– Добро пожаловать домой, малышка! – воскликнул отец вполне искренне. – Как там в Джексонвилле?
– Влажно. И мошкары полно.
– Значит, Рене не удалось убедить тебя поступать в университет Флориды?
– Она попыталась. Но воду я предпочитаю пить, а не вдыхать.
Чарли неохотно перевел взгляд на Эдварда.
– А ты как провел время?
– Хорошо, – безмятежно отозвался Эдвард. – Рене очень гостеприимна.
– Ну ладно. Рад за тебя. – Чарли отвернулся от Эдварда и неожиданно заключил меня в объятия.
– С ума сойти! – прошептала я ему на ухо.
– Белла, я очень по тебе соскучился. Без тебя в доме с голоду умереть можно.
– Сейчас я это исправлю! – пообещала я, как только он выпустил меня из объятий.
– Может, сначала Джейку позвонишь? Он каждые пять минут названивает с шести утра. Я пообещал, что ты свяжешься с ним, как только приедешь – еще до того, как распакуешь чемодан.
Мне не понадобилось смотреть на Эдварда: я и так почувствовала его полную неподвижность и ледяное молчание. Так вот почему он напрягся!
– Джейк хочет поговорить со мной?
– Я бы сказал, рвется изо всех сил. Он так и не объяснил мне, в чем дело. Твердит, что, мол, очень важно.
И тут пронзительно и требовательно зазвонил телефон.
– Готов поставить всю следующую получку, что это Джейк, – пробормотал Чарли.
– Я возьму, – ответила я, бросаясь на кухню.
Эдвард последовал за мной, а Чарли удалился в гостиную.
Я схватила трубку и повернулась лицом к стене.
– Алло?
– Ты вернулась, – произнес Джейк.
От знакомого хрипловатого голоса по спине побежали мурашки. В голове вспыхнули тысячи воспоминаний, переплетаясь друг с другом: каменистый пляж и стволы прибитых к берегу деревьев; гараж; банки теплой «колы» в бумажном пакете; крохотная комнатка с потертым диванчиком. Искорки смеха в глубоко посаженных черных глазах Джейка, лихорадочный жар его ладони на моей руке, блестящие белые зубы на темном лице и широкая улыбка – она всегда была словно ключ к тайной дверце, куда могут войти только родственные души.
Мной завладело чувство, похожее на тоску по дому – желание увидеть место и человека, которые приютили меня в самый черный период моей жизни.
Я сглотнула комок в горле.
– Вернулась.
– А почему мне не позвонила?
Его сердитый тон моментально заставил меня ощетиниться.
– Потому что я вошла в дом ровно четыре секунды назад, и твой звонок как раз прервал сообщение Чарли о том, что ты хочешь со мной поговорить.
– А, извини.
– Да ладно. Чего это ты вдруг Чарли покоя не даешь?
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Об этом я уже догадалась. Давай, выкладывай.
Джейк помолчал.
– Ты завтра в школу идешь?
Я нахмурилась: что за дурацкий вопрос?
– Конечно, иду. Почему бы нет?
– Да так, просто интересно.
Снова молчание.
– Джейк, так о чем ты собирался поговорить?
Он заколебался.
– В общем-то, ни о чем таком. Я… Мне захотелось услышать твой голос.
– Понятно. Джейк, я очень-очень рада, что ты позвонил…
Я запнулась, не зная, что добавить. Вот бы взять да заявить, что я прямо сейчас приеду в Ла-Пуш, но этого я сказать никак не могла.
– Мне пора, – внезапно выпалил Джейк.
– Что?
– Попозже позвоню, ладно?
– Но Джейк…
Он уже повесил трубку. Я недоуменно слушала короткие гудки.
– Разговор, однако, получился короткий, – пробормотала я.
– Все в порядке? – тихо спросил Эдвард.
Я медленно повернулась.
– Не знаю. Интересно, зачем он звонил?
Неужели Джейк весь день не давал Чарли покоя лишь для того, чтобы спросить меня, иду ли я завтра в школу? А если он просто хотел услышать мой голос, то почему так быстро повесил трубку?
– Тебе виднее, – отозвался Эдвард, едва заметно улыбаясь.
Я хмыкнула. Что верно, то верно. Джейка я знала как облупленного. Не составит труда вычислить его мотивы.
Мои мысли бродили далеко отсюда – миль за пятнадцать, в Ла-Пуш, – пока я копалась в холодильнике и готовила ужин для Чарли. Эдвард привалился к кухонному столу, и я смутно сознавала, что он не сводит глаз с моего лица, однако была слишком занята, чтобы беспокоиться о том, что он увидит.
Вопрос о школе показался мне ключевым: это все, о чем спросил Джейк. А он наверняка отчаянно хотел получить ответ на какой-то вопрос, иначе не стал бы так упорно названивать Чарли.
Но какое Джейку дело до моей посещаемости?
Будем рассуждать логически. Допустим, не пошла бы я завтра в школу – что это меняет с точки зрения Джейка? Перед отъездом Чарли отругал меня за пропуск уроков в конце учебного года; я с трудом убедила его, что одна пропущенная пятница аттестата не испортит. Джейку такие вещи и вовсе до лампочки.
В голову ничего не шло. Может, не хватает каких-то важных данных?
Что могло измениться за последние три дня? Причем это нечто настолько важно, что Джейк, который упорно игнорировал мои звонки, сам решил мне позвонить! Что же произошло?
Я застыла на месте прямо посреди кухни, и упаковка замороженных гамбургеров выскользнула из моих онемевших пальцев. Однако удара об пол не последовало: Эдвард поймал пакет и бросил на стол. Потом мгновенно обхватил меня руками и прошептал на ухо:
– В чем дело?
Я растерянно покачала головой.
Три дня могли изменить все на свете.
Ведь я сама недавно думала, что не смогу учиться в колледже. Не смогу находиться рядом с людьми после болезненного трехдневного превращения, которое подарит мне бессмертие и возможность вечно быть с Эдвардом. После превращения, которое навсегда сделает меня заложницей собственной жажды…
А если Чарли сказал Билли, что я исчезла на три дня? Не поторопился ли Билли с выводами? А вдруг на самом деле Джейк хотел узнать, осталась ли я человеком? Хотел убедиться, что перемирие не нарушено и ни один из Калленов не посмел укусить человека? Укусить, а не убить…
Но неужели Джейк допускал, что в таком случае я вернусь домой к Чарли?
Эдвард потряс меня за плечи.
– Белла?
– Я думаю… наверное, он проверял, – пробормотала я. – Хотел убедиться. В том, что я по-прежнему человек.
