— Превосходный! Прямо как моя тогдашняя наливка. А уж как силы подкрепляет! Со всем уважением к вам скажу, что глотка у меня с детства была луженая. Мы с вами, думается, уже несколько лет не виделись. В последний раз мы с вами беседовали насчет малого сыночка Сатин. О! Теперь-то он взрослый юноша. Ах, а когда-то он называл меня своей тетушкой! Цыпленочек был, истинный цыпленочек. Но вы!.. У меня слов нет: для такого старика, как вы, у вас потрясающий цвет лица! Даже такой девушке, как я, впору вам завидовать. Чего тут скрывать, я изрядно моложе вас буду.
Николя вошел в комнату.
— Отлично, моя добродетель спасена. Полиция прибыла вовремя, — произнес Ноблекур.
Розовая гора обернулась.
— О! Так это же мой добрый Николя!
Поднимая вокруг себя облако пудры, Полетта безуспешно пыталась встать с принявшего ее в свои объятия кресла. Неожиданно гримасничающее лицо содержательницы веселого дома показалось Николя ужасающим ликом Медузы, и он содрогнулся. Длинные, струящиеся локоны огромного, щедро напудренного светлого парика обрамляли толстощекое, как всегда, густо набеленное лицо. Нарумяненные щеки, яркие губы, блестящие глазки, обведенные черным, придавали чудищу с улицы Фобур-Сен-Оноре клоунский вид. Словно поле после битвы, лицо Полетты усеивали мушки вперемежку с прыщами. Отвисшие щеки почти сливались с жирным подбородком. Ворох муслина не скрывал чудовищного размера корсета из китового уса. Поцеловав подставленную ему для поцелуя щеку, Николя показалось, что он коснулся губами растрескавшейся штукатурки.
— Каким счастливым ветром занесло вас в наши края, дражайшая Полетта?
— Мои дружеское расположение к тебе и желание тебя защитить.
— Однако какая честь для меня! Особенно если вы это говорите всерьез. Но прежде скажите, как идут ваши дела?
— Ох, — произнесла она, отдуваясь и обмахивая себя веером. — Не будем о делах. Я покончила с карьерой. У меня больше нет дел.
И она, захлюпав носом, раскашлялась, распространив вокруг себя запах прогорклого жира. Господин де Ноблекур незамедлительно наполнил ее стакан, и она единым махом опорожнила его.
— Ах, ну что за прелесть! Знаешь, Николя, а этот старичок еще хоть куда. Надо было в него втюриться, а не в того верзилу из французской гвардии, чтоб этому висельнику перевернулось!
Насмешливое выражение исчезло с лица Ноблекура, а сам он, пытаясь что-то сказать, чуть не подавился.
— Кто бы только знал, сколько мне пришлось вытерпеть! Со мной он и по одному разу кочевряжился, а с другими у него по три раза кряду выходило. Да что тут говорить, гнилому мясу все червей мало. Коли не можешь полюбовницу удовлетворить, лучше сматывайся живее. Но это он только со мной такой холодный, а с малюткой, я уверена, он чудо как хорош! Ты меня знаешь, и его ты видел, так что сам понимаешь, я быстро разгадала его шашни. В общем, они не нашли ничего лучшего, как свалить вместе, пока я не обрушила на них свой гнев. Как говорится, поставили яйцо впереди курицы.
— Телегу впереди лошади, — уточнил Николя.
— Ох, не нервируй меня, ты совсем разучился вести беседу. Однако твоя правда, с тех пор как ты с ним поговорил, он больше не поднимал на меня руку.
И, заливаясь слезами, она принялась подробно рассказывать о превратностях своей судьбы. Из ее причитаний выходило, что «Коронованный дельфин» постепенно превратился в настоящий бедлам, где перестали блюсти законы и правила. При этом ее любовник Бонжан забирал все, что приносил дом, постоянно требуя еще и еще. И вдобавок обманывал ее с горничной, той самой негритяночкой, которую она любовно воспитывала с самого детства как родную дочь. В конце концов они обокрали ее и сбежали. Галантное заведение пошло ко дну, и теперь в этом доме пансион, где можно снять комнату как на час, так и на сутки. А чтобы сочетать приятное с полезным, она открыла там же небольшую лавку, где торгует английскими рединготами, шоколадом и пастилками с афродизиаком, а также пирожными с ртутью, особыми белилами, противовенерическими подштанниками и предохраняющей настойкой доктора Преваля. Наконец, сведя концы с концами, она решила открыть еще и комнату гадалки. И теперь дела ее идут как нельзя лучше: на первом этаже вы можете узнать, что сулят вам звезды, а потом, пройдя через бакалейную лавку Венеры и поднявшись наверх, можете достичь седьмого неба. В порыве краснобайства, она, позабыв, с кем имеет дело, сообщила, что иногда, дабы преумножить успех, устраивает закрытые вечера как для любителей карточных игр, так и для ценителей нескромных галантных представлений.
— Ты почему нахмурился, Николя? В тот вечер, когда я села перед чашей с чистой водой и взяла в руки карты, я сразу вспомнила о тебе. Теперь это вроде как мои постоянные инструменты. Именно они и привели меня сюда. Внезапно на меня словно озарение нашло, аж голова закружилась.
Наверняка от избыточного потребления крепкой настойки, подумал Николя. В ту же минуту Ноблекур, лукаво подмигнув, постучал пальцами по бутылке с ликером из мирабели.
— Меня пришарахнуло, словно шмеля, которого со всей силой хлопнули шляпой. Вроде как я через себя перевернулась. Внезапно вода замутилась, и на поверхности появились какие-то странные силуэты. Мне стало интересно, в ногах забегали мурашки, я чуть со стула не вскочила. И вот тут-то я тебя и увидела.
— Где?
— Да в чаше с водой. Ты поднимался по лестнице. О нет, это был не простой дом. Даже не могу сказать, где это было. Больше всего похоже на мельницу. Потом я услышала странный звук: клик, клик. А потом зазвонил колокол. И тут… Ох, ужас-то какой! Затем стук. Я почувствовала, что тебе грозит опасность. Ох, да. Нет. А-а!
Обхватив себя за шею толстыми пальцами, Полетта, широко раскрыв рот, задышала, словно выброшенная на берег рыба и, потеряв сознание, медленно сползла с кресла. Николя бросился к ней, одновременно призывая на помощь Катрину. Кухарка не заставила себя ждать: заинтересовавшись посетительницей, она ожидала на лестнице возле двери, в любую минуту готовая прийти на помощь своему хозяину. Полетту уложили на полу, и Ноблекур принялся обмахивать ее веером. После энергичных усилий Катрине удалось расстегнуть корсет. Получив свободу, рыхлое тело словно удвоилось в объеме. После ряда усилий бывшую сводницу удалось уложить на софу, ножки которой тотчас тревожно заскрипели. Сняв с гостьи парик и подсунув под совершенно лысую голову квадратную подушечку, Катрина сунула Полетте под нос флакончик с уксусом. Почувствовав едкий запах, сводница открыла глаза. Придя в себя, она поднесла руку к голове и, не обнаружив парика, визгливо потребовала немедленно вернуть его. Кое-как нахлобучив парик на голову, она приподнялась и велела налить ей стакан живительной настойки из мирабели и залпом осушила его. Затем, оттолкнув протиравшую ей уксусом виски Катрину, она села на софе. Оскорбленная до глубины души кухарка вылетела из комнаты. Своими заботами Катрина невольно размазала грим на лице Полетты, и теперь оно являло собой подобие палитры художника.
— Вот видишь, до чего ты меня довел, — плаксивым голосом проговорила бывшая сводница. — Увидев, что ты в опасности, я чуть копыта не отбросила.
