— А кому пересдали?
— Те тоже куда-то делись, она три недели пустая стояла, а потом эти узнали и склад там сделали.
— Блин, повезло с соседями.
— Ага. Я прям приссал. Кто такие — не знаю, я этим всем не занимаюсь. Я лично троих видел: африканец, белый и один — по виду с Ямайки. Блин, злоба просто. Слава богу, свалили.
Сидели пили, потом смотрю: уже одиннадцать с чем-то.
— Ладно, я пойду. Может, зайду еще что спросить…
Он как-то замялся:
— Ну да, заходи… Просто, понимаешь, с Винни, конечно, хреново получилось, но там ребята крутые. Мой совет: лучше не связывайся, без мазы.
— Не могу. Он мой кореш был.
— Это все понятно, только они и тебя шлепнут. Ну будет два трупа — и что?
— Ладно, Рики, спасибо.
Он проводил меня до двери.
Я хотел, как обычно, этажа на два спуститься пешком: над лифтом ведь табло с этажами, сразу понятно, откуда вызвали. Пожелал копам спокойной ночи, они меня послали куда подальше. Нормально.
Выхожу на лестницу — а мне кто-то из темноты навстречу! Как я тогда концы не отдал — непонятно.
— Ники, ты?
Голос женский.
— Мать твою, щас бы помер тут! Ты кто вообще?
— Шантель. Помнишь? Я внизу живу.
— А-а.
Ну да, Шантель Ливингстон. Мы с ней в школе вместе учились, только она на два класса младше была. Все спортом занималась и параллельно клей нюхала. Отец — пожизненно, мать — пятерка.
— Зайди ко мне, поговорить нужно.
— Зачем?
А сам уже смотрю, куда свалить. Я слышал, она теперь на героине, непонятно на кого у нее там нарвешься.
— Ну зайди, нужно.
— Чего ты хочешь-то?
Мы спустились по лестнице и вышли на ее этаж.
— Поговорить надо, а здесь я не могу.
Хорошо, говорю, заходи первая и стой в коридоре. Достал нож, подождал минуту и медленно вошел.
Ничего, обошлось, квартира пустая. И все равно нельзя было так, как дурачку, лезть. Блин, Ники, не делай так больше никогда!
— Я слышала, как ты там с копами общался. Тут по трубам все слышно.
— Ну.
— Вы же с Винни дружили? Я тебя по школе помню…
— Ну да.
— Мы с ним в школе встречались и потом еще иногда.
Так вот, что его сюда понесло: он к Шантель шел. Только зачем они с Шерри меня искали?
— У них там наверху был большой склад, наркотики. Они не местные.
— Ты у них брала?
— Брала понемногу.
— А платила как?
— Да когда как. — Опустила глаза. — Из магазинов крала…
Понятно. Когда украдет, когда натурой. Эти толкают по-крупному, но и по мелочи тоже не брезгуют.
— И он про них узнал?
— Он тут один раз был, когда африканец приходил. Тот ушел, а Винни догадался и все из меня вытряс. Они всего неделю были, а до них там пустая квартира была. Я пошла — они мне продали.
— А потом еще пошла и так далее…
Пожала плечами.
— Короче, Винни узнал, что там много товара, и решил разжиться.
— Ну да. Я предупреждала, говорила, что там отморозки полные, а он все равно пошел.
— Что отморозки — это он потом понял.
Винни ни на чем не сидел, самому ему товар не нужен. Иногда «спидом» или кислотой даже подогреется, но чтобы подсесть — нет. Может, надеялся по-легкому бабок срубить? Наведаться туда с дружками — может, повезет, на пустую квартиру попадут. Тогда товар забрать и по-быстрому скинуть. Может, они с Шерри даже успели часть Ронни отдать за полцены? Тогда, может, он пошел еще взять?
Короче говоря, это уже было без разницы. Главное, теперь я знал, что к чему. Винни к ним сунулся — они его убили. Чтобы другим неповадно: ноги отпилили и в окно. И все, конец фильма.
Нет, ну надо так: ни хрена ведь не узнал и полез!
В общем, я об этом уже говорил.
Устал я тогда — с ног валился. У Шантель нельзя было оставаться, домой идти — это самоубийцей надо быть. Решил у Келли заночевать. Я ведь со всеми этими делами забыл даже, зачем из дома вышел. Пошел к Келли — может, не спит еще. Постучал.
Вэндсворт
У меня, кстати, первая отсидка как раз из-за Тины случилась, которая теперь с Шерри гуляет.
До того-то раза я, в общем, кодекс уважал. Ну, может, особо не уважал, но и не попадался. Я ведь в десять лет начал. Мы с Винни и Уэйном Сапсфордом сначала по машинам лазали, по школам — как все, короче говоря. В основном кондитерские бомбили — сейчас, как вспомню, даже плакать хочется. Мы как-то в кондитерской разбили витрину, влезли внутрь, все нормально. Могли бы сейф разломать спокойно, а взяли триста «марсов» и банку мятных леденцов!
«Марсы», правда, толкнули потом, кое-что подняли.
Когда Тина появилась, у нас уже кое-какая репутация была: пятнадцать лет, пора уже самим зарабатывать. Мы в основном по одежным магазинам работали и по магнитолам. Ну, иногда там колеса свинтить, видики, все такое. И не попадались пока.
А у Тины тогда фигурка была — закачаешься. Посмотрели мы с ней друг на друга и поняли, что круче нас в районе никого нет. Тут уж у меня вариантов не было: надо ее кадрить, а то будет удар по репутации. Потом еще у них с матерью была не квартира, а свой дом на Норт-Каунтесс-роуд. Говорили, она прямо на крыльце трахается. Ленни-мелкий видел якобы.
А на крыльце считалось круто: считай что в доме. У меня тогда рекорд был — в сарае.
Так мы с ней и переглядывались: в школе, в бильярд-клубе, на дискотеке. Потом она как-то при всей моей братве юбку задрала, показала мне трусы. Дальше уже нельзя было тянуть. Захожу как-то днем в «Пальмерстон», смотрю, она там сидит с двумя какими-то клиентами из зоопарка. Блондинистые оба, на «хонде „Прелюдии“» приехали, им в нашем квартале вообще делать нечего было.
Я ей:
— Ну что, пошли, что ли, по-быстрому? Давай только выпьем…
Один говорит:
— Это что за хрен с горы?
Мы ему даже отвечать ничего не стали. Тина спрашивает:
— А бабки есть?
— Ну, почти…
— Давай достань побольше, я тебя так трахну — у тебя живот к спине присохнет.
Вроде договорились. Тина прямо из штанов выпрыгивала.
— Не уходи, я сейчас.
Сперва хотел кассетник из «хонды» взять и в «Пальмерстоне» загнать, может даже обратно тем же придуркам. Потом передумал: все-таки народу многовато. Решил в «Сейнзбериз»
[4]
податься.
