Книга Битвы за корону. Прекрасная полячка, страница 92. Автор книги Валерий Елманов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Битвы за корону. Прекрасная полячка»

Cтраница 92

Я слушал молча, никак не комментируя, но она почуяла, что я вот-вот откажу, и, упреждая, надрывно выкрикнула:

— Ты ж сам сказывал, не все одной токмо силушкой решается, так чего ж ныне на попятную идешь?! Спытай хоть допрежь того, как отказати!

Я вздохнул. Таскать за собой такого телохранителя — это даже не потерька чести. Это гарантия вечного позора.

— Верно, сказывал, — подтвердил я, прикидывая для нее другой, более подходящий вариант, но он все никак не подыскивался, и я, решив для начала переубедить ее саму, что для работы телохранителем она не годится, осторожно заметил: — Да ты на себя посмотри. Косточка-то у тебя широкая, в казармах ты наших всего ничего пробыла, а вон как поправилась. Не знаю, сколько тебе лет, но сдается, за то время, пока обучение продлится, у тебя и спереди и сзади выпирать станет. И тогда хоть три пары штанов на себя напяль, все равно ясно, что девка. И потом, слыхала, как в народе говорят: «Не хвались, на рать идучи, а хвались, с рати возвращаясь». Это я к тому, что убивать не так просто, как тебе кажется, особенно впервые. Тут порой и мужикам худо становится.

— А ты думаешь, я не ведаю, — буркнула она.

Я опешил:

— Хочешь сказать, доводилось?

Павлина молча кивнула.

— Ну и как же оно было?

Девчонка продолжала молчать. То ли пыталась придумать подробности, то ли попросту колебалась. Ну-ну. Я решил, что, если она сейчас попробует мне соврать, развернусь и уеду, только меня и видели. Хотя деваха умная, так сразу не уличишь. Ладно, для начала послушаем.

Павлина оглянулась, убедилась, что все гвардейцы далеко, и даже Любава метрах в двадцати, не ближе, ходит по дороге, дыша свежим воздухом, и приступила к своему рассказу.

— Вот ты мне тута сказывал в монастырь идти. А мне ить туда нельзя, потому как… — Она замялась, но, все-таки решившись, выпалила: — Порченая я. Ссильничали меня.

— Ну-у в Христовы невесты разные приходят, — небрежно отмахнулся я, но в следующий миг насторожился. — Погоди-погоди. Как ссильничали?! Это кто ж из моих орлов расстарался? Показать сможешь?

— Да нет, — отмахнулась она. — Татарин енто был. Замешкалась я тогда чуток на опушке, вот он и того, успел настичь. А тем же вечером и ссильничал. Я поначалу плакала, брыкаться пробовала, да куда там. Он от того токмо шибче в раж входил. И ведь не унимался. Один раз на меня взобрался, а опосля вдругорядь поперся. Но и я к тому времени смекнула, чего делать. Хошь и болело все внутри, а виду не подала, улыбаться начала. Слезы текут от боли, а я не сдаюсь, губы растягиваю что есть мочи да его связанными руками пытаюсь приголубить. Тут он и вовсе разошелся. А я ему на руки показываю. Мол, убери путы, чтоб я тебя ими погладить смогла. Он оскалился, за нож ухватился, взрезал их и сызнова на меня. А нож в сторону отложил — уж больно не терпелось ему. Ну а я дотянулась.

Она замолчала, но я не торопил, терпеливо ожидая продолжения.

— Так он и сдох, улыбаючись, — как-то просто и буднично завершила Павлина. — Потому я тебе и поведала про горло. Чай, не впервой, смогу, ежели надо.

— И убежала?

— Не враз. Пока спихнула его с себя, рубашонка из белой красная стала от его кровищи. Я на чепурках мимо костра, да, на беду, ногу другого татарина задела. Тот встрепенулся, глазищи открыл и на меня уставился, не поймет, что стряслось. А я, как на грех, нож забыла прихватить. Он привставать стал, а я тогда прямо из костра горсть углей схватила — да ему в рожу. Еще и прижала для верности. Он в вой, а я… в лес.

— Господи! — вырвалось у меня. — Это ж боль какая!

Она мрачно усмехнулась.

— Не то слово. Я когда по лесу брела, ревмя ревела. Эвон, всю длань спалила.

Она подняла левую руку, сжатую в кулак, и раскрыла ладонь, поднеся ее поближе к моему лицу. Я невольно поморщился, глядя на огромный уродливый красный шрам. М-да-а, как говорится, доказательство налицо. А впрочем, и без того понятно, что не врала. Такое не придумаешь.

Павлина, восприняв мое неодобрение иначе, заторопилась с пояснениями:

— Ты, княже, не помысли, что она у меня худая. Я ей что хошь могу. Вота… — И она энергично заработала пальцами, несколько раз сжав и разжав их.

— Хорошо, — кивнул я. — Но…

Телохранители-то, если подумать, нужны не одному Федору, но и сестрице его не помешают. На случай яда у Ксюши Петровна имеется, да и Резвана. А вот если вдруг мою ненаглядную, не дай бог, конечно, захотят похитить или насильно постричь в монахини, тогда как? Да, братец ее нынче в силе, всего шаг до шапки Мономашьей осталось, но жизнь такая сложная и непредсказуемая штука, что в ней возможно всякое.

Да и не все время мы в Москве. Времена-то какие. Того и гляди, либо Сигизмунд, либо Карл захотят вернуть утерянные города, а что это значит? Правильно, командировочка. А Романов и весь его клан живы-здоровы. И кто знает, не исключено, что они не преминут воспользоваться удобным случаем, устроив новый переворот, причем гораздо удачнее. И тогда Годунова под нож, а на Ксению запросто наденут монашеский куколь. Так, на всякий случай. Вдруг потом уговорит будущего супруга отомстить за Федю. Хотя да, жених-то ее я, а меня уговаривать не надо.

И вот тут-то Павлина может пригодиться.

Конечно, то, что я представил, весьма и весьма маловероятно, однако такой подстраховочный вариант далеко не лишний…

— Ладно, спытаю, — кивнул я. — И приемам тайным обучить возьмусь. Но в телохранители тебя буду готовить не для себя, а для Ксении Борисовны Годуновой. Согласна?

Павлина еле заметно поморщилась, но, очевидно, упоминание о тайных приемах помогло, и она кивнула, уточнив, не обманываю ли я. Я усмехнулся и заверил:

— Знать будешь даже больше, чем те, что охраняют Федора Борисовича.

— Взаправду?!

— Точно. Но имей в виду, учить буду не жалеючи и гонять стану до седьмого пота.

— Да хошь до десятого, — расцвела Павлина.

— Тогда сделаем так. Пока я буду здесь, в Вардейке, ты останешься якобы в услужении у… княгини, — кивнул я в сторону Любавы. Павлина моментально насупилась, подозревая меня в коварном обмане, но я успокоил ее: — Считай, это испытание для тебя. Если выдержишь, то, когда стану уезжать, с нею ли, без нее, тебя заберу с собой. А уж там, в Москве, и приступим к занятиям.

— А как же ты без княгини-то уедешь? — не поняла она.

— Не моя это княгиня, — поправил я. — Потом поймешь чья. А пока пойдем к возку…

Пока шли, я успел окинуть ее критическим взглядом, прикидывая, как везти. На облучок сажать — она уже сейчас от холода трясется, а в возок ее в таком виде брать нечего и думать. Мало того что все там вымажет, так еще и наша одежда невесть во что превратится. Хотя у Любавы должно быть с собой прихвачено про запас. Тот же полушубок, к примеру. Он Павлине, конечно, в два обхвата, в три закрута будет, но оно еще лучше. Во всяком случае, теплее. А на ноги пару лишних тряпок намотает, вот и не будут болтаться сапожки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация