«Армянин какой-нибудь, подумал подполковник, разглядев в этой жути черную, кудрявую шевелюру покойника. — Купил права и решил, что теперь он водитель-ас».
Мамонов даже не вылез из машины, только отмахнулся от лейтенанта-гаишника, дескать, работайте, и его «Волга» по обочине проскользнула в сторону города.
Невольно проведя взглядом по машинам, скопившимся на другой стороне дороги, Мамонов увидел девушку в вызывающе белоснежном брючном костюме с телекамерой в руках. Она снимала аварию, не отходя от раскрытой дверцы «Оки», на секунду полоснув объективом по проезжающей «Волге». Мамонов мгновенно узнал Елену Брошину, столь яркой была ее внешность. Лена закончила снимать, закрыла крышку объектива, села в свою крошечную машину и тронулась с места, стремясь выбраться из затора так же по обочине. На мгновение их взгляды с Мамоновым встретились, и подполковнику показалось, что по накрашенным вишневой помадой губам журналистки скользнула легкая, ироничная улыбка. Он проводил взглядом машину Елены, а потом приказал водителю.
— Давай быстрее! Вруби сирену и гони.
Глава 22
Войдя в управление, он отмахнулся от дежурного, бросил встретившемуся в коридоре Касьянову:
— Все потом. — В кабинете быстро набрал номер начальника патрульно-постовой службы:
— Звонкович? Слушай, где у тебя сейчас Ковчугин?
— Только что сменился, он почти двое суток тут у нас варился, сейчас поехал домой. Вызвать?
— Не надо.
Мамонов бегло просмотрел список номеров домашних телефонов сотрудников и набрал номер лейтенанта Ковчугина. Услышав его голос, подполковник добродушным тоном спросил:
— Здорово, Михаил, это Мамонов. Я тебя не разбудил?
— Никак нет, я еще не успел заснуть.
— Слушай, как там Елена Брошина, еще живет с тобой?
— Ну да.
— Можно ее к телефону?
— Ее нет, недавно уехала в Железногорск. Я в дом, а она из дома. На пороге встретились.
— А что это она туда?
— Да по делам. Сказала, что будет вечером, вроде есть какой-то сенсационный материал.
«Точно она! — понял Мамонов. — Вот сучка!»
— Она как, все со «Скатом» работает?
— Да. А что, вы хотели ее видеть? Может, я что передам?
— Знаешь, есть идея начать пропагандировать наши достижения. Машину с алюминиевым ломом задержали, надо бы снять. Астафьев тут с Мазуровым отличились, тоже бы неплохо отметить в прессе. Ну ладно, приедет, пусть позвонит, обсудим.
Закончив разговор, Мамонов стер с лица улыбку и вытащил из кармана мобильник:
— Гусь? Просыпайся! Растряси своих братков, надо перехватить белую «Оку» номер триста тринадцать АЯ, срочно! Это машина Брошиной. У нее должна быть кассета с одной очень интересной записью. — Он посмотрел на часы:
— Минут десять назад она проехала в сторону Железногорска. Ее нельзя упустить.
Закончив неприятный разговор, Мамонов с трудом сосредоточился на предстоящей работе и нажал кнопку селектора:
— Пригласите Касьянова.
* * *
Оставшихся беглецов вычислили, как говорится, на кончике пера. Ночью, в третьем часу позвонил некто Василий Михайлович Захаров, пенсионер и ветеран войны.
— Тут у меня за стенкой квартира пустует, Мироновна умерла месяц назад, а у дочки своя квартира.
— Ну и что? — спросил дежурный, с трудом подавляя зевоту.
— Да вот, вроде никто не живет, а вода в туалете за стенкой временами шумит и шумит.
— Ну и что? — повторил дежурный. — Может, сливной бачок неисправен.
— Как это что?! — возмутился ветеран. — Обратите внимание, это непорядок!
Так ведь и все квартиры внизу залить может.
— А почему вы в милицию звоните? Ну ладно, передам информацию в аварийную службу, — сказал дежурный, чтобы побыстрее закончить разговор со стариком. — Диктуйте адрес. Это ваш пли соседский? Нет, вы уж скажите номер той самой квартиры.
В это время зашел дежуривший в ночь Касьянов.
— Что там у тебя? — спросил он.
— Да вот, ветеран один задолбал, — опуская трубку, сказал дежурный. — Говорит, квартира за стеной нежилая, а вода в туалете периодически шумит.
Бессонница старика извела, вот и звонит.
— И где это?
— Тухачевского, сорок, квартира двенадцать.
Касьянов наморщил лоб:
— Двенадцатая, говоришь?
— Да.
— Дай-ка мне все сведения на оставшихся наших придурков.
Просматривая адреса родственников беглецов, капитан тут же наткнулся на знакомый адрес. По этим данным в той квартире жила бабушка одного из троицы, Артема Юрташкина.
Касьянов тут же набрал номер телефона участкового Березина.
— Антон, это Касьянов. Ты проверял Тухачевского, сорок, квартира двенадцать?
— Постой, дай вспомнить… — Судя по голосу, участковый тщетно пытался проснуться. — Дом сорок, квартира двенадцать. Там старуха жила, да?
— Да, бабка Юрташкина.
— А, вспомнил! Я проверял ее в первый же день после побега.
— И как?
— Бабка-то померла. Ну я привел мать Юрташкина, заставил открыть дверь.
— Никого не было?
— Нет.
— А сейчас один дед звонил, говорит, что вторую ночь в квартире шумит вода.
— Это интересно.
— Давай, поднимайся, я сейчас подъеду.
В кабинете Касьянов просмотрел дела беглецов. Молодые — одному двадцать, остальным по двадцать два. На цугундер всех притянули по первому разу, за кражу кабеля с родного завода — триста метров, в руку толщиной, медного кабеля стоили солидно. Вычислили парней быстро, буквально через два часа, тем же утром. Они как раз взвешивали кабель в пункте приема цветного металла, расположенного среди частных гаражей. Обычно за такие грехи не сажали, обходились подпиской о невыезде. Но эти воришки совершили ошибку, приняв на грудь по стакану водки, они слишком нагло и агрессивно встретили подъехавший патруль, за это и загремели в ИВС — чисто в воспитательных целях. Двухсуточное пребывание в камере с десятком более опытных и агрессивных уголовников не понравилось парням, и они не упустили шанс дернуть на свободу с благословения покойного Свинореза.
С колодниковскими кадрами Касьянов решил не связываться, на задержание он взял группу немедленного реагирования — ГНР. Они должны первыми выезжать на происшествия, определять, есть ли состав преступления, при необходимости производить первичное расследование и находиться на месте до приезда опергруппы. ГНР состояла всего-то из трех человек — шофера и двух опытных оперов Пунаева и Русакова.
