— Эй, Юрка, иды сюда, дэло есть!
Глава 36
В отличие от своих коллег, с ходу взявших след и теперь с азартом преследующих жертв, Юрий Астафьев пребывал в упадническом настроении. Дело «грибника» не сдвинулось с мертвой точки. Даже объявившиеся родственники последней убитой девушки не дали никакой зацепки. Пришлось заняться рутинной работой, обходом грибников, указанных в списке Козлова. Первым в нем значился некто Симоненко, вместо имени Анатолий Григорьевич поставил в скобках «Боровик». По указанному адресу Астафьев никого не нашел, на стук в калитку никто не вышел, только здоровущая собака отозвалась басовитым лаем, и, как рассмотрел в щелку ворот оперативник, на дверях дома висел амбарный замок.
— Вам кого? — раздалось откуда-то сбоку. Обернувшись, Юрий увидел стоящего у соседней калитки человека. К удивлению Астафьева, это оказался не кто иной, как его старый знакомый старик Пахомов, безнадежно разыскивающий пропавшую свою жену, Евдоху.
— Иван Матвеевич? Вы тут живете? — спросил Астафьев. В доме Пахомова он не бывал ни разу, дело это начинал еще Мазуров, потом он заболел, и Юрий провел тогда всего пару допросов. На хозяине были старые камуфляжные штаны, майка, в руках топор.
— Да, это мои хоромы. А вы к соседу?
— Да, надо бы его повидать. Не знаете, когда он будет?
— Нет! — засмеялся Пахомов. — Вы его с утра не найдете. Он по зорьке оседлал свой мотопед — и в Луга. Пока остальные встанут, приедут — от грибов одни пеньки останутся.
Пахомов вернулся во двор и занялся делом. Поставив на колоду круглую чурку, тюкнул ее топором, от чего она удивительно легко раскололась на две части.
Астафьев подошел к старику.
— А отчего его зовут «Боровик»? — спросил оперативник.
— А он эти грибы уважает больше всего. У него свои места, он их бережет, никому не показывает. Пробовали мы как-то проследить за ним, но нет. Сбежал!
Жлобина еще тот!
— А вы тоже грибами увлекаетесь? — удивился Юрий.
— Да, конечно. Я люблю свежие, жареные, только что срезанные! Но, правда, что тут за грибы? Это смех один. Вот в тундре, на Чукотке, Камчатке — вот там грибы! Там и ходить никуда не надо, выехал на вездеходе, остановился, прошелся по кругу метров пятьдесят на пятьдесят — никакой тары не хватит!
Рассказывая это, Пахомов продолжал колоть дрова. Прервала это занятие миловидная женщина лет сорока пяти, показавшаяся на крыльце дома.
— Вань, грибы готовы, только вот хлеба у нас нет. Ты бы съездил в магазин.
Увидев Астафьева, женщина смутилась.
— Ой, а у нас гости. Здравствуйте, Юрий Андреевич! Проходите в дом.
— Да нет, я тут случайно, мимоходом, я пойду. у меня еще много дел.
Юрию было понятно смущение Антонины Ивановны. Эта молодая вдова, соседка Ивана Матвеевича через дорогу, проходила основной свидетельницей по делу об исчезновении жены Пахомова. Именно она видела, как Евдокия Алексеевна садилась в автобус и провожал ее любящий супруг. О том, что эта парочка с недавних пор стала жить вместе, Астафьев не знал.
Юрий вышел со двора, закурил и не торопясь пошел в сторону дома очередного грибника, отмеченного в списке Козлова. Он видел, как вскоре из калитки вышел Пахомов, легко запрыгнул на велосипед и покатил в противоположную сторону.
Ничего толкового от заядлых грибников Юрий в тот день не узнал. Более того, уже вечером он испытал нешуточный удар по своему самолюбию. Когда поздним вечером он возвращался домой, рядом с ним притормозил «вольво». Хозяина его Юрий знал прекрасно, с Вадиком Долгушиным они дружили еще со школы. Вечный студент и сын обеспеченных родителей, Вадик относился к жизни как к череде приятных развлечений.
Тонированное стекло медленно поползло вниз, глухие звуки ритмичной музыки вырвались наружу, и на сиденье рядом с водителем Юрий увидел Юлию, свое последнее и, как он считал, довольно серьезное увлечение. Ему казалось, что более красили девушки он еще не встречал. Она была невысокого роста, но с точеной, соблазнительной фигурой.
Роскошные русые волосы и голубые глаза на милом лице делали ее просто неотразимой. Юрий был уверен, что у них все очень серьезно. Они встречались уже более полугода, и ему казалось, что и Юля любит его.
— Привет, — сказала она.
— Здорово, мент-каторжанин! — прокричал, перегибаясь со своего места, Вадик, высокий парень с длинным, не очень красивым, но обаятельным лицом, с открытой белозубой улыбкой.
— Привет, — ответил Юрий, нагибаясь к открытому окну. — Вы это откуда?
— С Ильменя. Где еще можно существовать в такую жару? Только в воде, — продолжал Вадик. — А тебя где носит?
— Да у меня запарка, еще одну женщину задушили, слыхали?
— Да слыхали уже! — подтвердил Вадик. — Весь город гудит. Что, Чикатило воскрес?
— Да не Чикатило, свой гад, местный кто-то.
— Ты куда идешь-то? — спросила Юлька.
— Да надо по одному адресу еще зайти, а потом домой.
— Во парень пашет! — снова заржал Вадик. — Ты хоть дома-то бываешь?
— А как же. Через час примерно приземлюсь. Ты придешь? — спросил он Юлию.
Та сморщила красивое личико.
— Нет, хочу выспаться. Завтра родители с утра потащат за грибами, не хочется, конечно, но придется.
— Постой, за какими грибами? — встревожился Астафьев. — Тут маньяк вовсю шурует, душит одну за другой, а они за грибами собрались!
— Да ладно тебе, какой маньяк, я ж с родителями еду!
— Ну и что, что с родителями? Водягина вон тоже с родственниками была, а в тридцати метрах от машины задушили, никто и не услышал. Не езди, отговори их.
— Ну как же! Ты моего папочку, что ли, не знаешь? Он если во что упрется, то это насмерть.
— Тогда не отрывайся от них, рядом будь. Юлька с ужасом посмотрела на него.
— Ты что! Четыре часа рядом с предками, я же с ума сойду! Я и дома-то столько не бываю.
Юрий уже не знал, что и сказать, а Юлия зевнула и повернулась к Вадику.
— Поехали, а? Мне еще собраться надо. Пока, — махнула она рукой Астафьеву, стекло поднялось, и «вольво» резво взяла с места.
Лишь теперь до Юрия начало доходить истинное положение вещей. Долгуша, конечно, хороший друг, но что это он едет с озера с его девушкой? И потом, откуда эти командные нотки в голосе Юлии? Впервые в жизни ревность начала терзать его.
Вернувшись домой, он бросил на стол свою надоевшую папку и как был, одетым, упал на диван. С полчаса он заново переживал весь разговор, теперь с типично ментовской дотошностью вспоминал выражения лиц, интонации Юлии и Вадика. Особенно его бесило поведение старого друга.
— Гад, неужели он ухлестнул за Юлькой, — вслух пробормотал Юрий. Терзаемый новым для него чувством, он разделся и залез под душ. Горячей воды, как обычно, с мая не было.
