— А у них сейчас всех один адвокат, Кукушкин, — усмехнулся Сергей.
— Это что еще за птица?
Вода закипела, и Юрий разлил ее по чашкам, бросив по пакетику цейлонского чая. Они отхлебнули, и отставили чашки в сторону, остывать.
— Кукушкин птица еще та! — начал рассказывать Денисов. С чая его сразу пробил пот, на носу выступили крупные капли. — Он работал тут, в следственном отделе. Лет пять назад кончил юридический, заочно, конечно, сразу ушел в адвокаты. Законы знает он хорошо, но чуточку не догоняет в самом процессе, мозгов не хватает. Проиграл он несколько, вроде бы, выигрышных дел, и теперь на адвокатском рынке совсем не котируется. Вот его и суют от государства всем, у кого мошна пустая. Берет он не дорого, действительно, зато дел таких полно, и ему на хлеб с водой хватает.
— Ну и что же он, не знает, что нельзя допрашивать по пять часов? — недоумевал Астафьев. — На этом же можно потом все дело развалить?
— Знает. Но Кукушкин еще со следаковских времен жутко ненавидит всех этих уголовников. По нему, так чем больше их сядет, тем лучше. Так что, он закрывает на это глаза. А те по малолетству этого не знают.
— Что же их, в ИВС старые уголовные кадры их не просветили? — усомнился Юрий.
— Может, и просветили, но их, по-моему, это вполне устраивает. Куценко, действительно, в любом случае садится, у него условный уже висит. Не за убийство сядет, так за все остальное, ему сейчас все похрену. А этот, с открытым ртом, через раз все понимает. Для него что зона, что санаторий, одинаково. Он не догоняет в положении вещей вполне конкретно. Сейчас он знаешь, какую дуру гонит? Он на себя все берет. По идее этот Куцый там верховодит, а Вепрев сейчас все берет на себя. Он же малолетка, ему больше червонца не влепят. И он это, якобы, предложил пойти ограбить, и он первый ударил, и трубой он бил. Дебил!
Они снова попробовали отпить из чашек, и снова отставили их в сторону.
— А еще знаешь, что было? — Денисов даже рассмеялся, — вывезли этого длинного недоноска на следственный эксперимент, давай, дескать, показывай, как все было. Как подошли, как дрались, как трубой бил? Ну, сначала он все гладко мычал, а потом она ему и говорит: "Покажи, куда трубу бросил?". Он башкой то по сторонам повертел, и ткнул пальцем в кусты. А трубу то нашли в другой стороне, на стройке. Я, лично нашел. Ну, мадам сделала такое лицо, дескать, ничего, все нормально. Но нас Николай на камеру снимал. Так она нас потом с Михалычем загоняла. Не та, говорит, эта труба, и все. Ищите ту, в кустах. А как не та, когда Сычев с нее два волоса Серова снял?!
— Волосы, значит, были? А отпечатки там были?
— Да, но только один этого длинного, а второй неизвестно чей. Нету его в нашей картотеке.
— Понятно…
Разговор вроде затих, они молча курили сигареты.
— А-а, да, слушай, еще что расскажу, — оживился Денисов. — Помнишь описание патологоанатома?
— Ну, конечно.
— Там череп был раскроен спереди, до затылка. А этот придурок показал, что он сбил сзади, справа налево!
— Не может такого быть! — Юрий возбужденно воткнул в пепельницу окурок. — Тогда он проломил бы Сашке череп справа, над ухом.
— Вот именно!
Юрий поднялся с места, прошелся, снова сел на место, и посмотрел на оперативника, пытающегося, все же справиться с горячим чаем.
— Совсем не остывает, — пожаловался он Юрию. — Вот жара, а! Скоро так кровь, пожалуй, закипать будет.
— Кто-то тут еще наследил в этом деле, да ведь, Сергей? Вот, только кто? Машина мне та не дает покоя. Журавлев говорил, что она останавливалась. Он видел отблеск фар. Таксистов бы еще тряхнуть.
— Это вряд ли, — Денисов отрицательно покачал головой, — я их уже полностью отработал.
— Кто еще постоянно ездит там, кроме таксистов? — начал вспоминать Юрий, — «Скорая»? Патрульная в тот день стояла, у них, как всегда, бензина не было.
— "Скорая", — подтвердил Денисов, — сынки наших барыг, как на подбор все на «десятках». Что за манера, всем «десятки» понакупили, носятся жутко, бьются как бабочки об стекло. А, да, еще вневедомственная мотается всю ночь.
Астафьева как подкинуло.
— Слушай, а почему мы тогда действительно не подключили к этому делу вневедомственную охрану? — Астафьев с досады даже стукнул себя кулаком по колену. — Они же там действительно всю ночь по этим улицам носятся.
Может, что и видели.
— А ты же что-то отрабатывал с вневедомственной? — припомнил Сергей.
— Да нет, это я узнавал, правда ли, что Бегма в ту ночь был на дежурстве. А про патрульные машины что-то совсем выпустил из вида. Надо опросить патрульных, работавших в тот день.
— Не патрульных, а старшего группы задержания, и водителя. У них это так называется, — поправил Сергей.
— А ты откуда знаешь?
— Да, я ведь тоже там начинал, шофером. И сейчас часто с ними работать приходится. У нас же на город ночью только одна патрульная машина, и шесть вневедомственной. Да и то, пэпээсники работают до трех ночи, а потом делай, что хочешь: убивай, режь, грабь. А эти всю ночь носятся.
Астафьев припомнил кое-что еще.
— Слушай, Сергей, помнишь, ты рассказывал про официантку, что работала той ночью?
— Ну, Ира-вертолет? А что?
— Надо бы ее расспросить, заходили ли этой ночью к ней в «Сафари» милиционеры, и какой службы.
— Ладно, пойду счас домой, зайду в парк, все как раз по пути. Я и адрес ее помню: Сорокина пять, квартира десять. Мне по пути. Только зачем это, Юрий, тебе нужно?
— Да черт его знает! — Юрий и в самом деле не знал, зачем ему нужны такие данные, но что-то в нем поднималось изнутри, то, что зовут наитием, или интуицией. — Но надо, Серега, надо.
— Ну, сделаем, раз надо, — Сергей пожал своими могучими плечами, улыбнулся, — нет проблем.
— Хорошо, а я зайду сейчас во вневедомственную, — Юрий взглянул на часы, и поднялся из-за стола, — у них в шесть вечера как раз пересменка. Может, застану тех, кто дежурил в ту ночь.
Они вышли, Юрий запер дверь. На столе так и остались стоять две полных чашки чая.
Глава 15
Юрий успел как раз во время, около небольшого здания отдела вневедомственной охраны стояло не менее десятка машин. Тут были и «шестерки», и «семерки», «девятки», самого разного цвета, но все с неизменными буквами «ОВО» на боку. Тот, кто был ему нужен, стоял на крыльце, неторопливо смоля сигарету. Володьку Бегму еще в школе прозвали Мослом. Он был действительно высок ростом, худ, и сутулился так, что из спины выпирали лопатки. По лицу его нельзя было назвать ни красавцем, ни уродом. Остроносый, рыжеватый. Он и в школе не хватал звезд, был в их компании на подхвате, один из ведомых. А ведущий был, конечно, Сашка Серов. Именно он был самой яркой звездой в их классе. Сашка просто искрился массой идей, которые они потом с азартом претворяли в жизнь.
