— Я понимаю вас очень хорошо. Что она сделала потом?
— Она повернулась ко мне спиной… Сама прислонилась к стене и начала стонать…
— Это неправда! Этот мужчина врет! — возразила Катрин, не в силах больше этого вынести.
Вся пунцовая, она встала и указала обвиняющим жестом на Ди Паскуали. Никогда в своей жизни она не испытывала такого стыда.
— Мадемуазель Шилд, я предупреждаю вас третий и последний раз.
— Катрин, я прошу тебя, сядь, — сказал Пол и, положив руку на ее кисть, легонько надавил.
Несмотря на весь гнев и негодование, Катрин поняла, что у нее нет выбора и ее возражения тщетны. Неужели так водится на судебных процессах! Свидетель может выйти и высказаться перед сотней человек, сказать любую глупость, пришедшую в голову, а жертва при этом не может защитить свою репутацию?!
— И что вы тогда сделали, господин Ди Паскуали? — спросил доктор Шмидт.
— Я сделал то, что, как я понял, она просила меня сделать.
— Подробнее, пожалуйста.
— Послушайте, когда женщина поворачивается к вам спиной и просит… что вы делаете?
— Пожалуйста, поймите, здесь я задаю вопросы, а не вы. Прошу вас, отвечайте.
— Ну, я взял ее сзади.
— Вы хотите сказать, что занялись с ней анальным сексом?
— Да.
— Введение члена было сложным?
— Да, особенно сначала.
— Понимаю. Господин Ди Паскуали, на протяжении вашего предыдущего сексуального опыта вам уже приходилось выполнять подобную просьбу женщины, я имею в виду просьбу мадемуазель Шилд взять ее противоестественным способом?
— Да.
— И вам случалось, проделывая это, наносить ранения в области ануса, например разрывы, или вызывать кровотечения?
Свидетель изумленно покачал головой. Решительно, адвокат вдается в такие подробности!
— Да, такое случалось.
— Когда вы занимались анальным сексом с мадемуазель Шилд по ее просьбе, — Шмидт получал извращенное удовольствие, произнося эти слова, зная, как они травмируют противника, — было ли у вас впечатление, что вы делаете ей больно, раните?
— Да, так как сна была очень зажата. Но она не просила остановиться — она издавала громкие крики. Она говорила, что любит меня. Она кричала: «Сильнее! Глубже! Трахай меня!»
— Господин Ди Паскуали, скажите мне, вы вступили в эти противоестественные сексуальные отношения с мадемуазель Шилд по собственной воле?
— Нет.
— Вы не возбудились?
— Нет.
— Почему именно?
— Ну, потому что… я принял кокаин… Но я уточняю, что я не торговец, а просто купил немного лично для себя.
— Понимаю. И что случилось потом?
— К нам присоединилась группа друзей, это было несколько неудобно! Нужно было остановиться. Они принесли шампанское, это ведь был мой праздник, мы выпили.
— А Катрин Шилд?
— Она удалилась с двумя другими клиентами бара, которых я не знаю.
— Двумя мужчинами или женщинами?
— Мужчинами.
— Вы можете их описать?
— Я видел их мельком, во дворе было темно. Внушительные фигуры. Два негра. Они ее целовали.
— Она сопротивлялась?
— Я не знаю. Вокруг были друзья.
— А позже ночью вы видели мадемуазель Шилд?
— Нет.
— Я благодарю вас. Я оценил вашу откровенность и храбрость, с которыми вы отвечали на вопросы, зачастую ставящие вас в неловкое положение. Я уверен в том, что сказанное вами поможет суду и уважаемым присяжным понять, что же на самом деле произошло вечером пятнадцатого июля этого года!
Глава 63
— Доктор Кубрик, — спросил судья Бернс, — хотите ли вы провести контрдопрос господина Ди Паскуали?
— Да.
Кубрик подошел к скамье для свидетелей с задумчивым видом.
— Господин Ди Паскуали, в своих показаниях вы утверждали, что танцевали с мадемуазель Шилд около часа. Это так?
— Да, около часа.
Прокурор повернулся тогда к Джулии и сделал ей знак. Та встала и подошла к скамье свидетелей, к удивлению Ди Паскуали.
— Дело в том, что мы получили разрешение суда на небольшую и достаточно простую демонстрацию. Я прошу вас встать и подойти к доктору Купер.
Свидетель бросил сначала взгляд в сторону адвоката Шмидта, который лишь кивнул головой в знак согласия. Свидетель повиновался, поджав губы.
— Представляю вам доктора Купер. Я прошу вас принять позу, как будто вы хотите с ней танцевать.
Свидетель удивлялся все больше и больше. У этого прокурора действительно были нестандартный подход! Но, по крайней мере, это же не конец света: «подопытная» была очень хорошенькой, и сделать вид, будто ты танцуешь с ней, было не так уж неприятно!
Осторожность — и здравый смысл — говорили, что не следует танцевать с ней слишком чувственно, поэтому Ди Паскуали взял левую руку Джулии в свою правую и поднял ее, сжал талию, соблюдая все же почтительное расстояние и нерешительно изобразил — с дурацким смущенным смешком — широкий шаг вальса. Он резко развернул Джулию один раз, потом второй, но так как не было музыки и они находились посреди зала суда перед любопытной и завороженной публикой, он остановился после нескольких па и вопросительно посмотрел на Кубрика.
— Это все, спасибо!
Заинтригованный, Ди Паскуали занял свое место на скамье свидетелей, а Джулия вернулась к Томасу. Странно, но Томас испытал облегчение: как ни смешно, но он вполне реально ощутил своеобразный прилив ревности, увидев Джулию в объятиях этого фата.
Прокурор взял слово:
— Господин Ди Паскуали, сколько времени, вы сказали, танцевали с мадемуазель Шилд?
— Думаю, примерно час.
— А только что вы танцевали с доктором Купер около пяти секунд?
— Да, — сказал Ди Паскуали, который все еще не понимал, куда клонит прокурор, — не понимал, впрочем, и Шмидт, слегка нахмурившийся: он предчувствовал какой-то подвох.
— Свидетель, скажите, какой рост у доктора Купер?
— Не знаю. Где-то метр шестьдесят пять — метр семьдесят.
— Доктор Купер, не могли бы вы сказать суду, каков ваш рост?
— Метр шестьдесят пять.
— Спасибо, доктор, — сказал Пол Кубрик перед тем, как повернуться к свидетелю. — На самом деле впечатляюще, господин Ди Паскуали! Вы танцевали всего несколько секунд с доктором Купер и немедленно определили ее рост с разницей в пять сантиметров. Из этого я делаю вывод, что после того, как вы протанцевали с мадемуазель Шилд около часа в более тесном контакте, чем с доктором Купер, вам не составит абсолютно никакого труда сказать суду, каков ее рост?
