– Заткнись, дочь моя, – не оборачиваясь, бросил старый интриган. – А вы поджигайте, поджигайте, дети мои…
Кто-то из ближних монахов пощёлкал огнивом и быстро запалил факел из промасленных тряпок.
– Не стоит этого делать, – попытался честно предупредить я.
Монах не послушался, и следующий шаг сделал уже с арбалетной стрелой в груди. Выпучив глаза, он сначала упал на колени, а потом завалился на бок.
– Это кто? Это как? – Отец Лоренцо быстро отпрянул от окна, но не перестал командовать. – Лорд Белхорст, прекратите ваши глупые шуточки! Вам не по силам бросить вызов самой церкви! Вас не поддержат даже ваши люди!
– Да неужели? – изо всех сил пытаясь изобразить испуг вкупе с озарением, всплеснул руками я.
– Воистину! Ибо они все сидят в…
Глава инквизиции осторожно высунулся и явственно вздрогнул. Сверху, из комнаты леди Мелиссы, ему было отлично видно, как мои парни, уже вооружённые и решительные, быстро занимали все ключевые посты. Монахи во внутреннем дворе даже не успели осознать, что, по сути, уже находятся в окружении…
– К оружию, дети церкви!
Я слишком поздно услышал шорох сзади, но чешский вампир был наготове, вынырнув словно из-под земли и на лету перехватывая брошенный мне в спину боевой топор.
– Мам глад! – прорычал Вацлав, демонстративно сунул край лезвия топора в рот и, закусив, согнул его, как кусок «смаженного сира».
Монахи дрогнули, но не отступили.
– Ополчите храбростью сердца свои и бейтесь бесстрашно, ибо вы исполняете волю инквизиции, а значит, волю Бога! Короче, убейте его, и побыст…
Бумс!!!
Последние слова отца Лоренцо утонули в медном звоне большой ванны леди Мелиссы, которую она с недюжинной для старушки силой надела ему на голову. Следом прозвучало тёплое пожелание «свернуть тебе шею, импотент напыщенный» и пинок в спину…
Как там инквизитор ухитрился выжить после такого падения, лично для меня загадка века. Хряпнуться с почти десятиметровой высоты, придавить аж шестерых монахов и отделаться только синяками… Нет, если Бог всё-таки есть, то это точно на его совести!
– Па-а! Мы же просили, чтоб без нас не начинали…
Внутренний двор замер. То есть если после приказа отца Лоренцо монахи-воины массой, без лишних вопросов, взялись за железо, не отвлекаясь даже на падение своего командира, то на слова моей дочери они обернулись все! И мои люди тоже! В смысле обернулись, вытаращились и замерли с раскрытыми ртами…
– Чего? – краснея, как украинская морковка, протянула Хельга, пытаясь хоть кое-как одёрнуть коротенькую кольчугу. – Ты сам сказал, чтоб мы надели те доспехи. Ну, не на платье же, а джинсы остались дома.
– Милая, прикройся хоть чем-нибудь, – хрипло прокашлялся я. – Метью! Не стой столбом, дай миледи Хельге… ну, вон то наше знамя.
– А может, лучше сразу два знамени? – предложил Седрик, показываясь на башне, потому что теперь и черноволосая дампир встала рядом с моей девочкой.
Да, я просил их надеть доспехи. Да, эти латы ковались на детей, но я же не мог предположить, что кираса плюс кольчуга – это едва прикрыть… как оно по-латыни? Тьфу, короче, на две ладони выше колена! Красная краска постепенно залила щёки всех присутствующих. Ну, может, кроме Даны и Хельги – они, почувствовав свою власть над мужчинами, наоборот, вздёрнули носики и пристукнули каблучками!
Тот факт, что боевые монахи разом превратились в аморфно-влюблённую массу, целиком и полностью пишется на счёт наших красавиц. Мрачная толстая кухарка деловито прошла по рядам противника, нагло отбирая из их безвольных рук мечи и секиры. С ней тоже никто не спорил, но, думаю, по другой причине…
– Кто там хотел сжечь моего дядю?
В ответ – гробовое молчание и плохо скрываемые вздохи восхищения.
– Значит, так, слушаем все, я забираю его себе! Кто против, подходит поближе и получает столбом по башке.
Самое трогательное, что она не шутила.
Хельга быстро прошла к эшафоту, влезла на помост, без натуги вырвала столб с привязанным к нему Эдом и покачала в руках. Обалдел даже рыжий вампир, видимо, у себя в тихой Чехии он такого тоже не видел…
– Царица Небесная, – хором перекрестились монахи, бухаясь на колени. Если в них было больше от воинов, чем от смиренных служителей церкви, то такая демонстрация силы не могла не вызвать уважения.
Как видите, мы победили практически бескровно, ну почти, десяток разбитых носов не считается…
– Вацлав? – попросил я.
Он сразу всё понял и быстро освободил нашего ретивого бога. Как мне показалось, вынуть кляп было несколько преждевременным решением…
– Ах вы, дети мочекаменной болезни! Ах вы, собаки беззубые, коты обрезанные, боровы вонючие, петухи бесхвостые, лемминги мокрозадые! Да как вы только рискнули сюда сунуться?!
– Насчёт петухов это вы зря, – попытался усовестить его кто-то из монахов. – Мы, конечно, инквизиторы те ещё, но не до такой степени. Нас в петушатине не упрекн…
Эд с помоста рыбкой кинулся душить самого умного, Вацлав бросился ловить Эда, Хельга и Дана заспорили, что такого неприличного в невинном слове «петух», а я пожалел о том, что не догадался подержать бывшего бога связанным хотя бы до вечера. Однако чего уж теперь…
– Сир?!
Что-то в голосе старого крестоносца заставило меня напрячься. Быстро отдав приказ обезоружить монахов и загнать в те же подвалы, я вскарабкался на стену. По дороге к нашему замку, взмыленный и пошатывающийся, неровными рывками бежал белый карлик…
– Открыть ворота, – не задумываясь, приказал я. – Да, пользуясь случаем, отца Лоренцо вышвырните вон! Желательно пинками…
На то, как наша толстая кухарка лично выкидывала за ворота оборзевшего инквизитора, с воодушевлением смотрели все, даже те же монахи. Отец Лоренцо взлетел метра на три вверх, а немягкую посадку совершил вообще шагах в пятнадцати. То ли он такой лёгкий, то ли колено у нашей кухарки такое тяжёлое, вот и гадай, кому интересно…
После бурных оваций, посвящённых нашей кухонной валькирии, двое наёмников поставили пред мои грозные очи едва дышащего белого карлика с фирменным испанским именем. Пока девочки отмывали Эда и, подпрыгивая, делились впечатлениями, мы с подоспевшим Седриком слушали сбивчивые речи перебежчика.
– Я не могу ему больше служить, он псих! Причём псих конченый! Он на своих бросается… Нет, когда хозяин бьёт слугу, это нормально, кто бы спорил, его право. В этом даже есть своё удовольствие… Но не убивать же! Сломанную челюсть я ещё как-то переживу, кости у нас срастаются быстро. А вот служить ему живым мертвецом – увольте-с…
– Сир, можно я дам ему по шее?
– За что?!
– Он намекает, что ты ничего не сказал по существу, – пояснил я карлику. – Прости, но твоя судьба здесь мало кого волнует.
