* * *
Астафьев спешил к своему дому. Но в квартиру он не поднялся, позвонил в одну из дверей этажом ниже. На естественный вопрос: кто? — отозвался весело и преувеличенно бодро:
— Это я, Астафьев Юра, Вадик дома?
Дверь загремела, открылась, и выглянула пожилая женщина в красном байковом халате и старомодных очках-велосипедах.
— Это ты, Юра? Вадик только что ушел в гараж, он все с машиной возится.
Как купили ему эту штуковину, совсем его дома не видно, все мотается где-то да ездит так быстро…
Бабушка Вадима Долгушина целыми днями находилась дома одна, скучала, поэтому ее монологи были бесконечны, как песни степных акынов.
— Большое спасибо, всего хорошего вам, — поспешно распрощался Юрий и быстро сбежал вниз. Так же бегом он припустился к ближайшему массиву гаражей.
Вадик Долгушин был сыном владельца ресторана «Заря» Остапа Андреевича Долгушина. И он, и его жена всю свою жизнь проработали в сфере обслуживания, так что их единственное дитя ни в чем не испытывало нужды. В пятнадцать Вадику купили мотоцикл, в семнадцать — пятую модель «Жигулей», года два назад он сменил ее на подержанный, но довольно приличный «форд», и вот теперь, на двадцатипятилетие родственники не поскупились и подарили Вадику «вольво» светло-коричневого цвета с тонированными стеклами.
Долгушин и Астафьев сдружились еще в песочнице и поддерживали отношения до сих пор. Астафьев и «подорвался» в тот злосчастный понедельник, обмывая накануне чудо «вражеской» индустрии.
«Только бы он не уехал», — молил лейтенант, и Бог услышал его молитвы.
Вадик уже выгнал машину из гаража, но, открыв капот, возился в моторе.
— Привет, студент! — хлопнул его по спине Юрий.
— О, Юрок! — отбзвался хозяин «вольво», высокий, русоволосый парень, с лицом, не очень соответствующим канонам мужской красоты, но безмерно обаятельным своей белозубой улыбкой и добротой, данной от природы. — Ты совсем что-то пропал. Нельку рыжую помнишь?
— Ну?
— Достала насчет тебя. Куда да куда пропал?
— Значит, ей той ночью понравилось. Еще хочет.
Они дружно заржали, потом Вадим спросил:
— Так куда ты все-таки пропал? Сколько раз к тебе вечером заходил, а тебя нет. С кем это ты сейчас крутишь, признавайся?
— Да если бы! А то ведь все на работе! И не спрашивай, затрахали до изумления. Слышал, у нас тут побег был?
— Ну, как же! Мне бабка все уши прожужжала, говорит, двести уркаганов сбежали.
— Ну не двести, а тридцать, но троих до сих пор не поймали. Так что всех нас на уши поставили и ночевать пришлось на работе. — После этого Юрий перешел к главному:
— Как тачка-то? Лучше «Запорожца»?
— Да ништяк, я уже масло сменил, модификатор залил.
Он захлопнул капот и, вытирая ветошью руки, озабоченно сказал:
— Только мне кажется, что она не новая.
— Как это?
— А так. У нас же почти все тачки такого класса продают ворованные. Тырят на Западе, в основном в Германии, перебивают номера, отматывают спидометр и гонят сюда как новье.
— Ты думаешь, и твою так же?
— Конечно. Я же чувствую, как она идет. По идее она еще обкатку не прошла, а она тянет на все сто.
— Слушай, Вадик, дело есть. — Юрий прищурился и уперся руками в капот:
— Не хочешь проверить ее на дальнем маршруте?
— На каком это?
— До Зубова и обратно.
— Почему до Зубова? — удивился Вадик.
— Там есть таможенный переход в Хохляндию, надо мне кое с кем переговорить, а заодно и прокатимся.
Он не очень рассчитывал на успех, но Вадик неожиданно загорелся:
— А это идея! Трасса идеальная, двухполосное движение. Едем! Сейчас залью полный бак и прокатимся.
Пока Долгушин заправлялся, Астафьев позвонил Колодникову, но его не застал. Набрал номер Паши Зудова.
— Да, Зудов слушает, — как всегда, ровным голосом отозвался капитан.
— Паш, Андрей появится, скажешь ему, что мой план удался, я уехал, вечером буду.
— Тебе тоже послание от Колодникова. Он просил передать, что прапор выехал из города тридцать минут назад направлением на юг.
— Все-таки поехал!
— Как видишь.
— Ладно, передавай привет.
— Постой, скажи лучше, когда отпуск твой обмывать будем?
— Какой отпуск?! Пашу как волк.
— Ты уж совсем дошел, хуже Мазурова стал, заразился, что ли?
— С кем поведешься, от того и наберешься. — И оба дружно засмеялись.
Глава 17
Путешествие было приятным. Юрий откровенно наслаждался мягким удобным креслом, мощным ходом машины. «Вольво» летела по новенькой трассе, как выпущенная кочевником стрела, надрывался стереофонический Рики Мартин, и впервые за эти дни Астафьев немного отключился от милицейских дел.
Они болтали о машинах, о знакомых девицах, об общих друзьях и недругах. У Вадика был обширный круг знакомств, он пользовался успехом у женщин, кроме того, немереные порции дензнаков, выдаваемые чадолюбивыми родственниками, притягивали к нему разного рода проходимцев. Это привело к тому, что в свои двадцать пять Долгушин был вечным студентом политехнического института. Те же финансовые потоки не раз заставляли деканат менять приказ об отчислении на очередной академический отпуск.
На третьем часе пути Астафьев задремал, а когда проснулся, то увидел прямо перед собой, метрах в ста, зеленую десятку" Мамонова. Номерной знак «триста» он с трудом, но все же разглядел.
Юрий поспешно нацепил темные очки и опустил кресло пониже, а когда Вадик догнал «десятку» и пошел на обгон, лейтенант прикрыл лицо ладонью, хотя вряд ли Жучихин мог его рассмотреть за тонированными стеклами.
Юрий похвалил друга:
— Ну, ты, Вадик, даешь! Просто Шумахер.
— Думаешь?
— Вот эта зеленая «булка» выползла из города почти на час раньше нас.
Вечный студент довольно заржал:
— Ну а что ты хочешь? Фирмовая машина и классный водила, что еще надо? Я же говорил, она уже прошла обкатку. Все эти тачки ворованные, поэтому дешевые.
Вот у Гуся джип «чероки» видел?
— Нет.
— Ты что? Серебристый внедорожник, он у нас такой один в городе!
— Это тачка старшего Гуся?
— Нет, сейчас он ее окончательно Мишке сбагрил, дарственную подписал. Тот божится, что она у него новая. А я только сел в нее и чувствую, не то. И сиденья потертые, велюр, он быстро вытирается. Порулил я немного на ней и сразу Мишке кричу: говно! Коробка поскрипывает, мотор не тянет так, как надо, ну пятьдесят тысяч она точно накатала. Тот в крик: да не п…, все такое…
