Войдя, они позвали Наташу, затем осмотрели квартиру, но безрезультатно. Ее не было ни в гостиной, ни в спальне. Из кухни тянуло дымком. Врач и прокурор бросились туда.
На кухне, в кастрюльке с кипящей водой, варилось яйцо. Томас выключил плиту.
Но Наташи нигде не было. Вне всяких сомнений, произошло нечто, заставившее девушку спешно покинуть квартиру, забыв о включенной плите.
— Посмотри, — сказал Томас.
По полу перед раковиной растеклась красная лужа. Томас присел и проверил: это была кровь.
— Лифт! — вскрикнул он.
Пол подумал о том же самом: маленькое пятно крови!
Томас подбежал к окну гостиной и заметил внизу типа в кепке, который проворно закрыл багажник черного «шевроле», прыгнул в машину, завел ее и со скрипом шин скрылся за углом улицы.
Двое мужчин были потрясены.
— Наташа! Они ее убили!
— У нас больше нет свидетеля. Мы пропали!
— Но они не имеют права! Мы так это не оставим! Мы позвоним в полицию, будет проведено расследование!
— Но что мы скажем полиции?
— Что защита совершила преступление, что они убрали нашего свидетеля.
— Ну да, а как мы это докажем?
Томас в замешательстве замолчал. В самом деле, как можно доказать причастность противников к убийству, которого не совершали ни обвиняемые, ни, безусловно, их адвокаты? Остается одно: найти убийцу и установить, что тот был нанят не кем иным, как этими людьми. Томаса внезапно осенило:
— Есть другие проститутки! Пойдем в агентство, поговорим с ними.
— Поверь мне, — прервал его прокурор, — после того как девицы узнают о том, что произошло, больше никто не захочет давать показания!
Пятнадцатью минутами позже в квартиру Наташи прибыл инспектор Тамплтон. При виде Томаса он отпустил саркастический комментарий:
— Теперь у тебя возникнут сложности с доказательством невиновности!
Томас готов был взорваться. Но пока он подыскивал ответ в том же резком духе, Пол, которому подобные провокации были не в новинку, опередил его:
— Браво, инспектор! Совершено убийство, и это все, что вы можете сказать по этому поводу?!
— Трупа нет, и я не хочу делать поспешные выводы.
Однако Тамплтон не сомневался, что мужчины правы. Все говорило об этом: пятно крови в лифте, еще одно на линолеуме в кухне, оставленная открытой дверь квартиры, яйцо, которое варилось на плите…
И тут инспектору пришла в голову идея: Томас, несомненно, причастен к этому убийству! Но, поразмыслив над этим несколько секунд, он с глубоким сожалением вынужден был признать, что его предположение абсурдно.
Вот если бы у Томаса разыгралась фантазия и он заключил бы пари, что, убрав единственного свидетеля, он сможет инкриминировать убийство четверым обвиняемым и тем самым оправдаться, окончательно сняв с себя подозрения и, напротив, выставив замешанных в этом деле людьми без совести и чести. Но для этого нужно быть совершенно безумным и пойти на огромный риск. А прежде всего нужно было быть убийцей.
Правда, Тамплтон был убежден, что Томас убил свою жену, а после совершения первого преступления второе дается куда легче. Но на этот раз психиатр был не один. К тому же прокурор оказался ушлым малым. И его участие в подобного рода делах совершенно исключалось. Поэтому выдвигать предположение о том, что Томас мог совершить второе непредумышленное убийство, было явно преждевременно.
Впрочем, если тесты покажут, что кровь в лифте и та, что в кухне, принадлежит одному и тому же человеку, если сам факт убийства проститутки подтвердится, то это вовсе не означает, что она была убита тем мужчиной в хоккейном свитере, с которым Томас и прокурор столкнулись у лифта. Вполне возможно, что, когда неизвестный вошел в лифт, кровь уже была.
Томас и прокурор отвечали в кухне на вопросы инспектора, когда из гостиной донесся женский крик.
Неужели это вернулась Наташа и, обнаружив чье-то присутствие у себя в квартире, испуганно вскрикнула?
Томас почувствовал огромное облегчение. Молодая женщина, с которой он встречался уже трижды, была ему симпатична.
Раздался новый крик.
Женщина держалась за кухонную дверь. Это была вовсе не Наташа, а Мариола, которая, с чемоданом в руках, вернулась из своей поездки и обнаружила распахнутую дверь квартиры и трех незнакомцев, беседующих о чем-то на кухне.
Девушка сразу узнала Томаса, ее вопрос прозвучал довольно враждебно:
— Вы что здесь делаете?
— У нас есть основания полагать, что с вашей соседкой произошло нечто нехорошее, — объяснил Томас.
— Наташа?.. — произнесла Мариола, явно обеспокоенная.
— У вас есть от нее новости? — спросил инспектор.
— Нет, я… — пролепетала молодая женщина. — Вы из полиции? — решила она уточнить.
С самого начала она подозревала, что Томас представляет органы власти. Ей стоило прислушаться к внутреннему голосу, она так и знала, что от этого типа будут одни неприятности!
— Инспектор Тамплтон, отдел убийств полиции Нью-Йорка, — представился полицейский. — У нас действительно есть основания полагать, что с вашей соседкой что-то неладно. Когда вы видели ее в последний раз?
— Меня не было три дня, но вчера я с ней говорила по телефону.
— Вы с ней говорили? — переспросил инспектор.
— Да, мы с ней общаемся каждый день уже на протяжении трех лет. Это… как сказать… ну, такой уговор между нами, мы словно сестры и, где бы мы ни находились, созваниваемся раз в день…
Лицо ее помрачнело. Они с подругой были тесно связаны, она остро чувствовала все, что происходило с Наташей, даже не обменявшись ни единым словом.
— Она мертва, — вдруг печально проговорила Мариола, выронив из рук чемодан — Я это чувствую.
— А как же Катрин! — воскликнул Томас. — Необходимо защитить ее во что бы то ни стало! Возможно, эти типы попытаются убить и ее!
— Я сейчас же пошлю кого-нибудь в клинику, — сказал Тамплтон, вытаскивая мобильный телефон. Он вышел в гостиную, чтобы отдать распоряжение.
Томас был ему благодарен, ведь инспектор, пусть даже неявно, признал, что жизнь Катрин в опасности, а значит, и то, что заказчики убийства Наташи могли быть причастны к этому делу.
Мариола, осевшая на диван, обхватила голову руками.
Последовавшие за этим дни подтвердили интуитивную догадку Мариолы. Ее подруга так и не объявилась.
Глава 42
На следующее утро «порше» Томаса отказался заводиться, что показалось врачу довольно странным, так как машина побывала на профилактике всего несколько недель назад. Но немецкая механика, это он знал по опыту, часто бывает капризной, а ее репутация несколько преувеличена, но, несмотря на это, он не променял бы свой болид ни на какую другую машину.
