— Полагаю, мы достигли цели и можем закончить рекогносцировку, если вы не желаете заказать еще одну порцию.
— Давайте уйдем, если вы увидели все, что хотели.
— А вот и человек, который мне нужен. Я мог бы переговорить с вами? — спросил Холмс мистера Ли.
Хозяин сдержанно кивнул, и мы прошли вслед за ним в боковую комнату рядом с входом, где на единственном маленьком столике лежали книги и гроссбухи, исписанные загадочными иероглифами.
— Я хочу сказать, сэр, — сказал Холмс, стараясь выглядеть незаинтересованным, — что мой друг высоко оценил ваш бизнес, и его мнение совершенно справедливо. Верно ли, что среди ваших клиентов немало солдат?
— Вы это и сами видели.
Детектив выложил пятифунтовую банкноту на пожелтевшую страницу гроссбуха.
— Теперь, когда мы уладили с вами дела, я желаю заявить без обиняков, что нашего общего знакомого преследуют всякие неприятные личности — ну, ростовщики, сами понимаете, — и он вынужден скрываться. Я очень хочу помочь, но не знаю, где его искать. Не дадите ли мне знать, когда он в следующий раз заглянет сюда? Вы, конечно, будете вознаграждены за хлопоты и потраченное время.
— Как вас зовут, сэр?
— Бэзил. Когда-то я был капитаном корабля, а теперь владею небольшой флотилией, — сказал Холмс, записывая свой адрес на клочке бумаги.
— А кто ваш друг?
Холмс подробно описал Блэкстоуна, не называя его имени.
Мистер Ли записал что-то в блокноте и со вздохом выпрямился.
— Этот человек время от времени приходит сюда. Всегда один. Его здесь многие знают. Капитан Бэзил, я очень стараюсь всячески помочь своим клиентам. У меня только один вопрос: можно ли ожидать какого-нибудь насилия со стороны вашего друга-солдата?
— Вероятность этого нельзя исключить, — признался Холмс, улыбнувшись.
— Понимаю. — Китаец сделал еще одну пометку. — Если что-либо подобное произойдет в моем заведении, вы станете моим должником. — Он улыбнулся. — Не думаю, что вы захотите быть мне чем-то обязаны.
Я еще не успел сойти с мокрых ступенек на тротуар, как Холмс сказал:
— Вам не понравился наш новый помощник.
— Думаю, вся эта история показалась ему весьма темной и сомнительной.
— Так оно и есть для человека непосвященного. Однако его рассуждения о насилии были весьма искренними. Мистер Ли — весьма эксцентричная личность. Я имел с ним деловые отношения и раньше, хоть и не был знаком. Он филантроп, поставщик опиума, буддист и очень серьезный противник. Был известным ученым в Пекине. Около четырех лет назад в этом районе была убита маленькая девочка. Мистер Ли разыскал преступника, члена банды «Сорок воров Лаймхауса», и мне даже не хочется вам рассказывать, что случилось с этим мерзавцем. Чтобы очистить этот район от банд, мистер Ли сделал больше за пять лет, чем Скотланд-Ярд — за двадцать.
— Значит, он наш союзник? Зачем тогда все это нелепое представление с трубками?
— Это бизнес, мой дорогой Уотсон! Я никогда раньше не видел мистера Ли. А среди поклонников этого вида порока существуют воистину братские чувства. Как клиент, я нахожусь в равном положении с Блэкстоуном. Иначе я посторонний, неважно — светский человек или простолюдин. В любом случае, мне было необходимо взглянуть на хозяина заведения.
Когда мы вышли на улицу, загорелись фонари, правда, в этом районе их было удручающе мало.
— Нам необходимо попасть в ту часть Лондона, где бывают кэбы, — сказал Холмс. — Надо было заплатить кучеру, чтобы подождал нас. Нога не слишком вас беспокоит?
— Ничего страшного.
— Тогда ускорим шаг, мой друг, в предвкушении домашнего очага и грядущей победы.
Безошибочное умение ориентироваться, присущее детективу, вскоре вывело нас на территорию, хоть и незнакомую, но, по крайней мере, с вывесками на английском языке. Холмс, погруженный в раздумья, шел впереди, не сворачивая ни влево, ни вправо. Он вел себя, как и подобает человеку, оказавшемуся в новом месте: с любопытством рассматривал заброшенные склады, которые вскоре сменились обветшавшими жилищами, откуда доносился запах пищи.
Я был настолько погружен в свои мысли, что не обратил внимания на хриплые крики усталого газетчика, распродающего остаток своего товара. Однако второй юноша с хмурым лицом бульдога с такой решимостью сжимал в руках газету, что мой взгляд поневоле задержался на первой странице. Издав возглас удивления, я остановился и нашарил в кармане монетку. Холмс тоже вышел из состояния задумчивости, привлеченный моим изумленным воплем.
ШЕРЛОК ХОЛМС НА СВОБОДЕ
Хотя полицейские силы в Уайтчепеле были значительно увеличены после ужасного «двойного убийства», совершенного Джеком Потрошителем, все же, как это ни прискорбно, есть повод обвинить лондонские власти в вопиющем пренебрежении общественной безопасностью. Граждане, без сомнения, сочтут шокирующим тот факт, что главный (по существу, единственный выявленный к настоящему времени) подозреваемый, самозваный «детектив-консультант» мистер Шерлок Холмс, до сих пор разгуливает на свободе. Его нередко видят на улицах Ист-Энда. Читателя едва ли стоит обвинять в излишней подозрительности, если он удивится, узнав, что мистер Холмс, чье местонахождение в ночь убийств до сих пор не установлено Скотланд-Ярдом, присутствовал на похоронах обеих жертв. Это обстоятельство представляется тем более загадочным, после того как в нескольких кварталах от места убийства Эддоуз был обнаружен нож, на первый взгляд не имеющий никакого отношения к данному преступлению. Всем хорошо известно, что в ту ночь мистер Холмс был каким-то образом ранен. Выброшенным ножом невозможно было нанести Эддоуз такие ужасные раны, и он, по всей вероятности, не принадлежал убийце. Возникает подозрение, что это оружие прятала в своей одежде жертва преступления, сумевшая ударить ножом нападавшего, прежде чем уступить его порочным желаниям. Нет сомнения, что полиция с должным усердием проводит расследование в отношении мистера Холмса, однако трудно отделаться от мысли, что, будь его свобода ограничена жесткими рамками, на улицах нашего города стало бы намного спокойнее.
— Черт бы побрал этого мерзавца! — вскричал Холмс, убирая ядовитую писанину с глаз долой. — Какие лживые аргументы! Газетчик сначала вводит в заблуждение полицию, а после того, как та начинает расследование, ссылается на разбирательство, чтобы поднять новую волну измышлений!
— Но как он узнал, что вы присутствовали на похоронах?
— Если Стивен Данлеви приложил к этому руку, я с вашей помощью добьюсь от него ответа.
Мой друг припустил вперед еще быстрее.
— Что теперь нам делать, Холмс?
— Как можно скорее вернуться домой.
Внезапно я понял всю меру опасности: каждый день в газетах писали о возросшем озлоблении толпы в Ист-Энде. Ее бездумная ярость в любую минуту готова была выплеснуться на случайно подвернувшегося иммигранта или заблудившегося прохожего. Несколько раз дело едва не доходило до линчевания. Если бы какой-нибудь чрезмерно бдительный гражданин узнал Холмса поздним вечером в Уайтчепеле, последствия этого были бы непредсказуемы.
