– Он – дырка в заднице. Хочешь с ним познакомиться?
– Конечно. Наверное.
Занятно, подумал Хаос. Понимает ли она, что с Келлогом можно встретиться по-настоящему? Он повернулся и снова, поймал ее взгляд.
– Твои родители хотят, чтобы я у Келлога еды попросил.
Она ничего не сказала.
– Они не понимают самого главного, – произнес он.
Девочка вновь разглядывала голый простор, что расстилался пообочь. Будто что-то там выискивала. Хаос поправил зеркальце над ветровым стеклом, чтобы наблюдать за ней. Заметил, как оттопыривают ветхую тенниску миниатюрные грудки. Поймал себя на любопытстве: а где заканчивается мех? И закапчивается ли вообще?
Он смотрел, как она разглядывает пустыню. Иногда он задумывался, по какой такой причине Вайоминг избежал атомного удара? Может, в нем просто-напросто не было нужды? Штат всегда выглядел так, будто перенес бомбежку. Пустыня. Бросовые земли.
Быть может, это мой побег, подумал он. Махну прямиком через Малую Америку, по этой самой автостраде. Нет. Нужна пища. Вода. И не нужен этот ребенок на пассажирском сиденье. Нет. Если – положа руку на сердце, то – нет. Будь что будет, но с Келлогом я встречусь.
Они поехали по Главной улице. Ошибка. В тот день малоамериканцы выглядели голодными, ничуть не лучше хэтфоркских мутантов. На шум машины Хаоса они выбегали из домов, толпились в дверных проемах, пожирали глазами необычного пассажира. Всякая созидательная деятельность, похоже, замерла; город переживал упадок. В этот раз Хаос недосчитался одной из гостиниц – она сгорела дотла.
Девочка высунулась из бокового окна и смотрела назад.
– Сиди, не высовывайся. – Он ухватил ее за тенниску и вернул на сиденье. Объяснил, не заботясь о деликатности:
– Твою породу Келлог тут вычистил. Местные вас забыли.
Кто-то выкрикнул его имя. Нет, подумал Хаос, это не меня зовут, это они тревогу поднимают. В снах Келлога Хаос был козлом отпущения, считалось, что он возглавляет мятеж мутантов. Или возглавлял в прошлом, но потерпел поражение, – сновидения не всегда были ясными. Все видели сцену изгнания:
Келлог и его депутаты выдворяют Хаоса за городскую окраину. Она повторялась снова и снова, и Хаос уже не испытывал уверенности, что на самом деле его никто не выгонял.
Он поднял боковое стекло и помчался через город к парку и ратуше. Некогда главная площадь, наверно, была зеленой, но теперь она казалась клочком пустыни, перенесенным в центр города. По краю парка семенила собака, ведя носом над самой землей.
Впереди из солнечного сияния вынырнул автомобиль. Не на той стороне улицы, где ему полагалось ехать. Эдж. Хаос затормозил. Эдж остановил машину (еще бы чуть-чуть, и не миновать столкновения), выскочил, размахивая руками, на асфальт и подбежал к боковому окну Хаоса.
– Ого! – воскликнул он. – Тебе что тут надо? Келлог знает, что ты здесь?
– Это Келлог тебе разрешил ездить по левой стороне?
– Извини, приятель. Ты ж ему не расскажешь, а?
– Не бойся.
Хаос закрутил баранку влево и объехал машину Эджа. Тот трусил рядом.
– Хочешь Келлога повидать?
– Да.
– Ага. Так он не тут, он со своими людьми. Я только что оттуда.
– Откуда?
– Да оттуда, с водохранилища.
Хаос поехал к водохранилищу, машина Эджа следовала за ним, как на буксире. Он приткнулся в конец длинной шеренги запаркованных и брошенных машин, девочка выпрыгнула не дожидаясь, пока он остановится. Ему пришлось бежать, чтобы с ней поравняться. Чуть позже сзади раздался частый топот Эджа.
Резервуар был пуст. Осталась громадная бетонная тарелка, этакий футбольный стадион без игрового поля. Концентрические ступеньки вели на самое дно.
Люди Келлога выкопали яму в песчаном дне водохранилища, развели в ней огонь. Келлог сидел в шезлонге подле костра, его окружали человек двенадцать-пятнадцать. За пустыней садилось солнце. Пока Хаос, Эдж и девочка спускались по ступенькам, оно скрылось за верхней террасой водохранилища.
– Как тебя зовут? – спросил Хаос маленькую спутницу.
– Мелинда.
– Вот что, Мелинда. Я попробую договориться с Келлогом. Что бы ни происходило, будь рядом со мной. Хорошо? Сегодня же вечером вернемся в Хэтфорк.
Мелинда кивнула.
– Неужели так бывает, чтоб кого-то тянуло в Хэтфорк? – спросил Эдж. Хаос промолчал.
Толпа расступилась перед Келлогом, чтобы он увидел вновь прибывших; Он повернулся, не вставая с шезлонга, и расплылся в улыбке. Живот пошел складками, точно скрученный воздушный шар.
– Ну-ну, Кингсфорд, милости просим, – сказал он, вынув сигару изо рта. – Вижу, ты гостей привел.
– Да брось ты, Келлог, ну сколько можно? Зови меня Эджем.
– А чем плохо твое христианское имя? По мне, так у него очень благородное звучание. Или ты низринулся с царственных высот?
– Да ладно тебе, Келлог, – ныл Эдж. – Сам знаешь, откуда я низринулся. Зови меня Эджем.
– Зови меня Эджем! – спопугайничал Келлог. – Зови меня Исмаилом. Как угодно зови, только не зови слишком поздно к обеду. А как тебе вот это: зови такси, а то ты в стельку пьян. – Он рассмеялся. – Какие новости принес? Как пить дать, худые. Учти, Кингсфорд, мы можем прикончить гонца на месте. Мы – голодная свора.
– Да брось ты, Келлог. Нет у меня никаких новостей. Я просто так прикатил.
– Так я и думал. Зато твоя компания – это уже что-то новенькое. – Келлог наморщил лоб. – Мужайтесь! – изрек он совершенно иным тоном. Теперь он играл на публику. – Явился Хаос. Как снег на голову, без приглашения. То есть как всегда.
Толпа тупо смотрела, словно пыталась увязать жалкий облик Хаоса с драматическим надрывом Келлога.
– И с ним грядет чудовище, – продолжал Келлог. – Мутант, отклонение от нормы. Стой, Хаос! Ни с места, не вздумай приблизиться к нам! Хе! Или ты хочешь испортить наш скромный праздник?
Над огнем багровела освежеванная туша собаки или козы. Возле ямы валялось несколько пустых консервных банок.
– Я хочу с тобой насчет еды поговорить, – сказал Хаос.
По толпе малоамериканцев пробежал шепоток.
– Скоро мы припадем к рогу изобилия, – пообещал Келлог. – Горькое море наконец примет в объятия своих блудных сыновей.
– Где грузовики с продовольствием? – спросил Хаос.
Келлог отмахнулся:
– Слушай, Хаос: если б я барахтался в океане, а ты бы стоял на берегу и держал веревку, привязанную к моему ремню… ты бы смог меня вытащить? – Он приподнял бровь, подчеркивая глубокий смысл фразы.
– А ремень не лопнет? – встрял в разговор Эдж. Он оставил девочку и Хаоса и протолкался через толпу к Келлогу.
