Оскорбление носило двойной смысл и вызвало у налетчиков повышенную агрессивность. Левчик со Слоном взглянули на старшего. Тот коротко кивнул, и они кинулись к заступнице. Долговязый стукнул женщину по животу, та согнулась пополам, лихорадочно хватая ртом воздух. Слон схватил ее за волосы и дернул. Она перелетела через комнату, распластав руки, врезалась в стену и медленно сползла на пол.
— Немедленно оставьте в покое мать! — закричала Лена и попыталась подняться. При виде того, как издеваются над матерью, сковывающий страх отошел на второй план. Тупой перевалился на ее место, задержал девушку за подол халата, усадил на колени и зажал рот рукой.
— Переживаешь, детка, за мамку?
Было ясно, что он наслаждается происходящим. Именно такое чувство вызывала у него беспомощность людей. Он был уверен в своей силе и безнаказанности. Шеф все продумал и в случае чего позаботится о нем. Многое уже сошло с рук, да и достойный противник до сей поры не встречался, поэтому он и считал, что в дальнейшем также должно все сходить с рук. Смуглова-младшая укусила его за палец, и самодовольная улыбка сползла с лица, впрочем, под маской этого не было видно.
— Ах, пигалица рыжая!
Этот мамонт, возможно, покалечил бы ее, если бы не предостерегающая фраза Левчика, расставившая все точки над «и».
— Гонтарь приказал, чтобы девчонку без надобности не трогали.
— Без тебя знаю, — огрызнулся Тупой. — Не забывай, что я старший. — Он вскочил, завернул Лене руки за спину, бросил на колени и ткнул лицом в кресло. Затем вытащил из своих же брюк ремень и перетянул кисти. — Заорешь — кляп в самую глотку засуну.
Женщины отвлекли внимание налетчиков, и они совершенно забыли о старике. Собственно, видимость бессознательного состояния того не вызывала с этой стороны опасений. Поликарп Сидорович же все это время неуловимыми, короткими движениями медленно передвигался к спальне. Чуть продвинет руку, чуть подтянет ногу — так и полз незаметно для глаз присутствующих. Перед входом в смежную комнату он резвее, чем, казалось, позволял возраст, встал на ноги. Внезапность вызвала у посланников Гонтаря заминку, которой деду хватило, чтобы скрыться в спальне и захлопнуть дверь. Он понимал, что защелка напора громил долго не выдержит, но ему и не нужно было много времени.
Дверь слетела вместе с петлями, и в проеме появились сразу две фигуры, Левчик остался присматривать за женщинами. Но они словно натолкнулись на невидимую стену.
— Два ствола и вас двое, пули на кабана, — предупредил Поликарп Сидорович. — Твои дружки уже сталкивались с тем, что и у старика не иссяк еще боевой дух.
Естественно, что они слышали рассказ уцелевших о том, сколько боевиков уложил этот дед. И запоздало пожалели, что не связали его и не уделили должного внимания. Самый опасный враг, с виду немощный, затаился и ужалил неожиданно и больно. Можно даже сказать, что положение изменилось не в их сторону.
Угрожая оружием, Поликарп Сидорович заставил всех троих налетчиков сесть на диван. Сам спиной попятился к телефону и снял трубку. Еще одна непростительная ошибка бандитов — не оборвали телефонный провод.
— Потерпи, внучка, скоро я тебя освобожу, — с трепетной лаской в голосе обратился он к Леночке, набирая 02. — Алло, милиция, — успел произнести он в микрофон. Тупой в это время легонько толкнул коленкой Левчика. Тот сообразил, что от него требуется, и, захрипев, завалился на пол. Стволы деда машинально перевелись на него. Из рукава в кисть Тупого выполз нож с наборной пластмассовой ручкой, который тот быстрым взмахом руки метнул в Поликарпа Сидоровича. Лезвие вошло в шею, стволы направились на метателя. Но силы покидали старика быстрее, чем того требовала обстановка. Одной рукой ружье он уже не удерживал. Тогда выпустил телефонную трубку и с трудом поднял вторую, но и двумя уже не смог удержать оружие. Оно перевесило — и стволы, к облегчению Тупого, ткнулись в пол. Дед сначала рухнул на колени, еще пытался подняться, но и последняя попытка не принесла желаемого результата. Как бы извиняясь за свою беспомощность, взглянул на внучку, которая смотрела на торчащую из шеи рукоятку ножа с тихим ужасом, выпустил ружье и ткнулся лбом в пол. Руки вытянулись по швам, сжались кулаки, но тут же ослабли и замерли.
— Тащи женщину в ванную комнату и… — шепнул старший Слону.
— Понимаю, теперь уже нет смысла оставлять свидетелей. — Он за одну ногу выволок Веру Сергеевну, которая все еще не пришла в сознание, из зала. Еле доносившийся шум воды буквально оглушил Леночку, она догадалась, что там должно произойти. Но что она могла поделать с троими взрослыми, физически крепкими бандитами, как предотвратить убийство матери?
— Алло, алло, — доносилось из свисающей с тумбочки трубки. Левчик подхватил ее.
— «Скорая помощь»? У моего деда сердце прихватило.
— Милиция, дурень, — ответил ему, по всей видимости, дежурный. — Набирай 03.
После коротких гудков Левчик поднял вверх указательный палец, что означало: все в полном порядке. Тупой стянул чулок.
— Нет больше надобности затруднять дыхание, — сказал он. Левчик последовал его примеру. Это лишний раз подтвердило самую страшную догадку Смугловой-младшей.
— Не убивайте маму, — встала она на колени и таким образом приближалась к старшему. — Сделаю все, о чем ни попросите. И вести буду себя тихо-тихо.
Слезы, которые она длительное время сдерживала, потекли по лицу.
— Твоя мама дура, — буркнул первое, что пришло на ум, Тупой. И Леночка поняла, что не в состоянии растопить черствые души. Ее отчаянная мольба от них отлетала, как от стенки горох.
Девушка поползла к деду. Хотелось обнять на прощание родного человека, но мешали скрученные за спиной руки.
— Дедушка, милый, прости. Я во всем виновата, — шептали ее пересохшие на влажном лице губы. Тот очень медленно разомкнул веки. К изумлению Лены, он еще был жив. Губы его беззвучно шевелились, и она припала к ним ухом.
— Удастся выпутаться — беги к Самсонову. Он приютит.
Желая убедиться, что правильно поняла умирающего деда, она машинально переспросила:
— К Афанасию Тимуровичу?
И это услышали налетчики.
— К нему, — в последний раз шевельнулись губы Поликарпа Сидоровича.
— Надо же, еще не подох.
Тупой оттолкнул ногой Лену, склонился над умирающим и, чтобы не оставлять улик, выдернул нож. Дед дернулся, высокий фонтанчик крови поднялся и опустился, а вместе с его всплеском угасла жизнь ветерана Великой Отечественной войны.
В это же время Слон опустил голову женщины в наполняющуюся ванну. Она умерла, так и не приходя в сознание. Убийца снял с вешалки полотенце, вытер руки и протер отпечатки на ручках крана, оставив их открытыми. Булькая, вода продолжала заполнять ванну.
Лену зажали, как в тисках, двое — Тупой и Слон. На их фоне она смотрелась беззащитным лилипутом. По отрешенному лицу девушки невозможно было понять, что она чувствует. Возможно, безразличие к собственной судьбе на самом деле овладело ею. Ведь она за каких-то пятнадцать-двадцать минут потеряла самых дорогих людей — маму и дедушку.
