– Возможно, – сказал Эдвард, отвечая на немой вопрос.
– И скажешь правду?
– Не веришь – сам у нее спроси. – Судя по тону ответа, я упустила какую-то шутку.
– Раз уж ты можешь читать мои мысли, дай мне сегодня заглянуть в твою голову – это будет вполне справедливо, – сказал Джейкоб.
– В твоей голове полно вопросов. На какой именно ты хочешь получить ответ?
– Ревность… ведь тебя наверняка мучает ревность? Ты не можешь быть настолько уверен в себе, насколько хочешь это показать. Разве что ты совсем уж бревно бесчувственное.
– Конечно, мучает, – ответил Эдвард без прежней шутливости. – В данный момент так сильно, что я с трудом контролирую свой голос. И становится еще хуже, когда Белла с тобой и я не могу ее видеть.
– Ты все время об этом думаешь? – прошептал Джейкоб. – Когда ее нет рядом, тебе трудно сосредоточиться?
– И да, и нет, – ответил Эдвард: он явно собирался честно отвечать на вопросы. – Моя голова работает по-другому, чем у тебя: я могу думать одновременно о многом. И конечно же, это означает, что ты не выходишь у меня из головы и я всегда спрашиваю себя, не о тебе ли она думает, когда молчит.
На минуту они оба затихли.
– Да, мне кажется, она часто о тебе думает, – пробормотал Эдвард, отвечая на мысленный вопрос Джейкоба. – Чаще, чем мне хотелось бы. Переживает, что ты чувствуешь себя несчастным. Да ты и сам это знаешь. И этим пользуешься.
– Что есть, тем и пользуюсь, – буркнул Джейкоб. – У меня ведь нет твоих преимуществ – например, она знает, что любит тебя.
– Да уж, это совсем не лишнее, – согласился Эдвард.
– Но и меня она тоже любит, – не сдавался Джейкоб.
Эдвард промолчал.
– Только она сама об этом не знает, – вздохнул Джейкоб.
– Ничего не могу сказать по этому поводу.
– А тебя это не напрягает? Разве ты не хотел бы знать, что она думает?
– Да… и нет. Ей так больше нравится, и хотя временами это сводит меня с ума, по мне пусть лучше она будет довольна.
Ветер рванул палатку, и она заходила ходуном, словно при землетрясении. Джейкоб сжал меня крепче.
– Спасибо, – прошептал Эдвард. – Как ни странно, но, пожалуй, я рад, что ты здесь, Джейкоб.
– Ты хочешь сказать «как бы мне ни хотелось тебя убить, я рад, что ей тепло»?
– Неуютное у нас перемирие, верно?
– Я так и знал, что ты ревнуешь не меньше меня, – вдруг самодовольно прошептал Джейкоб.
– Только в отличие от тебя я не такой дурак, чтобы выставлять свои чувства напоказ. Тебе это не на пользу, знаешь ли.
– Просто у тебя терпения больше.
– Еще бы! У меня было целых сто лет, чтобы научиться терпению. Я сто лет ждал ее.
– Ну и… когда ты решил играть роль терпеливого ангелочка?
– Когда увидел, какую боль причиняет ей необходимость выбора. Обычно мне не так уж трудно держать себя в руках. Большей частью я могу довольно легко заглушить… не совсем приличные цивилизованному человеку чувства по отношению к тебе. Иногда мне кажется, что она видит меня насквозь, но я неуверен.
– А по-моему, ты просто боялся, что если действительно поставишь ее перед выбором, то она может выбрать вовсе не тебя.
Эдвард помедлил с ответом.
– Отчасти ты прав, – наконец признался он. – Но только отчасти. Время от времени все мы подвержены сомнениям. Однако в основном я боялся, что с ней что-нибудь стрясется, когда она попробует ускользнуть к тебе тайком. Когда я признал, что с тобой Белла более-менее в безопасности – настолько, насколько она вообще может быть в безопасности, – тогда решил, что лучше всего не доводить ее до крайностей.
Джейкоб вздохнул.
– Я бы ей все это рассказал, но ведь она мне не поверит.
– Знаю. – Похоже, Эдвард улыбался.
– Не воображай, что знаешь все на свете, – пробормотал Джейкоб.
– Будущего я не знаю, – ответил Эдвард, и его голос вдруг прозвучал неуверенно.
Они надолго замолчали.
– А что ты будешь делать, если она передумает? – спросил Джейкоб.
– Этого я тоже не знаю.
– Попытаешься меня убить? – насмешливо хмыкнул Джейкоб, словно сомневаясь в способности Эдварда пойти на такое.
– Нет.
– Почему? – Джейкоб все еще насмехался.
– Неужели ты думаешь, что я смог бы причинить ей такую боль?
На секунду Джейкоб смешался, а потом вздохнул.
– Да уж, ты прав. Так и есть. Но иногда…
– Иногда эта идея кажется весьма соблазнительной.
Джейкоб уткнулся лицом в спальник, чтобы заглушить смех.
– Вот именно! – согласился он.
Какой странный сон! Может быть, это непрекращающийся ветер вызывает в моем воображении странные шепоты. Хотя ветер скорее воет, чем шепчет…
– А каково это? Потерять ее? – нарушил молчание Джейкоб, и в его внезапно охрипшем голосе не осталось и тени насмешки. – Когда ты думал, что навсегда потерял ее? Как ты… с этим справился?
– Мне очень трудно говорить об этом.
Джейкоб молча ждал.
– Такое случилось дважды. – Эдвард выговаривал каждое слово чуть медленнее обычного. – В первый раз, когда я думал, что могу уйти от нее… это еще можно было пережить. Ведь я думал, что она меня забудет, будто никогда и не встречала. Больше шести месяцев мне удавалось сдерживать свое слово не вмешиваться в ее жизнь. С трудом, но удавалось, хотя я и знал, что долго мне не продержаться: все равно бы вернулся… просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. По крайней мере, так бы я самого себя уговаривал. И если бы оказалось, что она более или менее счастлива… хочется верить, что я бы нашел в себе силы снова уйти. Но она вовсе не была счастлива. И я остался. Именно так она убедила меня остаться с ней завтра. Ты уже спрашивал, как я мог на такое пойти… и Белла совершенно напрасно чувствует себя виноватой за это. Белла напомнила мне, что с ней произошло после моего ухода, – что она до сих пор чувствует, когда меня нет рядом. Ей ужасно неловко говорить об этом, но она права. Я никогда не смогу искупить свою вину за то, что ушел тогда, но все равно буду очень стараться.
Джейкоб молчал – уж не знаю, прислушиваясь к буре или осмысливая услышанное.
– А в другой раз – когда ты подумал, что она умерла? – хрипло прошептал Джейкоб.
– Да, – ответил Эдвард на какой-то невысказанный вопрос. – Скорее всего, тебе именно так и покажется. Так ты нас воспринимаешь, и возможно, для тебя она больше не будет Беллой. Хотя по-прежнему останется собой.
– Я не об этом спросил.
– Я не могу сказать тебе, каково это. Словами не объяснишь! – резко ответил Эдвард.
