В прошлый раз Шамиль специально отправил отряд Хайруллы через район, где действовали русские спецназовцы-разведчики. Никто, конечно, не предполагал, что тот напорется на засаду, но это случилось, и даже к лучшему (Аллах с радостью примет к себе погибших героев). Хайрулле пришлось отступить, и еще несколько дней ожидания было выиграно. Теперь следовало провезти комплексы так, чтобы люди Хайруллы не пострадали, иначе могли возникнуть сомнения в способностях самого Шамиля строить планы и воплощать их в жизнь. Перевозя «Иглы» с места на место, он, конечно же, рисковал потерять их, но риск того стоил – чтобы обмануть контрразведчиков, требовалось нечто большее, чем игры в «макетики». Гораздо большее. И он был готов рискнуть – хотя какой риск, если он не сомневался, что выиграет. Подумав о предстоящем торжестве, Басаев заметно повеселел. Он молился Аллаху, но больше верил в собственную удачу, чем в ласковую длань Всевышнего. А удачу он любил держать за руку.
Везший спецназовцев «Урал» подбрасывало на колдобинах. Сидевшие на лавочках бойцы каждый раз при этом подлетали вверх и нещадно матерились. Находившийся вместе со своими бойцами в кузове Ефимов попробовал закрыть глаза и хоть на минуту забыться. Где уж там – машину трясло, в кузове что-то звякало, а бронированные двери жалобно скрипели, словно готовились вот-вот развалиться и грохнуться о землю. Наконец, казалось бы, уже бесконечная дорога закончилась. Колонна повернула направо и, размесив слегка ссохшуюся после своего предыдущего приезда грязь в жидкое месиво, вползла за периметр колючей проволоки. Все здесь было знакомо. И на какой-то момент Сергею даже показалось, что он никуда не уезжал, просто вернулся со слишком затянувшегося боевого задания.
– Серега, брат! – Широко распахнув свои объятия, навстречу старшему прапорщику вышел командир второй роты майор Никишин. – Опять к нам? – Ефимов кивал, и тот в ответ жизнерадостно улыбался. – Во сколько выход?
– Не довели, – Сергей неопределенно пожал плечами.
– Тогда давай заходи в палатку. Твое место свободно. – Тут Никишин увидел крутившегося около БТРа Шадрина, – Виталек, друган, здорово!
– Салют! – совсем не по уставу, а как старого знакомого поприветствовал тот старшего по званию и должности.
– Виталек! Я твоего группника забираю. Зарули бойцами, пусть не шарашатся где попало.
– Все будет спок, – успокоил тот Никишина и, повернувшись к столпившимся вокруг своего имущества бойцам, громко скомандовал:
– Вторая группа, похватали шмотки, и за мной! Шевелись, уроды, шевелись, бога душу мать! – А дальше еще заковыристее и мудренее…
Ефимов хмыкнул, но мешать сержанту рулить не стал. Как говорится: не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет. Шадрин по-другому не умел, но с матом руководить у него получалось здорово.
Полковник Черных пребывал в задумчивости. Только что полученные данные были не проверенными, но рискнуть стоило. К сожалению, все, чем он на данный момент располагал – это одна разведывательная группа. Большего не было. Хотя, может, это и хорошо, что одна? Меньше вопросов, меньше подозрений? Случайность. В его власти было перенацелить группу, изменить ее район разведки. Но сделать это без согласования с Ханкалой? А если по этим квадратам будет бить артиллерия? На секунду его охватили сомнения, но лишь на секунду. Да и хрен с ней, с артиллерией, ничего с группой не станется, отойдет, укроется в какой-нибудь расселине, воронке; да мало ли укромных мест…
Полковник Черных не был жестоким человеком, ему по-человечески было жаль погибающих в Чечне мальчишек. Но если на кону стояли жизни сотен мирных людей, да к тому же еще и собственная карьера… Впрочем, карьеру он уже сделал, подняться выше возможностей у него не было.
«Риск – благородное дело», – вроде бы перестав колебаться, решил Черных, но в глубине души небольшая червоточинка все же осталась. Вот только как отреагирует Ханкала? Не станет ли по своей тупости чинить препятствия выполнению поставленной им задачи?» Этого полковник не знал, но надеялся, что задуманное им дело выгорит…
Комбат, прихватив с собой майора Пташека, умотал в группировку на согласование или черт его знает для каких целей. Вернулись они уже под вечер, не в самом лучшем расположении духа и изрядно навеселе.
– Так, Ефимов, – Трясунов махнул рукой, подзывая командира второй группы к расстеленной на столе карте района. – Отмечай координаты: Х… У… пересечение троп, Х… У… заброшенная кошара, Х… У… высота 608.7, Х… У… одиночное здание. Записал?
– Так точно! – Ефимову не нужно было долго всматриваться в карту, чтобы понять, что предназначенный ему район сместился на несколько квадратов западнее.
– Начинаешь движение сразу же, как стемнеет, – вмешался в их разговор майор Пташек. Он уже с трудом ворочал языком; чувствовалось, еще чуть-чуть, и его окончательно развезет.
– Пойдешь по руслу реки, – Трясунов провел авторучкой по голубым извилинам, обозначающим речное русло, – вот так, вот сюда.
– Но вот тут, – прапорщик показал точку на карте, – блокпосты пехоты.
– Предупредим, – отмахнулся от вопроса комбат, как будто это уже было дело решенное. – Подниметесь до вот этого ручья и организуете засаду. Затем три дня поиска. Как обычно. Вопросы?
– Вопросов нет, я все понял, – отрицательно замотал головой командир второй группы, не желая продолжать беседу со все более и более хмелеющим командиром отряда.
– Тогда свободен, можешь идти готовиться к выходу.
– Есть! – Ефимов развернулся и, подхватив рюкзак (автомат, направляясь к столу, он по привычке взял, да так и продолжал держать в руке), вышел на свежий воздух.
Солнце, сев в небольшое пушистое облачко, плавно покачиваясь, опускалось за позиции морпехов. Дневная жара уступала место вечерней свежести. Где-то отдаленно работал пулемет, в небе над палаткой промелькнула первая летучая мышь.
– Шадрин, – позвал Сергей своего заместителя, находившегося в палатке личного состава второй роты, и когда тот выглянул, отдал команду: – Готовность два часа. Пока можете поужинать и поспать.
– Нормально! – Виталик довольно улыбнулся и исчез за тотчас же захлопнувшимся пологом. О том, что ночью, возможно, спать не придется вовсе, Ефимов не упомянул специально, спать бойцы все равно не лягут, пока со всеми не переобнимаются и досыта не наговорятся, а портить им настроение заранее не хотелось.
Едва Ефимов со своими разведчиками выбрался из первого на их пути населенника, как и без того не слишком облачное небо окончательно разведрилось и из-за горизонта выплыла большая розовощекая луна. Она медленно и торжественно всплывала над росшими на вершинах хребтов деревьями, поднимаясь все выше и выше, разгораясь как включенный и оставленный на ночь светильник. Ее блекло-желтые лучи проникали сквозь листву деревьев, падали на бело-серые камни речного русла, отражались золотистыми мерцающими пятнами от бегущей меж камней воды и предательски высвечивали длинную цепочку бредущих по речному руслу спецназовцев.
