— Нет. Честно говоря, все это сильно смахивает… на
капитуляцию.
Я посмотрела на нее. Утешительница медленно кивнула.
— Что ж, в вашем случае это вполне объяснимо. Я снова
потуп??лась, проглотив обидные слова.
— Давайте поменяем тему, — предложила Кэти. — Вы по прежнему
получаете удовольствие от своего Призвания?
— По прежнему. — Это было уже проще. — Начался новый семестр.
Я боялась, что мне надоест… ну, повторение одного и того же материала… но
оказалось, что это не так. Старые истории каждый раз звучат по разному.
— Курт хорошо о вас отзывается. Говорит, что ваш курс один
из самых востребованных в университете.
Мои щеки загорелись от похвалы.
— Приятно слышать. Как ваш супруг?
— У Курта все замечательно, спасибо. Наши носители в
превосходной для их лет форме. Думаю, у нас впереди еще долгая жизнь.
Мне стало любопытно, останется ли она в этом мире,
переселится ли в другого человеческого носителя, когда придет время, или
отбудет. Но затрагивать некоторые щекотливые темы было ни к чему, и поэтому я
сказала:
— Мне нравится преподавать. Должно быть, это как то связано
с моим Призванием в качестве Водоросли, почти не пришлось переучиваться. Я так
благодарна Курту…
— Это им с вами повезло. — Кэти тепло улыбнулась. — Вы
знаете, как сложно заполучить профессора истории, который побывал хотя бы на
двух планетах учебной программы? Вам же довелось жить почти на каждой. Да к
тому же на самом Истоке! Любая школа на этой планете вас с руками оторвет. Курт
собирается загрузить вас так, чтобы даже времени на мысли о переходе в другое
место не оставалось.
— Почетного профессора истории, — поправила я. Кэти
улыбнулась, а затем тяжело вздохнула — улыбка медленно угасла.
— Вы так давно ко мне не заглядывали… я уж было подумала,
что проблемы решились сами собой. А потом я вдруг поняла: может, вы не
приходите, потому что становится все хуже.
Я молчала, разглядывая свои руки.
Светло коричневая кожа — бронзовый загар, который никогда не
сходил, неважно, проводила я время на солнце или нет. Над левым запястьем одна
темная веснушка. Ногти коротко подстрижены. Мне не нравились длинные ногти. Они
неприятно царапали кожу. Пальцы у меня были и без того такими тонкими и
длинными, что с длинными ногтями выглядели странно… даже для человека.
Утешительница подождала немного и спросила:
— Интересно, мои догадки верны?
— Кэти. — Я медленно выговорила ее имя. Еле слышно. — Почему
вы оставили человеческое имя? Чтобы чувствовать… единение? Я про носителя? —
Мне хотелось спросить и о выборе Курта, но это был слишком личный вопрос даже
для супруги: задавать его нужно было самому Курту. Я, наверное, и так проявила
бестактность, но Кэти рассмеялась.
— Ну, конечно же, нет. Разве я вам не рассказывала? Хм.
Может, и нет: моя работа слушать, а не говорить. Большинству Душ, с которыми я
общалась, не требовалась такая поддержка, как вам. Знаете ли, я ведь прибыла на
Землю в составе одной из первых партий, когда люди еще и понятия о нас не
имели… Жила среди соседей людей. Мы с Куртом несколько лет выдавали себя за
наших носителей. Даже когда мы захватили прилегающую область, люди все равно то
и дело забредали. Вот так я и стала Кэти. И потом, чтобы перевести мое
предыдущее имя, потребовалось бы целых четырнадцать слов, и никаких
уменьшительно ласкательных. — Она улыбнулась. Косой лучик солнца упал на ее
глаза, и на стене заплясал серебристо зеленый отблеск. На миг изумрудная
радужка заиграла переливами.
Неужели эта кроткая женщина была в числе первопроходцев? С
минуту я переваривала услышанное, глядя на нее новыми глазами, с гораздо
большим уважением. Я никогда не относилась серьезно к Утешителям — до сего дня
не возникало повода. Они были для тех, кто борется, для слабаков, я стыдилась
сюда приходить; теперь же, услышав историю Кэти, я несколько раскрепостилась.
Кэти понимала, что такое сила.
— Сложно было? — спросила я. — Притворяться одной из них?
— Нет, не очень. Разумеется, ко многому пришлось привыкать…
так много нового. Эмоции били через край. Сперва получалось только одно:
следовать привычной модели поведения.
— А Курт… Вы сами решили остаться с супругом вашего
носителя? Когда «все закончилось»?
Больной вопрос, и Кэти сразу же это уловила. Она поменяла
позу, подобрала под себя ноги и ответила, устремив взгляд куда то над моей
головой.
— Да, я выбрала Курта… а он — меня. Конечно, поначалу это
было всего лишь задание. Естественно, проводя так много времени вместе,
выполняя опасную миссию, мы привязались друг к другу. Видите ли, у Курта как у
ректора университета было много знакомых, приятелей. Наш дом стал пунктом
внедрения. Веселые были времена. К нам в гости приходили люди, а выходили от
нас собратья. Мы старались проворачивать все как можно быстрее и без лишнего
шума — вы же знаете, как эти существа склонны к насилию. Каждый день мы жили в
ожидании смерти, в постоянном возбуждении и часто — в страхе. По моему,
достаточно причин, чтобы остаться вместе после того, как необходимость в
секретности отпала. И я могла бы солгать, успокоить, сказав, что все так
просто. Однако… — Она покачала головой и поглубже вжалась в кресло, буравя меня
взглядом. — За многие тысячелетия люди так и не разобрались в том, что такое
«любовь». Что в ней от тела, а что — от разума? Что по воле случая, а что
предначертано судьбой? Почему идеальные браки рушатся, а неподходящие пары
живут в любви и согласии? Они не знали ответов, и я не знаю. Любовь просто
есть, и все. Моя носитель любила носителя Курта, и их любовь не умерла, когда
разумы поменяли владельцев.
Она слегка нахмурилась и пристально посмотрела на меня. Я
сгорбилась в кресле.
— Мелани все еще тоскует по Джареду, — констатировала Кэти.
Моя голова против воли кивнула. — Вы по нему тоскуете.
Я зажмурилась.
— Сны продолжаются?
— Каждую ночь, — пробормотала я.
— Расскажите о них. — Ее тихий голос уговаривал.
— Не хочу вспоминать.
— Знаю. Но попытайтесь. Это поможет.
— Как? Как мне поможет, если я скажу вам, что каждый раз,
закрывая глаза, я вижу его лицо? Что каждое утро просыпаюсь и плачу, оттого,
что его нет рядом? Что воспоминания настолько сильны, что я больше не могу
отличить, где ее, где мои?
Я замолчала и стиснула зубы.
Кэти протянула мне белый носовой платок. Я не двинулась с
места. Утешительница подошла ко мне, уронила платок мне на колени, села на
подлокотник моего кресла и стала ждать.
