— Чокнулся? — потер уши водитель.
— Поехали, — с командными нотками в голосе произнес парень и вдавил ствол Зубчикову сбоку под ребра. Тот послушно завел двигатель и вырулил на дорогу. — И не вздумай выкинуть какой-нибудь номер, как успел убедиться, я шутки плохо воспринимаю, а терять мне нечего.
— Куда ехать?
— Вези к тем, с кем выпустил меня на поруки.
— Я не знаю их адреса.
— Не разыгрывай из себя умника. — Шумилин скинул с головы собеседника шапку, сгреб пальцами короткие волосы и сунул дуло ему в рот. При этом у водителя покрошились несколько передних зубов.
— Бу-бу-бу, — единственное, чем смог он выразить не то протест, не то согласие повиноваться.
— Так мы едем, куда я просил? — Тот закивал головой. — То-то, — и Виталик вынул изо рта опасный кляп.
— Я действительно не знаю адреса тех парней, — повторился представитель правоохранительных органов. — Но отвезу к тому, кто просил задержать тебя, — поспешил он закончить, остерегаясь очередного недоброжелательного выпада по отношению к своей персоне. Теперь он уже не считал, что правильно поступил, связавшись с этим парнем. «Кто его знает, кто он такой и какие у него с Биллом дела». Теперь стража порядка интересовали не деньги, а возможность с наименьшей угрозой для жизни выйти из игры. Если этот не хлопнет, то потом Синицын расправится за предательство. И не везти его он не мог, тот выбора не оставлял. «И где тот бравый, молодой, честный офицер?» — с грустью подумал он о былом, понимая, что таким уже никогда не станет. Вроде и не трус, но оброс жирком и уже не рискует. Подчинился однажды воле другого, растерял принципы, поступился совестью, теперь жалей не жалей, а иной уже человек сложился. Так не бывает: сегодня взяточник — завтра честный. Обратных примеров сколько угодно, потому что сунул в карман пачку предложенных денег — и понятие чести утрачивает силу. И стоит лишь ухватить ниточку — клубок сам намотается.
— Кто он, твой знакомый?
Шумилин начинал верить, что Зубчиков не врет.
— Серьезная личность.
— Местный авторитет?
— Можно и так сказать.
— Продался, значит, наш страж закона, — не то вопросительно, не то утвердительно сказал Виталик, размышляя о своем. «Выходит, мафиозные структуры объединились, иначе на кой черт я понадобился местному авторитету? Моя задача — побеседовать с ним наедине. Но вокруг него наверняка с дюжину быков крутится. Нет, тут нужно придумать что-то другое». — Останови у телефона-автомата, — изменил он планы. — Теперь слушай внимательно и не перебивай. Ты звонишь своему… Как его?
— Синицын Антон Сергеевич.
— Звонишь, значит, Синичкину, — исказил парень фамилию, — назначаешь встречу где-нибудь в безлюдном месте. Знаешь такое?
— Можно во дворе заброшенной швейной фабрики.
— Годится. И предупреждаешь, чтобы приезжал один.
— А чем мотивировать данную просьбу?
— Не объясняй подробно. Скажи, что из предосторожности, и намекни, что я опять попался. Сижу, мол, в наручниках в твоей машине. Если нужен, то пусть приезжает сам и забирает. Понял?
— Что же тут не понять. Только пустая затея, он осторожен.
— Попытка не пытка. Сейчас вместе выходим и идем рядом к будке.
Шумилин, уткнув пистолет в живот милиционера, следил за его разговором. Наконец тот повесил трубку.
— Ну?
— Приедет.
— Один?
— Один, он и не возражал, — пожал плечами Зубчиков. — Через час.
— Поехали.
Синицын согласился с предложением Зубчикова из своих соображений. Во-первых, не хотел лишний раз светить ценного завербованного офицера милиции, он не сомневался, что просьба Виктора Николаевича носит такой характер. Во-вторых, не считал опасным делом пересадить ограниченного в движении наручниками человека в свою машину. И в-третьих, почему бы не попытаться завербовать парня, дерзость которого пришлась по душе, да и в смекалке, изворотливости ему не откажешь. А лучше всего, исходя из опыта, заниматься этим делом с глазу на глаз. В общем, позиция Дядюшки Билла ясна, только он не учел одного и самого важного: что звонил старший лейтенант Зубчиков не по собственной инициативе.
БМВ-525 проехал под аркой на территорию заброшенной фабрики, пересек двор и остановился в десяти шагах от знакомого «жигуленка». Высокий, тучный, еще довольно молодой мужчина не спеша покинул салон иномарки. То, что Виктор Николаевич не вышел из своей машины навстречу, ему не понравилось. Сквозь запотевшие стекла «Жигулей» слабо различался силуэт водителя, на заднем сиденье вообще невозможно было что-либо рассмотреть.
«Уснул он там, что ли, даже двигатель не прогревал», — подумал Синицын и потянул на себя водительскую дверцу «девятки». Руки Зубчиков зачем-то просунул в руль и уткнулся в него лицом, обмотанным в шарф. Заподозрив неладное, Билл обвел глазами салон, оглянулся назад и только после этого развязал шарф Виктору Николаевичу.
— Берегись! — вытолкнув языком изо рта галстук, крикнул тот. Но предостережение запоздало. Кто-то или что-то дернуло Синицына снизу за ноги, и они поползли под машину, пока поваленный не уперся грудью в короб.
Пришло время рассказать о ловушке, которую устроил криминальному авторитету Виталик. Он понимал, что окна холодной машины запотеют за десять-пятнадцать минут, поэтому и привязал Зубчикова к рулю, оставив в салоне. Чтобы тот не кричал, сунул в рот галстук и обвязал лицо шарфом. Из автомобильного троса сделал следующее приспособление: припорошенная снегом петля у водительской двери, а второй конец у него в руках с обратной стороны автомобиля. Когда иномарка авторитета вкатилась во двор, парень присел на корточки. Дальнейшее просто — мышеловка сработала.
Свой конец веревки Шумилин намотал на торчащую из стены балку. Затем обошел машину и, не скрывая презрения, посмотрел на лежащего.
— У меня к тебе один вопрос: куда увезли из гостиницы майора Сушнякова и его, если не ошибаюсь, раненого товарища?
— Не блефуй, — ответил Билл, — один в поле не воин. Я знаю твою историю и могу помочь. — Он чувствовал себя унизительно и неуютно. Разве так представлял он себе вербовку? Виталик смотрел сверху вниз с явным превосходством.
— И чем же ты мне можешь помочь?
— Ты в федеральном розыске за убийство, документов нет. Иди ко мне в бригаду.
— Лестное предложение, — с нескрываемой иронией отозвался Шумилин.
— Я таких парней держу на хорошем счету.
— А конкретнее?
— На особом привилегированном положении: тугрики в карманах будут звенеть, любая иномарка, повышенное внимание женщин и так далее. А документы достану настоящие.
— Заманчиво. Только обязательно потребуешь что-то взамен?
— Ты же уже не мальчишка наивный, сам должен понимать. Ну, по рукам и освобождай меня.
