Моей матери, Кэнди, которая научила меня, что в любой
истории главное — любовь.
Вопрос
Тело — мой дом,
мой конь, мой пес.
Что делать мне,
если умрешь?
Где мне прилечь,
Как мне скакать,
С кем дичь ловить?
Как же мне быть
без скакуна,
что резв и горд?
Как же понять
чертополох
или клад впереди,
Раз тело, мой пес
умный, издох?
Как там вверху,
на небесах,
без крыш и дверей
ветер в глазах,
как прокатиться
на облаках?
Мэй Свенсон
Пролог
Внедрение
Целителя звали Брод в глубокой воде.
Он был Душой, а значит, по природе сама доброта: терпеливый,
честный, высоконравственный, умеет сочувствовать — и полон любви. Беспокойство
редко посещало Целителя. А уж раздражение — тем более. Однако поскольку Брод в
глубокой воде жил внутри человеческого тела, иногда он поневоле раздражался.
Стараясь не обращать внимания на шепоток студентов
практикантов в дальнем углу операционной, он плотно сжал губы — выражение,
которое плохо сочеталось с обычно улыбчивым лицом.
Даррен, постоянный ассистент, заметил гримасу и похлопал
Целителя по плечу.
— Им просто любопытно, — негромко произнес он.
— Внедрение — стандартная процедура. Ничего любопытного или
захватывающего. Любая Душа с улицы ее выполнит, если понадобится. Пустая трата
учебного времени… не на что тут смотреть. — Брод в глубокой воде с удивлением
распознал резкие нотки в своем обычно умиротворенном голосе.
— Они еще ни разу не видели взрослого человека, — напомнил
Даррен.
Целитель удивленно приподнял бровь.
— Они что, слепые? Никогда в зеркало не заглядывали?
— Ты знаешь, о чем я: дикого человека. Еще бездушного. Из
мятежников.
Брод посмотрел на безвольное тело девушки, ничком лежащее на
операционном столе. Он вспомнил состояние, в котором Искатели привезли это
бедное разбитое тело в Лечебницу, и жалость наполнила сердце. Сколько же ты
натерпелась, детка…
Разумеется, сейчас она в идеальном состоянии — полностью
излечена. Брод об этом позаботился.
— Обыкновенное человеческое лицо, — прошептал Целитель
Даррену. — У всех Душ такое. А как проснется, станет одной из нас.
— Просто для них это так волнующе.
— Лучше бы проявили хоть каплю уважения. Душа, которую мы
сегодня имплантируем, не заслужила, чтобы на предназначенное ей тело глазели.
Ей и так несладко придется во время акклиматизации. Несправедливо заставлять ее
проходить через это.
Говоря «это», Брод подразумевал отнюдь не любопытствующих
студентов. В голосе снова зазвучали резкие нотки.
Даррен ободряюще похлопал Целителя по плечу.
— Все будет хорошо. Искателям нужна информация… При слове
«искатели» Брод в глубокой воде смерил Даррена взглядом, который иначе как
свирепым не назовешь. Даррен потрясенно заморгал.
— Извини, — тотчас спохватился Целитель. — Не хотел. Просто
я переживаю за эту Душу.
Он посмотрел на криоконтейнер у стола. Ровный, тусклый свет
индикатора указывал на то, что резервуар занят и пребывает в режиме заморозки.
— Ее специально выбрали для этого задания, — примирительно
заговорил Даррен. — Исключительной отваги Душа. Ее жизни говорят сами за себя.
Полагаю, она и сама бы вызвалась, если бы могла выбирать.
— А кто из нас не вызвался бы, когда речь идет о высшем
благе? Но сейчас… во благо ли это? Вопрос не в ее готовности, просто у любой,
даже самой отважной, Души есть свой предел.
Практиканты также обсуждали замороженную Душу. Брод ясно
различал слова; шепот стал громче, голоса звенели от возбуждения.
— Она жила на шести планетах.
— Я слышал, что на семи.
— Говорят, она каждый свой срок меняла вид носителя.
— Как такое может быть?
— Почти всеми побывала: Цветком, Медведем, Пауком…
— И Водорослью, и Летучей мышью…
— И даже драконом!
— Не может быть, чтоб на семи.
— На семи или больше. Начинала еще на Истоке.
— Да ты что?! На самом Истоке?
— Тише, пожалуйста! — вмешался Целитель. — Тех из вас, кто
не желает осваивать профессию молча, прошу покинуть помещение.
Все шестеро студентов пристыженно умолкли и чуть
расступились.
— Приступим.
Все было готово: соответствующие препараты разложены возле
девушки, длинные рыжеватые волосы убраны под операционную шапочку, стройная шея
открыта. Девушка медленно дышала, накачанная снотворным. На золотистой
загорелой коже не различить и следа недавнего… происшествия.
— Даррен, запускай оттаивание.
Седовласый ассистент уже стоял наготове возле крио
контейнера, держа руку на регуляторе. Он щелкнул предохранителем и остановил
крутящийся диск. Красный огонек над серебристым цилиндриком замигал все быстрее
и быстрее, меняя цвет.
Брод в глубокой воде сосредоточился на лежащем без сознания
теле: точными короткими движениями сделал надрез у основания черепа, спрыснул
жидкостью, которая остановит кровь, пока он будет расширять отверстие. Целитель
аккуратно, стараясь не повредить, раздвинул шейные мышцы, обнажив бледный
позвонок.
— Душа готова, Целитель, — сообщил Даррен.
— Отлично. Неси.
Брод чувствовал присутствие Даррена, знал, что ассистент
стоит наготове — они не первый год работали вместе. Целитель расширил
отверстие.
— Пошла, — прошептал он.
Показалась рука Даррена: в сложенной ладони серебрилась еще
не проснувшаяся Душа.
Целитель много раз видел незащищенную Душу и неизменно
поражался ее красоте. Душа сияла в ослепительном свете операционной ярче, чем
прибор, поблескивающий в его руке. Покачиваясь и пульсируя, она вытянулась на
ладони, радуясь свободе. Тонкие, воздушные соединения развевались тысячей
нежных серебристых нитей. И хотя каждая Душа была по своему прекрасна, эта
просто завораживала.
