Я сидела очень тихо, стараясь выглядеть невозмутимо.
— Очевидно, вы отказываетесь от прежнего поведения и
воспоминаний. Что же касается сознания… Похоже, некоторые люди не желают
сдаваться без боя. Черт, я вот точно сражался бы до последнего — я еще тот
упрямец, любой подтвердит. Я по натуре боец. Как и все, кто остался. И, знаешь,
я уверен на все сто, что Мелани тоже билась до конца.
Он не отрывал взгляда от потолка, а я уткнулась в пол —
разглядывала его, изучая узоры на красно серой пыли.
— Да, я много об этом думал…
Теперь, даже не поднимая головы, я чувствовала на себе его
взгляд. Я не шевелилась, только медленно вдыхала и выдыхала, на что уходили все
мои силы. Пришлось сглотнуть; язык все еще кровоточил.
«Имы думали, что он из ума выжил? — удивилась Мел. — Он всех
насквозь видит. Да он гений».
«Одно другому не мешает».
«Но это же значит, что нам больше не надо молчать. Он
знает». — В Мелани проснулась надежда. Последнее время она совсем притихла и
почти не появлялась. В относительно благополучные периоды ей было сложнее
сосредоточиться. Она выиграла главную битву — привела нас сюда. Ее тайнам
больше ничто не угрожало; ее воспоминания больше не предадут ни Джареда, ни
Джейми. Теперь, когда необходимость сражаться отпала, ей было сложнее найти в
себе силы, чтобы поддерживать разговор — даже со мной. А сейчас ее словно
оживила мысль о том, что нас обнаружили, что другие люди признали ее
существование.
«Джеб знает, да. Но это ничего не изменит».
Она подумала о том, как Джеба воспринимали остальные.
«Ты права, — вздохнула Мелани. — А вот Джейми, мне кажется…
ну, он не знает и даже не догадывается… мне кажется, он „чувствует“ правду».
«Может быть. Но пойдет ли это ему — да и нам с тобой — во
благо или во вред, выяснится только к развязке».
Джеб несколько секунд помолчал, а затем снова пустился в
пространные размышления вслух.
— Да, любопытно. Правда без всяких «бах, тарарах», как в
кинофильмах, которые мне нравились. И все равно интересно. Хочется побольше
узнать об этих «Паучках». Мне правда любопытно… честное слово.
Я вздохнула и подняла голову.
— Что вам рассказать?
Он улыбнулся, глаза его сузились в щелочки.
— Три мозга, верно? Я кивнула.
— А глаз сколько?
— Двенадцать — по одному на каждый сустав ног и тела. Вместо
век глаза защищают волоски — вроде множества ресничек из металлической стружки.
Он кивнул, глаза его светились.
— Они мохнатые, как тарантулы?
— Нет. Скорее… покрыты панцирем — чешуйками, как у рептилий
или рыб.
Я прислонилась к стене, приготовившись к долгой беседе.
Джеб не разочаровал меня. Я потеряла счет заданным вопросам.
Он ждал подробностей — внешний вид Пауков, их повадки, и как они освоились на
Земле. Он невозмутимо выслушал подробности завоевания; напротив, казалось, эта
часть рассказа понравилась ему даже больше других. На меня обрушивались
бесконечные вопросы, то и дело перемежаемые улыбочками. На рассказ о Пауках
ушли часы, пока Джеб не удовлетворил свое любопытство в этой области и не
заинтересовался Цветами.
— Ты почти ничего не объяснила, — напомнил он. Пришлось
поведать ему о самой прекрасной и самой безмятежной из планет. Едва я
замолкала, чтобы перевести дыхание, как он вворачивал новый вопрос. Ему
нравилось предугадывать мои ответы, и он не сильно расстраивался, когда в
очередной раз попадал пальцем в небо.
— Значит, они, как венерина мухоловка, насекомых едят? Готов
поспорить, что и ты ела. А может, даже что нибудь покрупнее — птиц, например,
или птеродактилей!
— Нет, мы питались солнечным светом, как и большая часть
местных растений.
— Ну, мой способ явно веселее. Иногда я даже смеялась вместе
с Джебом.
Мы только перешли к Драконам, как показался Джей ми, который
принес ужин на троих.
— Привет, Странница, — произнес он немного смущенно.
— Привет, Джейми, — отозвалась я робко, опасаясь, что он
стесняется сблизившей нас сокровенности, ведь для него я была врагом.
Однако Джейми уселся между мной и Джебом, скрестил ноги и
поставил поднос с едой прямо в центре нашего укромного уголка. Я умирала от
голода, к тому же я вещала так долго, что во рту пересохло. Я взяла миску с
супом и в несколько глотков ее прикончила.
— Как же я не смекнул, что сегодня в столовой ты отказалась
от обеда из вежливости. Анни, если хочешь есть, то так и говори. Мысли я читать
не умею.
Я бы оспорила последнее утверждение, если бы мой рот не был
занят разжевыванием горбушки.
— Анни? — спросил Джейми.
Я кивнула, давая понять, что не возражаю.
— А ведь ей вроде как подходит это имя? — Джеба прямо
распирало от гордости, меня бы не удивило, если бы он похлопал себя по спине —
так, для пущего эффекта.
— Вроде как, — согласился Джейми.
— Вы о Драконах говорили?
— Ага, — с воодушевлением подтвердил Джеб, — только не о
ящероподобных. Эти Драконы желеобразные. Хотя они могут летать… что то в этом
роде. Воздух там гуще, тоже наподобие желе. Они, можно сказать, плавают, а
дышат кислотой — неплохая замена огню, что скажешь?
Пока Джеб посвящал Джейми в подробности существования
Драконов, я набросилась на свою и чужие порции, осушила бутыль с водой. Однако
едва я прекратила жевать, Джеб снова принялся за вопросы.
— А эта кислота, она…
Джейми в отличие от Джеба вопросов не задавал, и в его
присутствии я тщательнее подбирала слова. Однако и сам Джеб случайно или
намеренно обходил щекотливые темы, поэтому моя осторожность оказалась излишней.
Свет медленно угасал, и вскоре весь коридор погрузился во
тьму. Глаза мои успели привыкнуть к сумраку: серебристого света тонких тусклых
бликов луны вполне хватало, чтобы разглядеть мужчину и мальчика, которые сидели
рядом со мной.
Ночь шла, и Джейми все ближе пододвигался ко мне. Джеб
выразительно посмотрел на меня — оказывается, на протяжении всего рассказа я
машинально гладила шевелюру мальчика. Я смущенно отдернула руку. Наконец Джеб
широко зевнул и потянулся — так заразительно, что мы с Джейми последовали его
примеру.
— Ты хороший рассказчик, Анни, — сказал Джеб, когда с
потягушками было закончено.
