«Нужно двигаться дальше, Странница. Скоро станет совсем
жарко».
Мы бы продвинулись намного дальше, намного ближе к цели, но
я израсходовала четверть бака на упрямые попытки подъехать вплотную ко второму
ориентиру, где обнаружилось, что третий камень с той точки не виден. Оставшееся
горючее ушло на обратный путь, так что дальше придется тащиться пешком.
Впрочем, сама виновата.
Я неторопливо погрузила бутылки в рюкзак и нарочито медленно
собрала оставшиеся овсяные батончики. Ме лани сгорала от желания отправиться в
путь. Ее нетерпение не давало сосредоточиться, мешало думать… о том, например,
что нас ждет впереди.
«Ну же, ну же, ну же», — подгоняла она, пока я,
одеревеневшая, неловко выбиралась из машины. Я выпрямилась, и позвоночник
отозвался болью — из за ночи, проведенной в скрюченном положении, а не из за
тяжести рюкзака, который оказался не таким уж и тяжелым, едва привыкли плечи.
«Спрячь машину», — велела Мелани, сопроводив приказ
картинкой: я обламываю ветки колючего кустарника и обкладываю ими серебристый
кузов.
«Зачем?»
Она подивилась моей недогадливости. «Чтобы нас не нашли».
«А если я хочу, чтобы меня нашли? Что нас ждет в этом пекле?
Как попасть домой?»
«Домой? — переспросила она, подкинув мне парочку безрадостных
картинок: пустая квартира в Сан Диего, мерзкая ухмылочка Искательницы, точка на
карте, обозначенная Тусон и… кусочек красного каньона — короткая, случайно
проскользнувшая счастливая вспышка. — А где он, твой дом?»
Пропустив совет мимо ушей, я повернулась спиной к машине. Я
и так слишком далеко зашла и не собиралась отрезать все пути к отступлению.
Машина поможет меня найти. Тот, кто меня спасет, услышит простое объяснение: я
заблудилась. Потерялась… сбилась с пути… сошла с ума.
Я направилась вдоль вымоины, тело быстро перестроилось на
размашистый шаг. Не так я ходила по тротуарам в университет и обратно домой —
совсем не так. Ноги непривычно легко несли меня вперед по растрескавшейся
земле.
«А если бы все сложилось иначе? — спрашивала я себя,
углубляясь все дальше в пустыню. — Что, если бы Целитель остался в Чикаго? Что,
если бы я поехала другой дорогой?»
И лишь странное щемящее чувство — чувство, что Джа ред и
Джейми, возможно, совсем рядом, где то в этом пустынном месте, — не позволяло
отказаться от бессмысленного плана.
«Точно не знаю, — призналась Мелани. — Наверное, я бы
попыталась, если бы рядом не было других Душ. Я и сейчас то боюсь. Вдруг они
оба погибнут из за тебя?»
Мы с ней содрогнулись от одной только мысли.
«Но сейчас, когда мы так близко… я должна была попробовать.
Прошу тебя… — Голос ее стал просящим, умоляющим, сама кротость. — Пожалуйста,
не выдавай их. Пожалуйста».
«Я и сама… Вряд ли причиню им вред. Я скорее…»
Что? Умрешь сама? Умрешь, но не сдашь беглецов Искателям?
Я снова содрогнулась, и это ее успокоило. Ее успокоило, а
меня напугало до смерти.
Промоина вела дальше на север. Мелани предложила свернуть
напрямую к третьей отметке, каменному выступу, словно перст устремленному в
ясное небо на востоке.
Я цеплялась за эту промоину, как прежде за машину. По ней
можно было вернуться на дорогу, и дальше, по дороге — к шоссе. Долгие мили
пути, несколько дней, не меньше, а свернув… свернув, я официально обрезала пути
назад.
«Нужно надеяться, Странница. Мы найдем дядю Дже ба, или он
найдет нас».
«Если он еще жив, — добавила я и со вздохом выбралась из промоины,
направившись дальше в унылую пустыню, до самого горизонта заросшую кустарником.
— Не понимаю, что значит надеяться. Для меня надежда — пустой звук».
«Тогда просто поверь».
«Кому? Тебе?»
Я рассмеялась, и раскаленный воздух обжег горло. Она быстро
сменила тему.
«Подумай, может быть, уже вечером мы их увидим».
Мы обе страстно этого желали; два лица — мужчины и ребенка,
всплыли в памяти… в ее и моей одновременно. Я ускорила шаг, не уверенная, что
ноги слушаются именно меня.
Солнце пекло нещадно. Волосы на голове намокли от пота,
футболка прилипла к телу. Пополудни задул обжигающий ветер, и песок полетел мне
в лицо. Сухой воздух всосал пот, залепил пыльной коркой волосы, и парусом —
пропитанным солью парусом — надул футболку. Я шла и шла вперед…
Мелани считала, что я пью слишком часто, ругала меня из за
каждого глотка, грозила, что на завтра не хватит. Но я и так во многом ей
уступила, а потому сделала вид, что не слышу. Я пила, когда хотелось пить, а
пить хотелось почти ежеминутно.
Ноги сами шли вперед, словно по заданной кем то программе.
Песок ритмично поскрипывал, создавая музыкальный фон, приглушенный и
однообразный.
Смотреть было не на что: кругом однообразные спутанные пучки
ломкого кустарника. Убаюканная унылостью пейзажа, я следила лишь за контуром
гор на фоне бледного выцветшего неба, сверяла очертания каждые несколько шагов,
пока не поняла, что смогу нарисовать их с завязанными глазами.
Картинка словно застыла. То и дело я вскидывала голову в
поисках четвертого ориентира: большого округлого уступа, выщербленного с одного
края. Мелани показала его мне лишь сегодня утром. Я надеялась, это последний
указатель, потому что наши силы были на исходе. Однако Мелани явно что то
скрывала… казалось, нашему путешествию не будет конца.
Батончики я сгрызла еще днем — даже не заметила, как исчез
последний.
Вслед за закатом стремительно опустилась ночь, и Ме лани
стала присматривать место для ночлега.
«Вот, — заявила она. — Только давай ляжем подальше от чольи.
Ночью будешь ворочаться».
Я в ужасе уставилась на ворсистый кактус, покрытый пухом
белесых колючек.
«Провести ночь на голой земле? Прямо здесь?»
«Есть другие предложения? — Она почувствовала панику в моем
голосе и смягчилась, словно из милосердия. — Слушай, тут лучше, чем в машине.
По крайней мере, можно вытянуться. И жара: местной живности будет не до тебя…»
— Живности? — вслух возмутилась я. — Живности? В голове
замелькали неприятные обрывки ее воспоминаний: отталкивающего вида насекомые,
клубки змей…
«Не волнуйся! — Мелани заметила, что я вся напряглась и шарю
взглядом по песку, готовясь в случае чего дать стрекача, и попыталась меня
успокоить. — Никого не трогай, и никто не тронет тебя. И потом, ты для них
слишком крупная добыча».
