— Но, может, это только маркировка этого завода, а делали его где-то в другом месте? — предположил Семён.
— Да если бы так. Мы подключили науку — всё сходится. Вся маркировка идёт одними и теми же, заводскими маркерами, с одного пресса.
— Понятно. Как мне держаться с начальником местного отделения и другими коллегами?
— Как к возможным соучастникам преступления. Может, Богачёва просто крутят вокруг пальца, и это было бы даже хорошо. Если наши спецы не смогли найти там хвостов, то, что нам ждать от какого-то майора? А если он в курсе всего — то, сам понимаешь. Это уже на уровне государственной измены. Так что, смотри. Распутаешь этот клубок — вернёшься в Питер, с повышением, приватизируешь казённую квартиру. Нет — будешь дослуживать в этом чёртовом Кривове.
И вот теперь он ухватил хвост этой "золотой рыбки". Нет, самому Шлыкову городок нравился. Рядом леса, реки, хорошая охота, рыбалка. Но квартира в Питере перевешивала всё. Да и для детей майора в этом забытом богом городке не было никаких перспектив.
— Ладно, попробуем прорваться, — пробормотал он, трогая машину с места.
Глава 25
С утра Паше Зудову сделали большой подарок. Он пришёл на остановку, собираясь ехать в отделение, когда к нему подошёл Мазуров.
— Привет, — сказал майор, и за руку оттащил Зудова от уже подошедшего автобуса.
— Ты чего, Михалыч? — удивился Паша.
— Чего-чего, разговор есть. Это ты по тонеру Авезова работаешь?
— Я.
— Наколка есть, что это один из братьев Ким поработал.
— Да ты что! Но мы же уже их проверяли — ничего у них дома нет.
— У них барахло вовсё не дома, а в сарае.
— И сарай проверяли, — начал Павел. Но Мазуров его оборвал.
— Да не их сарай надо было проверять, а соседа. Сарай через один от них.
Паша просто развёл руками.
— Михалыч, откуда ты то всё знаешь?
Тот довольно рассмеялся. Лицо его просто сияло.
— Пораньше надо из дома выходить, Паша. Я уже с пяти утра на ногах. Вышел мусор выносить, а тут один знакомый кент канает. Ты его не знаешь. Телепает страшно, того и гляди сдохнет. Попросил денег на денатурку. Ну, у меня так просто хрен выпросишь, а за информацию могу и угостить. А он только про Кима что и знает. Сам ему той ночью сумки таскал. Значит, сарай у них слева от сарая Кимов, через один, запомнил?
— Через один? — переспросил Павел.
— Ну да. Давай, берите его. Задолбали эти братья уже всех нас.
Именно так же отреагировал на информацию Зудова и Колодников.
— Задолбали меня уже эти братья! Виталик то у нас сидит? Значит и Юрку надо туда же отправить. Паш, давай в прокуратуру, выписывай там полноценный ордер на арест, да надо тряхнуть их по полной программе.
Через час на задворках Соцгорода развивалось своеобразное, и, даже, торжественное действие. Кроме Колодникова и Зудова тут ещё присутствовал Фортуна, два рядовых милиционера, понятые, а так же группа гражданских лиц, наиболее встревоженных всеми этими приготовлениями милиционеров. Это была женщина восточной наружности, постоянно перешёптывающаяся с невысоким, худощавым пареньком с длинным, висячим носом и чёрными, цыганскими глазами. Юра Ким хоть и имел своими предками чистокровных корейцев, но затем их сильно разбавила своей активной кровью мать, Роза, чистокровная цыганка. Рядом с ним топтался невысокий, рябой крепыш — вечный друг и подельник Кима по все воровским делам Валера по кличке Ляга.
— Виталик то где, сидит? — на ходу спросил Колодников Розу.
— Да, скоро прийти должен. Ждём. Особенно Юрка.
— Авось не дождётесь, — предположил Паша Зудов. — Счас вот улики добудем, и Юрика в зону отправим.
После этого они приступили к делу.
— Ваш сарай? — спросил Колодников у невысокого старичка с пропитым лицом.
— Мой, — сознался тот. — А какого хрена вам всем тут надо?
— Открывай сарай.
— Зачем?
— Открывай, говорю! — Колодников начал терять терпение. — Нам что его, взломать?
— А это, от прокурора у вас есть?…
— Есть у нас санкция. Давай, открывай!
Дед нехотя достал из кармана ключи и начал производить с ними длительные и малопонятные манипуляции. Сам сарай старика представлял из себя кирпичную постройку размером с обычный гараж, только ниже в высоту, да вместо обычных для гаража ворот здесь была небольшая, железная дверь, запертая поперечной полосой из железа. Висячий замок старик снял быстро, а потом воткнул в неприметную скважину круглый ключ, и начал крутить его долго и упорно. Продолжалось это минут пять. Наконец самодельный замок поддался, и старик распахнул дверь.
— Ну, молодец, — поощрил его Андрей, — теперь мы посмотрим, что тут у тебя есть.
— Да он не рабочий, прогорел уже давно, — начал было говорить хозяин гаража, но Колодников его не слушал, а нырнул в черноту входа.
— Эй, старик, а где тут у тебя свет включается? — крикнул он уже изнутри сарая.
— А нахрена мне свет? Нету там света. Свечка там есть, слева, на тумбочке.
На помощь Колодникову пришёл Фортуна, всегда таскавший с собой небольшой фонарик. Они вдвоём долго топтались в сарае, так, что были слышны только их приглушённые матерки. Потом они появились на белый свет, и единственной добычей обоих милиционеров был здоровенный, хромоникелевый самогонный аппарат явно заводского изготовления. Старик скривился.
— Да я ж говорю, не рабочий он! Потек, зараза, еще три года назад. Тут аргоновая сварка нужна, а она только на «Металлопласте». А на завод его сейчас не протащишь, — пояснил дед. — Сдать его в скупку надо бы, да жалко. Штука больно хорошая, лет двадцать работала как часы.
— Ты чего мне мозги паришь? При чём тут твой самогонный аппарат? Где ворованные шмотки? — Напустился на него разъярённый Колодников.
— Какие шмотки? — не понял тот.
— Какие Кимы тебе на днях принесли.
— Не было никаких шмоток. Я его, — он кивнул головой в сторону сарая, — уже полгода не открывал. Картошку как последнюю в марте сожрал, так и не ходил сюда.
Колодников вынужден был признаться, что это походило на правду. На всем том хламе, что размещался в сарае, лежал слой пыли толщиной в палец.
— Чёрт, что-то тут не то, — пробормотал он, отходя к машине.
— Может, надули нашего Старого? — предположил Зудов.
— Да, хрен его знает. С Мазуровым это не пройдёт, он же потом отыграется. Это все урки знают. Ну-ка, попробуй вызвать его по рации, — попросил Андрей водителя. Тот взялся за микрофон.
— Сорок-пятьдесят два — десятого. Ответьте.
