— Да что журнал, он же не ответит, где вы были в это время. То есть, вы в то время там не проезжали? — подвел итог Юрий.
— Нет, — Николай почесал бритую голову, — помниться, мы мотались в районе Калинина, потом Соцгород, Курятник. Там в это время, обычно по огородам да стайкам лазят. Мы уже троих воришек там задерживали в июне.
— А вам что, с этого что-то идет? — удивился Юрий.
— Ну да, премия. Чем серьезней преступление, тем больше и бабок.
— Ладно, — Астафьев взглянул на часы. — Скажите, в ту ночь не было вызовов из парка?
— Нет, — Николай покачал головой, — редкий случай, но нет.
— Обычно, за ночь раза два-три приходиться туда выезжать. Молодежь, постоянно какие-то драки, свары, на продавщиц часто наезжают. А все кафе оборудованы кнопкой тревожной сигнализации. Чуть че, продавщицы жмут изо всех сил. Приезжаешь, а там уже все кончилось. А в ту ночь, как никогда, было тихо, — подтвердил Панин.
— А вы сами туда не заходили, не заезжали? Я имею в виду кафе «Сафари»?
Сюньков почесал свой короткий нос, и отрицательно покачал головой.
— Не, не заходили, и не заезжали.
— Хорошо, тогда все.
Юрий поднялся из-за стола, спросил: — Вы куда сейчас едете?
— Да, как обычно, по району.
— Подбросите до Степной?
— Можно.
Они вышли на крыльцо, здесь снова стоял с сигаретой в зубах Владимир Бегма.
— Ну, давай, — сказал Юрий, пожимая напоследок ему руку. — Ты что-то часто куришь, пожалей легкие то.
— Да ладно, от судьбы не уйдешь, — отмахнулся тот.
— Ну, смотри. Пока!
— Парни, подкиньте его, куда ему надо! — крикнул Бегма уже отошедшим к своей машине Николаю и Косте.
— Да мы и так ему уже предложили.
— Елене привет передавай, — крикнул на прощанье Юрий. Бегма только махнул в ответ рукой с зажатой в ней сигаретой.
Машина ехала по улицам Кривова, и Юрию было все интересно. До этого ему как-то не приходилось работать с вневедомственной охраной.
— Значит, у вас есть свой район, по которому вы постоянно и мотаетесь? — спросил он.
— Да, останавливаться нам вообще не положено. За годы тут уж каждую кочку знаешь, — словно подтверждая эти свои слова, Костя вильнул вокруг обширной выбоины в асфальте.
— И половину живущих здесь людей, — засмеялся Николай. — Вон, — он ткнул пальцем в бредущую по тротуару парочку сутулых парней, — братья Сизоватые, наркоманы. Сто процентов идут к цыганам за ханкой. Засекай их на обратном пути, выворачивай манжеты, и вот тебе готовая «палка» в отчетности.
— А этих вы знаете, кто убил Серова? Куценко, Вепрев?
Сюньков сплюнул в открытое окно.
— Еще бы не знать. Куцего я сам два раза брал за хулиганство. В парке он одному фраеру табло разбил, потом с Арамом что-то не поделил, витрину ему разгрохал кирпичом. Урод! Запихать бы его в зону подольше, на всю жизнь, чтоб в городе воздух не портил.
Они высадили его около нужного Юрию дома, а когда отъехали, Костя спросил напарника.
— А ты чего не сказал ему, что заходил тогда в «Сафари»?
Николай только поморщился.
— Да ладно, это уже не имеет значение. Все равно этих козлов уже раскололи. Че зря парню мозги пудрить.
А перед глазами его снова возникла та сцена: он заходит в «Сафари», покупает сигареты, разворачивается, и видит, что за крайним столиком сидит роскошная блондинка, жена Бегмы. И сидит не одна, а с каким-то симпатичным парнем. Пару минут он наблюдал за ними, чувствовалось, что тем очень хорошо. Парочка смеялась, они чокалась бокалами с темным вином, затем он ее обнял…
Воспоминания Николая оборвал голос из динамика рации.
— Горловка, сорок шестой, срабатывание по Ленина десять, квартира шесть.
— Погнали, Костя!
И, развернувшись, машина с надписью ОВО на боку помчалась в сторону нужного им дома.
Юрий вернулся домой в десять вечера, и почти тотчас раздался телефонный звонок. Звонил Денисов.
— Я зашел к Ире-вертолету, поговорили с ней по душам чуть не час, и она точно вспомнила, что был в ту ночь один мент из вневедомственной охраны. Заходил за сигаретами. Наша парочка тогда еще сидела в кафе.
— Она его, случайно, не знает?
— Только по имени, Николай. Невысокий, такой, круглый, смешливый.
— Все понятно, я знаю, кто это. Спасибо, Серега, огромное тебе спасибо. Отдыхай.
Закурив, Юрий откинулся на спинку дивана, и, начал ломать голову над загадкой, в поведении такого симпатичного парня, как Николай Сюньков. Зачем прапорщик соврал в таком простом вопросе, как посещение кафе "Сафари"?
Глава 16
В ту ночь ему приснился один из его дебильных снов. Вообще то Наташа, его бывшая жена, единственная, кому он рассказывал о них, называла их вещими. Ей можно было верить, по профессии она была психологом, да и в само деле, получалось, что они как-то помогали Юрию в работе. Но уж больно тягостным после таких снов было пробуждение. В этот раз ему приснились все: Куцый, с разбитой мордой, дебил Вепрев с заплывшими от синяков глазами, потом мелькнули оба парня из вневедомственной охраны. Они стояли на окраине леса, с автоматами наизготовку. Лица у обоих были нервные, Сюньков жестом показал: проходи-проходи! Потом был лес, он правой рукой отмахивался от еловых веток, а левой волок по земле что-то тяжелое. Сначала было темно, потом они выбрались на поляну, стало светлей. Впереди стояли какие-то люди, и, подойдя поближе, он рассмотрел синее платье и белые волосы Ленки, рядом с ней стояли все трое парней, пытавшихся ограбить Сашку, Ольга Василевская, в неизменном синем мундире. В руках у Елены был большой букет белых лилий, такие она несла в день похорон Сашки. Они подходили все ближе, и было видно, какие напряженные лица у всех ожидающих. Потом те начали расступаться, и Астафьев увидел впереди черный прямоугольник свежевыкопанной могилы, а за ним — рыжую гору могильной глины. Только тогда он посмотрел на свою ношу, и увидел, что тащит за руку чье-то тело. С другой стороны это же делал Володька Бегма, а сзади, с лопатой в руке шел улыбающийся весельчак Глебов. Он не видел лица человека, которого они тащили к могиле, только его затылок, но Юрий был точно уверен, что это был Сашка Серов. До могилы оставалось всего несколько шагов, когда Юрий вдруг почувствовал, как напряглась под его пальцами Сашкина рука, тот поднял голову. Но они с Володькой продолжали идти все тем же мерным шагом, и с ходу сбросили Сашкино тело в яму. Затем Юрий подошел ближе, глянул в могилу. Сашка лежал, привалившись к стенке могилы, и смотрел вверх живыми, полными муки глазами. А сверху ему на колени уже упал букет белоснежных цветов, потом начала сыпаться земля. Кто-то сунул ему в руки черенок, и Юрий сам начал мерно, как робот, бросать землю на Сашкино тело. И вскоре из-под земли было видно одно его лицо, потом и на него упало рыжая глина, и остались видны только эти живые, полные муки глаза…
