Она раздраженно меня перебила:
«Хватит, а? Ничего я не сержусь. Оставь меня в покое».
«(Почему ты со мной не разговариваешь?» — Нет ответа.
Я надавила сильней, уловить ее мысли. Она попыталась меня
оттолкнуть, отгородиться стеной, но в стене зияли прорехи — Мелани слишком
долго не пользовалась подобной защитой, и я без труда разгадала ее план.
«Ты в своем уме?» — Я старалась обращаться к Мелани
спокойно.
«В некотором роде», — огрызнулась она.
«Думаешь, если ты заставишь себя исчезнуть, это меня
остановит?»
«А как тебя еще остановить? Есть идея получше?»
«Мел, я тебя не понимаю. Ты что, не хочешь их вернуть? Не
хочешь снова быть с Джаредом? С Джейми?»
«Да, но… я не могу… — Она мучительно боролась с очевидностью
ответа. — Анни, я не могу позволить тебе умереть. Это выше моих сил».
Я ощутила глубину ее боли, и слезы сами навернулись на
глаза.
«Я тоже тебя люблю, Мел. Пойми, для нас обеих тут слишком
мало места. В этом теле, в этих пещерах, в их жизнях…»
«Неправда!»
«Слушай, даже не пытайся себя уничтожить! Потому что, если я
почувствую неладное, то заставлю дока вытащить меня сегодня же. Или Джареду
нажалуюсь. Только представь, как он отреагирует. — Я представила за нее и
улыбнулась сквозь слезы. — Помнишь? Он сказал, что пойдет на все, лишь бы ты
осталась». — Я вспомнила обжигающие поцелуи в коридоре… подумала о других
поцелуях и ночах из ее воспоминаний, и мое лицо вспыхнуло.
«Это удар ниже пояса».
«Зато подействовало».
«Я не сдамся».
«Ятебя предупредила. Больше никакой игры в молчанку».
Мы подумали о других, менее болезненных вещах. Например,
куда мы отправим Ищейку. После моего сегодняшнего рассказа Мел была обеими
руками за планету Туманов, я же полагала, что лучше подойдет планета Цветов. Во
Вселенной не было планеты добрее: долгая жизнь среди Цветов и диета из
солнечных лучей — то что доктор прописал.
На ум пришли другие приятные воспоминания — ледяные замки,
музыка в ночи, разноцветные солнца. Мела ни они казались сказками. Она тоже
рассказывала мне сказки: хрустальные башмачки, отравленные яблоки, русалка,
которая хотела стать человеком…
Конечно же, у нас не оставалось времени на сказки, потому
что начали возвращаться остальные. Джаред управился очень быстро — наверное,
просто отогнал джип на северный склон и оставил там под нависающим краем скалы.
Он торопился, и потому вернулся через главный вход. До меня донеслись
приглушенные, серьезные голоса. Я поняла, что Ищейка с ними — начинался первый
этап моей смерти.
«Нет».
«Следи внимательно. Ты будешь им помогать, когда меня не…» «Нет!»
На самом деле я знала, что Мел меня послушается, ей просто
не нравилась моя обреченность.
Джаред внес Ищейку в комнату, остальные вошли следом. Аарон
и Брандт держали оружие наготове — на случай, если Ищейка притворяется: ну как
вдруг вскочит и накинется на них, размахивая крошечными кулачками.
Джеб с доком шли сзади. Лукавый взгляд Джеба был устремлен
на меня — проницательный старик наверняка догадывался о многом.
Я сосредоточилась на ближайшей задаче.
Джаред на удивление бережно уложил безвольное тело Ищейки на
койку. Еще недавно это бы меня задело, но теперь даже показалось трогательным:
он делал это ради меня, компенсируя недоданную мне нежность.
— Док, где «От боли»?
— Сейчас принесу.
Интересно, каким станет лицо Ищейки, когда носитель получит
свободу? Сохранится ли хоть что нибудь? Опустеет ли тело, или прежняя хозяйка
заявит свои права? Почувствую ли я прежнее отвращение, когда из знакомых глаз
на меня посмотрит другое сознание?
— Вот, держи. — Док вложил баночку мне в руку.
— Спасибо.
Я вытащила тонкий бумажный квадратик, отдала контейнер доку
и через силу прикоснулась к Ищейке: руки быстро и уверенно положили «От боли»
ей на язык. Лицо Ищейки было совсем миниатюрным — рядом с ней я казалась
великаншей. Меня всегда отталкивал ее крохотный размер, который совершенно не
вязался с характером Ищейки.
Лекарство быстро растворилось во рту Ищейки.
— Джаред, переверни ее на живот, пожалуйста, — попросила я.
Он по прежнему осторожно, чуть ли не с нежностью, коснулся
ее тела. Пропановый светильник озарил лазарет ярким, почти дневным светом. Я
невольно посмотрела наверх и увидела, что док прикрыл отверстия в крыше
брезентом, не давая свету вырваться наружу. За время нашего отсутствия он успел
подготовиться.
В тишине слышалось ровное дыхание Ищейки и напряженные
вздохи мужчин. Кто то переступил с ноги на ногу, под подошвой хрустнул песок. Я
почти физически ощущала на коже их взгляды.
Я нервно сглотнула и как можно спокойнее сказала:
— Док, мне нужно «Заживление», «Очистка», «Замазка» и
«Разглаживание».
— Вот, пожалуйста.
Я сдвинула жесткие черные волосы Ищейки с розового шрамика у
основания черепа.
— Док, может быть, ты сделаешь разрез? Я… не хочу.
— Без проблем.
На соседней койке док выставил в ряд белые цилиндрики
лекарств и подошел ко мне. Отблеск скальпеля, мелькнувшего в ярком свете, упал
мне на лицо.
— Подержи ее волосы, вот так. Я отвела пряди со смуглой шеи.
— Жалко, нельзя помыть руки, — пробормотал себе под нос док.
— Ничего страшного. У нас есть «Очистка».
— Знаю, — вздохнул он. На самом деле доктору нужен был
привычный порядок, который помогал очистить голову от лишних мыслей и
сосредоточиться.
— Какой длины должен быть разрез? — Док медлил, держа
скальпель в дюйме от ее кожи.
Я чувствовала теплое дыхание над ухом: остальные теснились
позади, стараясь разглядеть получше, но при этом не коснуться нас с доктором.
— Длины шрама достаточно.
— Точно? — засомневался док.
— Да… Ой, погоди ка. Док отступил.
Я поняла, что начала не с того. Руки дрожали — я же ничего
не смыслила в ремесле Целителей… Не отрывая взгляда от тела Ищейки, я
попросила:
