Меня всегда поражало, как некоторые Души отдаются заботам
миров, в которых обитают, переставая замечать остальную Вселенную. Хотя
справедливости ради надо заметить, что, когда Огненный мир приобрел свою дурную
славу, Лицом к солнцу вполне мог находиться в криоспячке.
— Да, из дыма Цветоногов они получают все необходимые
питательные вещества. В этом и заключается основная дилемма, так сказать,
наболевший вопрос Огненного мира. Именно поэтому планету так и не закрыли, хотя
было достаточно времени ее заселить. Также там отмечен высокий процент
перемещений… При открытии Огненного мира доминирующий вид — Огнеедов — ошибочно
сочли единственной разумной формой жизни на планете. В силу своих культурных
предрассудков Огнееды не признавали Цветоногов равными, поэтому прошло немало
времени после первой волны заселения, прежде чем Души поняли, что убивают
мыслящих существ. С тех пор ученые Огненного мира сосредоточили усилия на
поиске альтернативной диеты. К работе привлекли Пауков, но от одной планеты до
другой — сотни световых лет пути. Полагаю, что проблема вскоре будет решена, и
у нас появится надежда на ассимиляцию Цветоногов. А пока жестокость сведена к
минимуму. Никаких сжиганий заживо и тому подобного.
— Но как они могут… — Лицом к солнцу умолк, не в силах
договорить.
Кто то другой закончил его мысль:
— Какая жестокая экосистема. Почему же от планеты не
отказались?
— Естественно, это обсуждалось, Роберт. Однако мы так легко
от планет не отказываемся. Для многих Душ Огненный мир стал домом, их нельзя
выселить принудительно. — Я отвела взгляд и углубилась в записи, всем своим
видом показывая, что не желаю продолжать разговор.
— Но это же варварство!
Физически Роберт был младше остальных студентов — честно
говоря, по возрасту с ним сравнился бы разве что мой носитель — и считался
совсем ребенком с другой, более важной, точки зрения. Земля стала его первым
миром — даже Мать до посвящения была землянкой. По кругозору Роберт уступал
старшим Душам, привычным к путешествиям. Я гадала, каково это: с рождения, без
предварительной подготовки, оказаться в мире всепоглощающих чувств. Ну как тут
сохранить объективность? Стараясь об этом не забывать, я терпеливо ответила:
— Каждый мир неповторим. Только на личном опыте можно понять
чужую культуру…
— Вы ведь никогда не жили в Огненном мире, — перебил он
меня. — Наверняка, по тем же причинам… Вы побывали почти везде, а эту планету
пропустили…
— Выбор планеты — это очень личное, интимное решение,
Роберт. Придет время, ты сам в этом убедишься. — Мой тон ясно указывал, что
тема закрыта.
«Может, скажешь им? Ты ведь согласна, что это варварство,
злое и жестокое. Чувствуешь иронию? То то же. Так чего ты ждешь? Не можешь
признать, что Роберт дело говорит? Что в нем больше человеческого, чем в
остальныхвместе взятых?»
Обретя голос, Мелани стала совершенно невыносимой. Как тут
сосредоточиться на работе, когда голова кругом идет от ее подколок?
За спиной у Роберта шевельнулась темная тень.
Искательница, как всегда в черном, подалась вперед, проявив
живой интерес к разговору.
Я подавила желание осадить ее взглядом — не хотелось, чтобы
и без того смущенный Роберт по ошибке решил, что взгляд предназначается ему.
Мелани заворчала. Она хотела, чтобы я поставила нахалку на место. Искательница
следовала за нами по пятам, и это послужило Мелани хорошим уроком: наивная, она
думала, что сильнее меня ненавидеть некого.
— Наше время подходит к концу, — с чувством облегчения
объявила я. — В следующий вторник выступит приглашенный лектор, который ответит
на все ваши вопросы. Хранитель огня, новый житель нашей планеты, более
подробно, основываясь на собственных впечатлениях, расскажет нам о заселении
Огненного мира. Уверена, вы с уважением отнесетесь к нашему гостю и юному
возрасту его носителя. Благодарю за внимание.
Студенты медленно потянулись к выходу, многие
переговаривались между собой, пока собирали вещи. Мне вспомнились слова Кэти о
дружбе, но желания присоединиться к чьей нибудь компании не появилось. Для меня
они чужаки.
Для меня? Или для Мелани? Трудно сказать. Может, я нелюдима
от природы? Моя биография служила лучшим тому подтверждением. Ни на одной
планете я ни с кем не вступала в близкие отношения, нигде не задерживалась
дольше, чем на один жизненный цикл.
Роберт и Лицом к солнцу оживленно спорили о чем то в дверях.
Я догадывалась, о чем.
— Рассказы об Огненном мире накаляют атмосферу.
Я вздрогнула. За моим плечом стояла крошечная Искательница.
Обычно о ее приближении извещал громкий стук каблуков, но на этот раз она
надела туфли — само собой, черные, — на плоской резиновой подошве.
— Не могу сказать, что люблю эту тему, — вежливо ответила я.
— Предпочитаю делиться личным опытом.
— Класс так бурно отреагировал.
— Да.
Она выжидающе на меня смотрела. Я собрала свои записи и
отвернулась к своей сумке.
— Да и вы тоже.
Я осторожно, не оборачиваясь, положила бумаги в сумку.
— Интересно, почему вы не ответили на вопрос.
Она ждала моего ответа. Я промолчала.
— Так почему вы не ответили?
Я развернулась, не скрывая раздражения.
— Потому что вопрос не относился к лекции, потому что
Роберту нужно научиться себя вести, и потому что я сама решаю, на какие вопросы
отвечать.
Я закинула сумку на плечо и направилась к двери.
Искательница засеменила рядом, стараясь успеть за моими длинными ногами. Мы
молча прошли по коридору. На улице, среди раскаленных полуденным солнцем
пылинок, летающих в солоноватом воздухе, она снова заговорила:
— Вы собираете где нибудь осесть? Как насчет этой планеты?
Кажется, вам близки их… чувства.
Я вскипела: она явно желала меня оскорбить. Я пока не знала,
как именно… Мелани обиженно заворочалась.
— Не понимаю, куда вы клоните.
— Скажите мне одну вещь, Странница. Вам их жалко?
— Кого? — озадаченно спросила я. — Цветоногов?
— Нет, людей.
Я резко остановилась, и Искательница чуть не врезалась в
меня. До моего дома оставалось несколько кварталов, и я все еще надеялась от
нее отделаться, хотя и не исключала, что она напросится в гости. Но ее вопрос
застал меня врасплох.
— Людей?
