Глория Симпсон, как всегда элегантная, в черном платье (казалось, она по-прежнему в трауре), сидя на канапе, пила чай в компании пожилого мужчины, облаченного в деловой костюм с красным атласным галстуком. Он был практически лыс, за исключением почти незаметного нимба седых волос. Впрочем, это его нисколько не портило, напротив, даже подчеркивало присущий ему строгий шарм. Глубокие синие глаза с острыми зрачками сразу же приковывали к себе внимание.
– О, Николь, какой приятный сюрприз! – воскликнула миссис Симпсон, привстав.
Ее компаньон поднялся и подошел к журналистке, изобразив легкую улыбку, обнажившую великолепные зубы. Присущая ему несокрушимая уверенность в себе скорее внушала окружающим робость. В любом случае Николь испытала некоторую неловкость, которая не прошла, даже когда он протянул ей руку.
– Николь Эйвон. Доктор Алан Гринберг.
Должно быть, это владелец красивого черного «лексуса»…
Алан Гринберг…
Николь показалось, что она где-то уже слышала это имя.
Но поскольку ее нервы в последние дни были на пределе, то, возможно, ей это просто показалось.
– Чем обязана вашему визиту, Николь? – спросила элегантная вдова.
– Мне необходимо поговорить с вами о вашем муже. Но дело в том, что это очень… как бы это выразиться… конфиденциально, по крайней мере на данный момент, и я не знаю…
Она повернулась с нерешительной улыбкой к доктору Гринбергу.
– О! Вы можете говорить свободно, Николь. Доктор Гринберг не только был личным врачом моего мужа на протяжении тридцати лет, но он к тому же является другом семьи.
Доктор Гринберг ограничился безмолвным кивком.
– Но я совершенно забыла об обязанностях хозяйки дома. Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – Светскую любезность Глории Симпсон было трудно поколебать.
– Нет, благодарю.
Повисла пауза, затем Николь продолжила:
– Я осмелилась нанести вам визит, так как у меня есть веские причины полагать, что ваш муж был убит!
Это по меньшей мере шокирующее заявление взволновало миссис Симпсон, глаза которой мгновенно увлажнились. Мало того что Николь напомнила ей о смерти ее горячо любимого мужа, весть о том, что он, возможно, был убит, лишь обострила боль. Реакция доктора Гринберга была несколько иной: его глаза сузились, он впился пронизывающим взглядом в журналистку, словно она только что произнесла нечто чудовищное. Данное заявление вызвало в нем скорее скептическую реакцию, чем удивление.
– Николь, но как вы можете утверждать подобные вещи? Мой муж скончался от сердечного приступа, спокойно завтракая в «Рице». Если бы его убили, то остались бы следы, ну я не знаю… И потом, вокруг были люди, они бы заметили убийцу.
– Вот именно, один из свидетелей передал мне очень серьезную улику.
– Вы меня интригуете, – проговорила миссис Симпсон, поворачиваясь к доктору Гринбергу.
Тот ничего не сказал, но его лицо едва заметно побледнело. А прищуренные глаза, казалось, буквально сверлили Николь.
– Именно, – подтвердила молодая женщина, – я разговаривала с главным свидетелем, с Эмилио.
– Эмилио… вы говорите об официанте? – переспросила миссис Симпсон, которая, казалось, совершенно не понимала, куда клонит Николь.
– Да.
– Но я тоже говорила с ним. И он мне все рассказал: как с моим мужем случился приступ во время еды, как он упал. Эмилио первым пришел к нему на помощь, но было слишком поздно, и врачи не смогли вернуть его к жизни.
– Я все это знаю, миссис Симпсон, но во время нашей беседы всплыли новые факты. Эмилио отдал мне пузырек с таблетками, которые принимал ваш муж, – моноприл.
– Да, мужу прописали этот препарат еще несколько лет назад, так как у него было высокое давление.
– Дело в том, что при внимательном изучении я пришла к выводу, что таблетки были подделаны. Во флаконе содержалась лишь одна подлинная таблетка, на ней было вытиснено название лекарства. Остальные – идентичные по форме и цвету – являлись плацебо.
– Вы уверены? – спросила вдова.
– Да, это означает, что ваш муж считал, что принимает лекарство, в то время как принимал бог весть что. Как вам известно, данное лекарство было чрезвычайно важным для поддержания его здоровья, а повышение давления, вероятно, и вызвало сердечный приступ. Отсюда мое утверждение, что ваш муж, скорее всего, был убит.
Миссис Симпсон была слишком поражена этими разоблачениями, чтобы говорить. Вмешался доктор Гринберг:
– Вы отдаете себе отчет в серьезности своего заявления?
– Да, доктор, – спокойно признала Николь, державшаяся на редкость уверенно.
– Вы не могли бы мне показать эти якобы подделанные таблетки? Мне как медику было бы очень интересно взглянуть на них.
– Нет…
– То есть вы отказываетесь мне их показать? – воскликнул доктор с озадаченным видом.
– Право, Николь, нам следует сотрудничать, – принялась уговаривать миссис Симпсон.
– Дело не в том, что я отказываюсь вам их показать, а в том, что у меня их больше нет.
– Как это? – спросил доктор.
– В общем, я отнесла их фармацевту, чтобы проанализировать состав, а в аптеке заявили, что они потерялись. Но я уверена, что это произошло не случайно.
У доктора Гринберга при этих словах сделалось скептическое выражение лица, словно он усомнился в нормальности Николь.
– Послушайте, мисс Эйвон…
– Миссис.
– Да, простите меня. Чем конкретно вы занимаетесь?
– Журналистикой.
– Да, хорошо, возможно, вы великолепная журналистка, полная благих намерений, но я полагаю, что у вас слишком буйное воображение. Неужели вам кажется, что мы сможем убедить полицию начать расследование на основе якобы подделанных таблеток, которых у вас больше нет?
– Разумеется, имей мы их на руках, было бы куда проще, но я считаю, что полицию крайне заинтересуют вот эти фотографии, – сказала Николь.
Она показала конверт, держа его обеими руками, словно боялась, что его украдут.
– Впрочем, миссис Симпсон, я должна вас предупредить: эти снимки, по крайней мере на первый взгляд, носят шокирующий характер. На них – Мария Лопес и ваш муж. Но я вам докажу, что, как и моноприл, они были фальсифицированы. В ходе съемок ваш муж был без сознания, он вообще не осознавал, что происходит. – Пытаясь смягчить удар, Николь добавила: – К тому же я узнала, что Мария Лопес является, так сказать, рецидивисткой. Невероятно, но за последние шесть лет она побывала замужем трижды.
– Трижды? В это трудно поверить! – откликнулась миссис Симпсон.
– Да, за шесть лет. И каждый раз она сочеталась законным браком с пожилым и отнюдь не бедным мужчиной. Ее мужья умирали вскоре после свадьбы и оставляли ей в наследство десятки миллионов!
