— Надо, — начал Николя, — тщательно просмотреть журналы регистрации иностранцев, прибывших в Париж примерно за последние полгода.
— Черт побери! Как ты это мыслишь? Это же муравьиная работа!
— У нас агентов больше чем достаточно. Отправь кого-нибудь из них, пусть пожужжат! А для ровного счета пусть также поищут упоминание о некой миссис Элис Домби.
Записав имя на листке из записной книжки, он передал листок инспектору.
— О ком идет речь?
— Имя, случайно услышанное при дворе.
Бурдо покачал головой и ничего не сказал.
— Мы могли бы пойти поужинать ко мне; улица Фоссе Сен-Марсель совсем рядом.
— Прекрасное предложение! Уверен, твоя жена окажет мне гостеприимство… а потом выцарапает тебе глаза за то, что ты привел меня без предупреждения.
— Не думал, что ты знаешь ее лучше, чем я!
— Это только к Катрине можно заявиться в любое время. Она всегда рада, когда ее просят чем-нибудь поживиться, таков обычай бывший маркитантки.
— У себя дома женщины ненавидят неожиданности.
— В Геранде каноник, мой опекун и приемный отец, часто приводил к ужину голодных бедняков. Если бы ты видел Фину, мою кормилицу. Всегда добрая и радушная, она превращалась в настоящую фурию: била посуду и даже ругалась по-бретонски!
При этом воспоминании он рассмеялся.
— Какие у тебя есть соображения?
— Мы могли бы перекусить у мамаши Морель. В такое время доброе рагу из мясных обрезков отлично согреет нас. К тому же сегодня жирный вторник.
Мысль пришлась Николя по душе, и он велел кучеру ехать на улицу Бушри-Сен-Жермен. При въезде в тупик, где располагалась харчевня, они буквально утонули в кровавой снежной каше, образовавшейся после утреннего забоя скота. Оторвавшись от хлопот у плиты, хозяйка заведения устремилась им навстречу. Она сильно постарела, сгорбилась и передвигалась на высоком стуле с колесиками; при виде перемен, произведенных неумолимым бегом времени с их давней приятельницей, они опечалились. Резво катаясь на своем стуле вдоль плиты, мамаша Морель, словно монарх на троне, зорко наблюдала за хозяйством, управляла голосом и движениями руки, успевая при этом проследить за кипением котелков и шкворчанием сковородок. Посетителей обслуживала шустрая и веселая девушка в коротком казакине с баской и в чепчике.
— Ого, ты обзавелась служанкой, мамаша Морель! — бодро воскликнул Бурдо.
— Пришлось, мои ноги не вечны, как Новый мост. То и дело подгибаются, и я боюсь упасть.
— Мы промерзли, проголодались и тотчас подумали о тебе.
— После того как столько раз изменяли мне! Я уже сказала себе: эти негодяи меня забыли! Но я по-прежнему помню ваши вкусы. Так вот, сегодня вечером я предложу вам ягнячьи потроха с салом, но прежде подам капустный суп, в котором они томились, затем бычьи хвосты в горчичном соусе, яйца с чесноком и на закуску литургические хлебцы.
— Замолчи, несчастная, и это накануне поста! Ты хочешь сказать, гостии.
— Согласна, раз тебе так больше нравится: ты же мой гость.
— Давай-ка расскажи, как ты готовишь свои ягнячьи потроха.
— Сейчас, не торопись. Я беру голову ягненка, печень, сердце и ножки. Все, разумеется, вымытое, подсоленное и бланшированное. Наливаю в котелок воды, кладу голову, сердце и ножки, добавляю сальца, капусты, кореньев, морковки, пастернака, мелко нарезанный лук и гвоздику. И все это, мальчики мои, долго тушится, до тех пор, пока мясо не станет разделяться на волокна. Затем я на минуточку опускаю туда печенку, самую лакомую и нежную часть потрошков. И получается, скажу я вам, пальчики оближешь, особенно когда подают горяченьким. Ну ладно, сейчас я вам кое-что расскажу. Садитесь вон за тот столик, возле меня, жаркий огонь согреет вас. Элиза, миски для моих друзей.
Служанка помчалась исполнять приказание.
— Я могу на нее положиться, — промолвила мамаша Морель. — Она умеет подать, моментально распознает тех, кто пытается съесть, не заплатив. Она знает, сколько будет половинка от полсетье или четвертушка от полштофа, когда убирать закуску и нести жаркое. Все блюда помнит безошибочно и меняет их именно в нужный момент. Да вдобавок еще и скромница, ну чистый цветок! Такое не часто встречается, в нашем деле служанки очень скоро начинают мести не только метлой, но и хвостом! А тот, кто посмеет заигрывать с ней, тотчас получит достойный отпор. Хоп — и блюдо с соусом уже у него на голове.
Подали суп. Она украдкой подсунула им кувшинчик винца, хотя и не имела права торговать вином. Присутствие комиссара она сочла гарантией от неприятностей.
— А вот и потрошки! Вынув из бульона и мелко порубив их, я переложила их в глубокую сковородку, добавив тмин, лавровый лист, петрушку, маленькие луковички, эстрагон, пару ложечек бульона, уксус и несколько капель растительного масла, а потом потушила. Я подаю их теплыми, вместе с мелко нарезанным салом.
Хлопоча вокруг стола, служанка поставила длинную глиняную форму, от которой шел пар.
— А вот и бычьи хвосты. Их сварили, откинули, потом обмакнули в яйцо и запанировали в хлебных крошках. Видите, какого они красивого золотистого цвета? К ним полагается миска горчичного соуса с луком-шалотом и зернышками горчицы. Да, и принеси-ка этим господам несколько корочек, поджаренных на уголечках, чтоб было что макать в тарелку и чем подбирать соус. Ну что, кто после этого скажет, что в тарелке не водится счастье? Что нет приятных ощущений в горле? Если хотите, кушайте все вместе, эти блюда позволяют смешивать соусы безо всякого ущерба для рагу. А длинные рассуждения лучше оставьте для завтрака.
Появилось новое блюдо с резким, но аппетитным запахом.
— Яйца с чесноком, — торжественно провозгласила мамаша Морель.
— Она окончательно добьет нас своими блюдами! — восторженно воскликнул Бурдо, раскрасневшись от жары и вкусной еды.
— Сегодня вечером только хорошая добрая еда, какую нужно есть в жирный вторник! — добавил Николя. — А как ты готовишь эти яйца?
— Эти яйца? Их варят вкрутую, а все самое вкусное — это приправа. Десять долек чеснока раздавить и смешать с горстью анчоусов, щепоткой каперсов, растительным маслом, капелькой уксуса и перцем. Очень знатный вкус! Хрустящий хрящ в объятиях нежного желатина. Вдобавок я гарантирую вам сон без сновидений, чеснок — это панацея.
Обсасывая хрящик бычьего хвоста, Николя, большой ценитель смешения вкусов, неожиданно почувствовал, как кто-то потянул его за полу фрака. Удивленный, он опустил голову и обнаружил на уровне колена старушку, согбенную почти под прямым углом и опирающуюся на палку. Утопавший в груди подбородок не позволял ей поднять вверх лицо, и, чтобы взглянуть наверх, ей приходилось поворачивать голову в сторону. Глаза, грязно-желтого цвета, усеянные красными прожилками, когда-то были голубыми. Николя внимательно вгляделся в этот обломок жизни.
