— Что, журнал?
Зудов меньше всего доверял бумагам, поэтому отрицательно замотал головой.
— Да нет, оружие.
Михалкин отпер шкаф и кивнул на два пистолета, лежащих на полке:
— Это резерв. Остальное оружие у ваших криминалистов.
Но не пистолеты заинтересовали Зудова, а лежащий ниже карабин. Со складным прикладом и пистолетной ручкой он походил чем-то на помповое ружье, только не с таким массивным цевьем, и перезаряжался обычным затвором.
— ТОЗ-106? — спросил Павел коменданта, хотя и сам знал ответ.
— Да, — не без гордости подтвердил тот. — Отличное оружие!
— Можно его посмотреть?
— Конечно!
Получив в руки оружие, Павел внимательно осмотрел его и даже понюхал ствол.
— Давно из него стреляли? — невинным тоном поинтересовался он.
— С месяц назад, как получили, так сразу и пристреляли. Нормальное оружие ближнего боя.
— А что же после этого, не чистили?
— Как же, обязательно! При мне тот же Полькин Драил.
— Да, только запах нагара почему-то свежий, — пробормотал Зудов, возвращая оружие коменданту. Тот с недоумением уставился на карабин, но Павел Не стал ничего объяснять и направился к выходу.
— У вас работают сутками? — спросил он, обратив внимание еще на одну неприметную дверь в оружейной.
— Да, конечно.
— А эта куда ведет? — поинтересовался он.
— Ну, это как бы пожарный выход, — пояснил Михалкин, — хотя я считаю, что, когда строили здание в семьдесят втором, зря его сделали. Практически мы им не пользуемся.
— Во время ограбления дверь была закрыта? — подойдя вплотную к объекту своего интереса, продолжал расспрашивать Зудов.
— Да, конечно! С той стороны ее вообще открыть невозможно, там даже нет замочной скважины.
— Зато здесь простая щеколда, — кивнул Павел. — Ну ладно.
Они вернулись в комнату отдыха, и Зудов приостановился, слушая допрос одного из вахтеров, возрастом под пятьдесят, с густыми седыми усами.
— Вы всегда уходите на обед в это время? — спросил следователь.
— Да, это такая неписаная традиция. Как-то давно уже повелось. В три столовая закрывается.
Послушав вахтера, Зудов вышел на проходную и подошел к эксперту, Николаю Сычеву, который обрабатывал кисточкой поверхность турникетов.
— Слушай, Николай, ты внимательно смотрел гильзы? — спросил Павел.
— Да, а что тебя конкретно интересует? — спросил эксперт.
— От каких систем?
Сычев чуть прищурился и начал вспоминать:
— В тамбуре от автомата Калашникова, затем семь гильз от «Макарова» — это вахтера, а все остальное — ТТ. И в тамбуре, и на улице.
— Значит, из пистолетов у нападающих были только ТТ?
— Ну, похоже, что так. Вон он, — Сычев ткнул кисточкой в сторону оброненного Серым пистолета, — один из них, новенький, еще не обтертый, чешского производства. А вот глушитель самодельный, и сделан так, будто его у нас тут, в Кривове, делали в какой-нибудь шарашке.
— А точнее, в автопарке, — уверенно сказал Зудов и пошел искать коменданта.
Михалкин стоял рядом с машиной, в которую грузили тело убитой женщины.
— Пятнадцать лет здесь проработала, — со вздохом сказал он, — двое детей, младшему — двенадцать.
— Да, жалко ее, — посочувствовал Зудов, а потом спросил:
— А кто дежурил позавчера? Это можно узнать?
— Да, конечно.
Они прошли в небольшой кабинет за комнатой отдыха, и Михалкин вытащил толстую, изрядно потрепанную тетрадь.
— Вот, смена Зубова, отличный парень! Бывший военный, лейтенант, медаль «За отвагу». Работали Платова, Курдюмова, Мишкин и… — тут он запнулся и удивленно сказал:
— А что это здесь Жданов делал? Мишкин должен быть на этой смене.
— Это точно?
Комендант возмущенно пожал плечами:
— А как же! Я список наизусть помню. У нас люди десятилетиями работают.
Текучки нет. Они мне все как родные становятся. Я про них все знаю — про их жен, детей, братьев, сватьев. От этого тоже много зависит. Кто в каком настроении пришел на работу, все ли в порядке в семье. Я должен знать.
— Хорошо, — усмехнулся Павел, — сейчас мы это проверим. Вот этот, седоусый, — он кивнул себе за спину, где следователи допрашивали вахтеров, — сколько он уже у вас работает?
— Охлопкин? Ну, вы что! — Комендант даже поднял брови. — Ветеран! Он на два года раньше меня сюда устроился, еще в старую проходную. Значит, тридцать лет. И на пенсию я его отправлять не собираюсь.
— Хорошо, а второй, вот этот, Жданов, сколько он работает?
— Ну, — Михалкин недовольно поморщился, что успел отметить Зудов, — этот немного, года два. Так, ничего парень. Плохого сказать ничего не могу, хорошего тоже. Скрытный какой-то. Добросовестный, этого не отнять. На работу никогда не опаздывает, отпуск всегда в сентябре берет, на уток ходит. У него и собака есть специальная охотничья, как-то нам даже уток приносил, продавал по дешевке.
— Хорошо, с этим все ясно, — согласился Павел. — А где он раньше работал?
Можно посмотреть его личное дело?
— Да зачем вам дело, сейчас вспомню, — отмахнулся комендант, он чуть нахмурил брови, а потом радостно и чуть по-детски взмахнул руками:
— Ну, что я вам говорил! До этого он работал в автобусном парке, мастером.
— Все! — воскликнул Павел. — Больше мне ничего не надо. Большое спасибо!
На проходной он собрал коллег: Астафьева, подъехавшего Шаврина, Сергея Шалимова и двух оперативников из следственного отдела. С полчаса они что-то бурно обсуждали, а потом разошлись в разные стороны.
* * *
Зудов отправился в комнату отдыха вахтеров и сразу увидел Жданова, который явно нервничал. Вахтер сидел на диване, нога на ногу, подавшись вперед, напряженно сцепив руки на коленке так, что побелели костяшки пальцев. Серые глаза тщательно пытались скрыть испуг. Подошел и Шалимов, взял со стола объяснительную Жданова, прочитал, покачал головой и спросил:
— Скажите, а почему вы позавчера дежурили не в свою смену?
— Сменщик попросил подменить, — ровным голосом ответил Жданов. — У нас такое часто бывает. То свадьбы, то похороны, кто с похмелья мучается. Вот и помогаем друг другу.
В комнату отдыха вошел комендант.
— Сергей Александрович, — обратился он к Шалимову, как к самому старшему, — скоро смена кончится. Это полторы тысячи человек. Они разнесут нашу проходную по щепкам, если мы их вовремя не выпустим. А перед этим пойдет вторая смена, это тоже не менее пятисот человек. Люди на аппаратах нужны, надо что-то делать.
