— О, ну конечно! Очень плотная!
— На мальчиков, наверное, совсем времени не оставалось?
— Настя, а вы провокатор! Конечно! Так мы вам и сказали про мальчиков! Да если хотите знать, нам плевать на мальчиков! Мальчики нам совсем не нравятся.
— Кто же вам нравится? — с испугом спро-сила я.
— Мужчины! — со знанием дела пояснили сестренки. — Нам нравятся настоящие мужчины, похожие на нашего отца.
— А кто ваш отец, простите за нескромный вопрос?
— О, наш отец замечательный! Он — великий человек, он самый смелый и красивый из всех, кого мы знаем!
— Ваша мать развелась с ним?
— Нет, она никогда за него и не выходила. Но какая разница? Нам он писал все время, да. Каждый месяц мы получали от него письма.
— И сейчас получаете?
— Сейчас нет, — погрустнели девочки. — Когда Ангелина познакомилась с Фредди, письма прекратились. Потом мы уехали учиться. Наверное, он потерял нас.
— Но мы найдем его! — горячо уверила одна сестра.
— Обязательно! — поддержала ее вторая. — Только нам сдается, кто-то очень сильно не хочет, чтобы это произошло.
— О чем вы? — не поняла я.
Все это время Фима смирно сидел в сторонке, но, услышав подобное предположение, недобро хмыкнул. Это у него получилось помимо воли, и он даже слегка застеснялся. Девочки презрительно глянули на него и примолкли.
— На пироги мы не пойдем, — капризно сказали они, уходя к себе в комнату. — Ступайте, Настя, одна.
— Пожалуй, и я тогда не пойду.
— Ступайте, — повелительным тоном повторила одна из сестер, — а то тетя Наташа расстроится. Ей очень хочется пообщаться на русском.
— Алеша разве не говорит по-русски?
— Алеша, можно подумать! — Хихикая, девочки плотно прикрыли за собой дверь.
Глава 4.
Уж что-то, а железную волю за их манерами никак было не заподозрить.
— Меня же мать прокляла, когда я из России уехала. Она из староверок, моя мать. Каково для нее было узнать, что дочь с иноверцем под венец собралась. В деревне, откуда я родом, с иноверцем и за руку-то здороваться грешно, не говоря уж о том, чтобы детей общих рожать. С той поры я как отрезанный ломоть. В России последний раз была десять лет назад. Пять сестер и два брата там у меня остались. Родители умерли, я даже на похоронах не была. Мне не сказали, да и не пустили бы.
— Скучаете? — зачем-то спросила я.
— Скучаю, — просто ответила Наталья, — тоскую. Радж у меня светлый человек, и Алешенька в него характером. Больше детей не получилось, но все равно на жизнь грех жаловаться. А все одно, чужие места. Хотя здешние люди очень славные. Индусы, они обходительные, вежливые, радостные, хоть и не всегда просто живут. А когда я приехала, нам и вовсе трудно приходилось. Его родня меня тоже в штыки приняла. Привез, мол, из России бледную немочь, не мог свою девушку найти, на кого внуки будут похожи? Но потом ничего, оттаяли, хотя до конца так и не подпустили меня к себе.
— А с Ангелиной вы где познакомились? — решила перейти я на более насущную для меня тему.
— Ну как где, в Новосибирске, конечно. Мы же вместе учились. В училище. Потом Ангелина в Москву подалась, в театральный поступать, а я замуж вышла, в Индию уехала. Но переписывались все эти годы.
— Трудно вот так по переписке отношения поддерживать, — засомневалась я.
— Конечно, — отчего-то смутилась Наталья, — Гелечка приезжала один раз в гости. Не так давно, года три назад. Она как раз только-только за Федора замуж вышла. Но его-то я совсем не знаю.
— Ангелина — такая яркая женщина, даже странно, почему она так долго была одна. Могла, мне кажется, раз десять замуж выйти.
— Могла, да не вышла, — грустно сказала Наталья и задумалась надолго.
Я даже покашляла, чтобы снова привлечь ее внимание.
— Не знаю, — задумчиво сказала она, — могу ли рассказывать об этом. Но, впрочем, тайны в том никакой нет. Ангелина боялась выходить замуж.
— Почему?
— Да напридумывала себе невесть что. Якобы всем она горе несет. Кто ее полюбит, тот непременно в несчастье попадет, а то и похуже чего.
— И что… это оправданно было? Ее опасения были чем-то подкреплены?
— Трудно сказать. Мало ли в жизни случайностей. Девочкам два годика было, когда она повстречала Никиту. Она такие радостные письма в этот период писала, такая счастливая была. Даже на расстоянии было заметно. А потом Никитушка погиб. Нелепая смерть — шел вечером с работы и угодил в строительную яму, уж как его туда занесло, совсем не по пути было. Они уж и кольца купили.
— Да, ужасно, конечно, — опечалилась я.
— Потом долго у нее с личной жизнью не клеилось. Но лет десять назад стал за ней ухаживать один известный политик. Он тогда часто по телевизору мелькал, вы его, должно быть, видели. Ну да это неважно.
— Тоже что-то случилось?
— Да, заказное убийство. Но он играл в опасные игры. И заигрался, в такой среде обычное дело. Я тут и прессу читаю, и каналы российские смотрю по спутнику, удивляться не приходится, когда на каждом шагу такое творится.
— Ангелину можно понять… Кто угодно на ее месте впал бы в мистику.
— Да ничего такого не было, никакой мистики. С Никитушкой действительно нелепая трагичная случайность произошла. Но и тот, второй, и Фредди — люди из определенной среды. Такие постоянно под дамокловым мечом ходят. Как первое несчастье произошло, так Ангелина чуть рассудком не помутилась. Звонила мне в истерике, сколько денег тогда на разговоры мы потратили. Уж и я и Радж ее успокаивали, а она все ни в какую. Это, говорит, все из-за меня. Ну а после второй смерти и вовсе утвердилась в своем. Тут уж с ней и говорить бесполезно было.
— Как же она тогда осмелилась третий раз под венец собраться?
— Федора она не любила. Мне кажется, это был просто расчет. Правда, со временем привыкать к нему стала и даже нравиться он ей начал — заботливый, девочек как родных принял, осыпал своих женщин с ног до головы всеми мыслимыми благами. Но последний год она ждала его смерти. Страшно так говорить, ужасные слова, но она была уверена, что погибнет он. Я думаю, она приняла его смерть, как должное. Даже поездку вот отменять не стали.
— Да что вы! — воскликнула я. С этого места мне хотелось подробностей. Но Наталья, видимо, спохватилась, решила, что и так наговорила лишнего.
— Деталей не знаю, мы редко общаемся, да и многое ли обговоришь по телефону да по электронной почте, — свернула она тему. — Девочек жаль.
— Девочек? Мне кажется, не слишком-то они расстроились.
— Вы плохо их знаете, Настенька. Они разве покажут? Все в отца.
— А кто их отец? — тут же насторожилась я.
