еще могу пожалеть, я сама такая. А вот кого-то, кто работает на Уолл-стрит, не жалко ни капельки.
Улыбка прогнала с ее лица озабоченность.
— Забавно, правда? У большинства людей все наоборот.
— Мы не относимся к большинству.
— Да уж, не хер собачий. Но дело не только в жертвах. У него другие мотивы для убийств. Так, словно… ну, не знаю, политические взгляды, что ли.
— Это не имеет значения. Все они убивают по одной и той же причине.
— Неужели?
— Они убивают, потому что они — убийцы. Каковы бы ни были названные мотивы, это всего лишь попытка найти оправдание любимому занятию. И не важно, что это — секс, деньги, месть… Если кому-то невтерпеж сделать убийство своим хобби, причина отыщется.
— Нас это тоже касается? — тихо спросила Никки.
— Я уже сказал — это не имеет значения. — Джек отвернулся к ноутбуку. — Важен результат. Они несут смерть людям, мы несем смерть им самим. Мы даем семьям их жертв какую-то определенность. Больше ничто не имеет значения.
— Да, — сказала Никки. — Только это. Пойду паковать вещички.
Она поставила наполовину опустевшую бутылку на кухонную стойку и широким шагом вышла из комнаты.
Джек вернулся к работе.
Джек спустился в подвал. Он отпер дверь в комнату для допросов, вошел и включил свет. Дверь так и осталась открытой.
Джинн-Икс приподнял голову.
— Чего тебе еще? — фыркнул он.
— Я не могу понять кое-чего.
— Не верю. Все ты понимаешь, только не хочешь признать.
— Нет. — Выдвинув стул, Джек уселся. — Тот адвокат, которого ты грохнул. Не понимаю.
— Джефферсон? Чего тут понимать? Он занимался налоговым правом. Специализировался на том, чтобы транснациональные корпорации отстегивали со своих немереных прибылей как можно меньше денег. Он был подонком с моралью червяка, и я прикончил его.
Джек напряженно подался вперед.
— Нет, я о том, как ты это проделал. Забил его до смерти клюшкой для гольфа.
— Что с того?
— Ты ведь убил его в собственном доме. А Джефферсон был заядлым охотником. Все его трофеи висели над камином — головы пятнистых оленей, толсторогих баранов, пум. Так ведь?
Джинн-Икс кивнул в ответ.
— Да, припоминаю. Дом был похож на лавку долбаного таксидермиста.
— Ну, а почему же тогда тебе не пришло в голову сделать свое отношение до конца очевидным? Ты бы мог отрубить ему голову и подвесить над камином его собственную башку.
— Гм-м… Не додумался.
— Позволь, я тебе покажу кое-что. — Нагнувшись, Джек развязал лодыжки и запястья Джинна-Икс. — Это совсем недолго.
В дальней стене была дверь — простой белый прямоугольник с маленькой табличкой: «Студия». Джек открыл ее и вошел внутрь. Джинн-Икс шагнул за ним.
За дверью был запущенный, одичавший цветник. Подсолнухи, розы, алтей, переплетаясь, поднимались выше человеческого роста и пышно, беспорядочно цвели, но все растения покрывал толстый слой пыли — такой же серый, как и небо над головой.
— Да тут у тебя просто гребаные Помпеи, — поразился Джинн-Икс.
— Смотри, — сказал Джек. В центре сада стоял каменный камин, в котором полыхало и громко щелкало пламя. Перед камином застыл обнаженный мужчина с пустым, гладким лицом.
— Вот как я поступил бы на твоем месте, — вновь заговорил Джек. С помощью охотничьего ножа он сделал длинный вертикальный надрез на груди мужчины, а затем еще два — вдоль рук и ног. Передал нож Джинну-Икс, а сам быстро и уверенно сорвал кожу с плоти, стараясь не порвать ее.
— Видишь? — сказал Джек, раскладывая кожу перед камином.
— Коврик из кожи, — ахнул Джинн-Икс. — Блин, а мне-то и в голову не пришло… Джек, ты прирожденный выдумщик.
— Нет, я просто выполняю свою работу, — возразил Джек. — Не более того.
— Слышь, а это что такое? — Джинн-Икс ткнул пальцем под ноги Джеку. Там рос цветок, подобных которому Джек не видел никогда в жизни; высотой до колена, растение состояло из толстого центрального стебля с плодом вроде цветной капусты наверху, окруженным венчиком широких, плоских листьев. Тесная сеть красных вен опутывала черенок, листья и серебристо-серый плод — который, как осознал вдруг Джек, вовсе не был цветной капустой.
Это был мозг.
— Раньше я такого не видел, — признал Джек. — Я его здесь не сажал.
— Ну, не взялся же он из ниоткуда, — резонно заметил Джинн-Икс. — Похоже, его давно никто не поливал. Ну-ка, сейчас попробуем.
Он занес над цветком ладонь. С запястья закапала кровь.
— Нет, не делай этого! — забеспокоился Джек. — Не корми его.
— Извини, Джек, — сказал Джинн-Икс. — Я ведь должен заботиться о Стае, верно? Кроме того, это мое новое призвание. Я удобряю растения.
Красные вены, оплетшие растение, пульсировали, подергивались… и затем вдруг высвободились, воспряли ввысь, словно гнездо красных змей. Они корчились, извивались, становились все длиннее. Потянувшись к лицу Джека, они образовали замысловатую, волнистую паутину, разветвляясь от артерий до вен и капилляров. Багровая сетка становилась все тоньше, расширяясь, заполняя все поле зрения, весь мир…
— Это пугало. Это было великолепно. Это…
Зазвонил телефон.
Вздрогнув, Джек проснулся, зашарил по столу в поисках аппарата.
— Алло?
— Джек? Это Никки. Все подтверждено.
— Все?
— Да, полностью. Вернусь завтра… осталось еще одно дельце.
— Хорошо. — Он повесил трубку.
Джек помотал головой, стараясь прояснить мысли. Перед глазами стояло то последнее видение — затянувшая весь мир алая сеть.
Он выпил чашку кофе и спустился в подвал.
Черный куб камеры пыток не изменился с тех пор, как он отсюда вышел. Никакой двери с табличкой «Студия». Джинн-Икс надежно прикован к стулу.
— Ты говорил правду, — произнес Джек.
— Мне… мне бы воды глоток, — прохрипел Джинн-Икс.
— А я нет.
— Что?
— Я солгал. Я не собираюсь излагать твою методику в Интернете. Напротив, я собираюсь прикрыться твоим именем в «Волчьих угодьях». Ты не прославишься. Очередного психопата, которого наконец поймали, не станут долго вспоминать. И я сделаю все, чтобы каждый член твоей «семейки» узнал: именно ты, и никто другой, сдал их мне.
