— Да, такую камеру я не видел даже в ростовской тюрьме.
На первом этаже было всего четыре помещения: скромных размеров прихожая, большая ванная и очень небольшая кухня. Готовить Нечай не любил и не хотел, всегда предпочитая перекусить всухомятку, чем приготовить себе яичницу. Ну, а всю остальную площадь занимал обширный холл. Громадным он казался и из-за высокого, в шесть метров, потолка. Здесь уж дизайнеры «оторвались» на всю катушку, попытавшись совместить вкусы хозяина со своим понятием о современном интерьере. В первую очередь Нечай заказал камин. Архитекторы его соорудили, но не в средневеково-мрачном стиле, а выложив голубой плиткой, с большими часами из Гжели. Даже решетку они сделали не из чугуна, а сварили из полированной нержавейки, и все это сразу заиграло по особенному, современно, и уже не казался чуждым весь остальной интерьер. Прежде всего, это касалось большого низкого стола странной каплевидной формы с синтетическим покрытием жемчужно-белого цвета. Вокруг него разместились четыре модных кресла, крутящиеся вокруг своей оси, и очень длинный изогнутый диван. Стены в зале снизу были отделаны кожаными панелями такого же цвета, что диван и кресла, а поверх панелей шли голубые итальянские обои. Освещала все это великолепие чудовищных размеров люстра, оправдывающая свое название: «Северное сияние». Растянувшись метра на четыре в длину и на полтора в ширину, она ниспадала каскадами хрустальных сосулек разной высоты, от десяти сантиметров до метра. Каждая из подвесок крепилась особым шарниром, и в восходящих потоках теплого воздуха люстра непрерывно позванивала тонким хрустальным звоном и переливалась, подсвеченная изнутри всеми цветами радуги.
Вся необходимая для жизни мебель: шкафы для одежды, книжные полки, бар с напитками, телевизор — все маскировалось такими же самыми панелями из светлой кожи, только разного размера. Первое время Геннадий немного путался. Подойдет к стене, нажмет на одну сторону кожаного квадрата, а развернувшаяся полка предоставит ему вместо бара отделение для деловых бумаг или полку с хрустальной посудой. Зато такого интерьера не было ни у одного из местных толстосумов.
Второй этаж выглядел поскромней, и потолки пониже на целый метр, и мебель с отделкой более стандартны. Там разместилась большая спальня с кроватью голивудских стандартов, огромная комната не то для банкетов, не то для заседаний, с длинным столом и двумя десятками стульев. Была еще одна ванная с туалетом. А вот лестница между этажами была просто чудо как хороша! Она словно парила в воздухе без массивного основания, все держалось на двух хромоникеливых прутках сверхпрочного сплава. Каждая ступенька из мореного дуба имела свою форму, и, поднимаясь вверх, лестница заворачивала в сторону, так что получалась изящная полуспираль. Перила так же изготовили из мореного дуба, а вот решетка под ними была сплетена из того же полированного хромоникеля, да таким чудным узором, что Нечай, увидев ее, не глядя подмахнул предоставленный счет, заставивший его главбуха Шишкина только ахнуть и схватиться за голову. Кажется, они назвали его словом «модерн», Геннадий точно не помнил, но узор переплетающихся цветов, деревьев и силуэты зверей его просто завораживал.
Посидев на диване в холле, Нечай почувствовал некое удовлетворение. Здесь, в этом доме, он зримо почувствовал, чего добился за эти годы. Стало проходить занозой застрявшее в душе чувство унижения, испытанное им на юге. Пусть он там никто, зато здесь, в этом городе он бог и царь!
Глянув на камин, Геннадий подумал: «Надо бы придумать какой- нибудь повод, чтобы растопить его. Может на Новый год? Хочется пораньше. А если организовать новоселье? Пригласить всех членов «банной гильдии», Спирина. Боюсь только он не пойдет».
Тут он ухмыльнулся.
«Хотя куда он денется? Прикажу, и прийдет. Это он у меня в руках, а не наоборот. Вот на следующую субботу и пригласить. Хотя нет, Фугас говорил, что Спирин перенес свадьбу на эти дни, торопится мэр. Надеюсь пригласит, а не пригласит, так я сам прийду. Пусть привыкает, что я в городе хозяин, а не он».
Еще раз с удовлетворением оглядевшись вокруг, Нечай поднялся с дивана и, подойдя к лестнице, не удержался и понюхал кожаные панели. Ему почему-то особенно нравился этот специфический запах кожи. Мыться он не стал. После того случая в бассейне Геннадий начал испытывать что-то вроде отвращения к воде. За все это время он только один раз влез под душ, и то на пять минут. Облачившись в мягкую пижаму, он упал на податливую громаду постели и долго лежал, наслаждаясь покоем и одиночеством. Когда стало чуть прохладней он накинул сверху тонкую простыню и подумал сквозь сон, что, пожалуй, слишком привык к комфорту. Еще мелькнула беспокойная мысль о странной смерти Рыди, но сон окончательно овладел его мозгом, отправив тревогу куда-то в подсознание.
ГЛАВА 51
Подходя в тот вечер к дому Нечая, Ремизов думал, что ему делать с этой женщиной, Таисией. Натура начинала брать свое, и Тая потихоньку теребила Алексея, чтобы он съездил к мифической жене за документами и пригнал якобы существующую машину. А сегодня она вообще заявила, что как только пойдет работать в день, то они с Алексеем сразу же закатятся в ресторан, соскучилась она по празднику для души и тела.
И Таисию в последнее время тоже начал тревожить странный постоялец. Ее удивляло, что он не выходит днем на улицу, часами смотрит телевизор и спит в светлое время суток. Ремизов пробовал читать, но любовные романы и крутые боевики, заполонившие книжные полки Таисии, его только раздражали своей надуманностью. Единственное, что он охотно поглощал, так это периодику: «Комсомолку» и местную газету. В ней он выискивал знакомые имена и фамилии. Так он узнал, что у командира его части умерла жена, встретил он знакомую фамилию в разделе криминальной хроники. Там говорилось, что в своей квартире найдена задушенной гражданка Э. Назарова. В квартире остались следы ограбления, пропали ювелирные украшения на крупную сумму и дорогая аппаратура.
«Да, все таки вышло это золотишко Эльзе боком», — почти без злорадства подумал
Алексей.
Гораздо больше неприятностей доставила ему другая рубрика в следующем номере той же газеты. Таисия первая прочитала тот номер и, бросив небрежно на журнальный столик пошла на кухню готовить обед. Ремизова, как только он взял газету в руки, сразу бросило в жар. На первой странице он увидел большую свою фотографию и броское объявление сверху: «Разыскивается преступник». Алексей невольно посмотрел в сторону кухни, неужели она его узнала и теперь скрывает? А может не узнала? Но как можно не узнать?
Ремизов ушел в ванну, заперся и подойдя к зеркалу, начал сравнивать свое нынешнее лицо с той фотографией. Кажется, он понял, в чем тут дело. Круглолицый добродушный юноша с широкой улыбкой в пол-лица с той давней фотографии куда-то исчез. Из зеркала на него смотрел коротко стриженный мужчина неопределенного возраста с залысинами по краям лба, впалыми щеками и поперечными морщинами около рта. Даже глаза выглядели по-другому, что-то в них изменилось. Не зря говорят глаза зеркало души, а его душу эти полтора года испепелили дотла.
— Сколько тебе лет, Ремизов? — тихо спросил он свое отражение и, не получив ответа, плеснул на зеркало водой, словно пытаясь смыть прошедшее.
