Катрин, сидевшая с опушенной головой, никогда в жизни не испытывала подобного стыда. Вроде бы объяснили одним словом, а кажется, словно тысячью, что над ней жестоко надругались! Перед всеми!
Ее глаза стали влажными от слез, и она еще ниже наклонила голову. Девушка спрашивала себя, хватит ли у нее сил выдержать этот процесс, неужели заседание началось всего час назад?!
Томас дал ей свой носовой платок — сцена была трогательной, что особенно не понравилось Шмидту, он подозревал противную сторону в заранее спланированном фарсе. Этот Кубрик — циник, он не остановится ни перед чем, лишь бы произвести впечатление на присяжных! А те в свою очередь показали, насколько они чувствительны к подобного рода вещам: женщины в особенности — качали головами, сочувствовали Катрин и, казалось, уже воспринимали обвиняемых как настоящих монстров.
Закончив читать отчет, Пол Кубрик задал вопрос доктору Конвей:
— Учитывая ваш опыт, вы, как человек, многократно видевший женщин, ставших жертвой изнасилования, которых вы осматривали и расспрашивали, скажите, повреждение сфинктерных мышц и кровотечение, которые вы обнаружили у жертвы, на ваш взгляд, очень болезненны?
— Конечно, анус является крайне инервированным участком человеческого тела.
— Не объясните ли суду, что вы имеете в виду, употребляя термин «инервированный»?
— Говоря простым языком, это значит, что на этом участке находится много нервных окончаний, — это, позволю себе пояснить, одна из причин, по которой геморрой является столь болезненным заболеванием.
В зале раздались смешки. Теперь все поняли, что имела в виду доктор Конвей. Раздраженный судья призвал присутствующих к порядку ударом молотка.
Когда спокойствие было восстановлено, Пол Кубрик продолжил:
— Доктор Конвей, я попросил бы вас, насколько это возможно, уточнить свой ответ. Повреждения, описанные в вашем отчете слабо, средне или крайне болезненны?
— Безусловно, порог болевой чувствительности варьируется от одного человека к другому, но я сказала бы, что в действительности эти повреждения крайне болезненны.
— Доктор Конвей, на ваш взгляд, возможно ли, чтобы мадемуазель Шилд по собственной воле согласилась вынести подобную боль при сексуальном контакте?
— Заявляю протест, ваша честь!
— Я хотел бы услышать ответ, — прервал судья, не позволяя Шмидту пояснить причину протеста.
Доктор Конвей украдкой бросила взгляд в сторону Шмидта, словно опасаясь ему перечить.
— Мне сложно судить с позиции потерпевшей, но это мне не кажется правдоподобным, — гордо ответила она.
— Я хочу быть уверенным, что присяжные заседатели поняли ваш ответ. Поправьте меня, если я ошибусь, но вы только что сказали, что вам кажется неправдоподобным, что мадемуазель Шилд согласилась вынести такую боль при половом контакте по доброй воле?
— Именно, — подтвердила свидетельница.
— Я благодарю вас за ценное сотрудничество, доктор Конвей.
Пол Кубрик вернулся на место и только тогда заметил, что Катрин крайне подавлена. Бесспорно, в этом была его вина: он действовал чересчур прямолинейно! Но по-другому он начать не мог. Было необходимо, чтобы присяжные приняли во внимание все факты. Допрос доктора Конвей, как бы он ни был тяжел для жертвы, усугубил положение обвиняемых и подорвал версию Шмидта, изложенную в ходе представления доказательств.
— Доктор Шмидт, — сказал судья, который закончил делать заметки способом, представлявшим собой смесь изобретенной им самим, но довольно эффективной стенографии и различных сокращений, — хотите ли вы задать контрвопросы доктору Конвей?
— Да, ваша честь, — ответил Шмидт, взглянув напоследок в свои записи. Машинально поправив узел своего галстука от Армани, адвокат встал и обратился к медэксперту: — Доктор Конвей, вы рассмотрели презерватив, извлеченный из вагины мадемуазель Шилд?
— Да, я бегло его осмотрела, перед тем как отправить на экспертизу в лабораторию, как делаю это каждый раз, когда есть подозрение, что имело место изнасилование или преступный акт.
— Будьте добры, просто отвечайте на вопросы, которые я вам задаю.
— Да, доктор.
— Хорошо. Вы осмотрели улику и написали об этом в своем отчете.
— Да, на самом деле я упомянула только результаты лабораторных анализов.
— Понятно. Эти анализы были сделаны, как я полагаю, очень компетентным лаборантом, Джоном Дюпре, — впрочем, его имя фигурирует в отчете.
— Это так.
— Ваша честь, если присяжные захотят, мы можем вызвать лаборанта, делавшего анализ презерватива, для дачи показаний, но мой коллега согласен с тем, что написано в отчете доктора Конвей.
Судья повернулся к прокурору, который кивнул головой в знак подтверждения. Тогда судья просто сделал для себя пометку в отчете.
Шмидт, собравшись с мыслями, спросил:
— Доктор Конвей, когда вы вынимали презерватив из вагины, заметили ли вы в нем наличие спермы?
— Нет.
— Ваши предварительные наблюдения совпадают с последующим отчетом из лаборатории, который вы приобщили к своему?
— Да.
— Если суд позволит, я зачитаю отрывок из отчета:
Презерватив из дела Шилд, размер XXL, куплен в торговой сети. Он не был ни порван, ни продырявлен, не содержит следов спермы или семенной жидкости. Презерватив запачкан кровью, принадлежащей жертве, как показали анализы. Мы не обнаружили следов ничьей крови, кроме крови самой жертвы. — Он закрыл отчет и продолжил свой допрос свидетельницы: — Доктор, в случаях изнасилования обязательно ли наличие спермы?
— Не всегда.
— Я спрашиваю не обо всех случаях, а о большинстве.
— В большинстве случаев следы спермы присутствуют, — подтвердила доктор Конвей.
Несмотря на свой опыт, женщина, казалось, все больше и больше приходила в смущение от этого допроса.
— Следы спермы, не так ли? Однако в отчете вы не упоминаете ни о каких следах спермы. Ни в презервативе, ни в вагине, ни в анусе, ни во рту, ни в какой другой части тела мадемуазель Шилд.
— Точно так.
— Доктор Конвей, часты ли в вашей практике случаи, когда насильник использовал презерватив?
— Сложно сказать, насильник не обязательно оставляет свой презерватив после использования.
— Понимаю. Сформулирую свой вопрос иначе. Если следы спермы обнаруживаются у самой потерпевшей, то можно ли предположить, что насильник не использовал презерватив?
— Протестую, ваша честь! Мой коллега просит свидетеля размышлять.
— Да, но я позволю ему продолжить. Вопрос в этом случае уместен, — вставил судья Бернс.
— Я повторю свой вопрос, доктор. Если следы спермы обнаруживаются у самой потерпевшей, можно ли предположить, что насильник не использовал презерватив?
