Джеб вручил мотыгу Иену. Острый почерневший металл выглядел
угрожающе. Пришлось собрать в кулак силу воли и подавить жгучее желание отойти
подальше.
— Пойдем в дальний угол.
В этой длинной солнечной пещере Джеб выбрал место, где было
меньше всего народа. Идущий впереди Иен дробил твердую земляную корку, я шла
следом, разравнивая куски покрупнее, а сзади следовал Джеб, который разбивал
крупные комья острым краем лопаты, превращая их в сносную почву.
По гладкой коже Иена струился пот — под палящим жаром
сверкающих зеркал он снял рубашку. Сзади покряхтывал Джеб. Мне, похоже,
досталась самая легкая часть работы. Впрочем, жаль, что мне не дали задание
потруднее: оно требовало бы полной отдачи и мне было бы не до страха. Я
съеживалась и вздрагивала от каждого движения остальных работников.
Иен вгрызался мотыгой в твердую землю — для этого
требовались сильные руки и разработанные мышцы спины. Я решила взять на себя
часть работы Джеба, заранее разбивая комки земли на куски помельче. Немного
полегчало: теперь мне было чем занять глаза и приходилось сосредотачиваться на
работе.
Время от времени Иен ходил за водой. Невысокая блондинка,
которую я вчера видела на кухне, судя по всему, разносила воду работникам, но
нас игнорировала. Иен каждый раз приносил воду на троих. Не нравилось мне, что
он так резко переменился. Неужели он и впрямь больше не желал мне смерти? Или
просто ждал подходящего случая? Вода здесь имела странный привкус серы — теперь
и это казалось подозрительным. Я старалась не поддаваться паранойе.
Чтобы занять глаза и прогнать из головы дурные мысли, я
целиком ушла в работу и не заметила, как закончилась последняя грядка. Я
остановилась машинально, вслед за Иеном. Не выпуская из рук мотыгу, он поднял
их над головой; хрустя суставами, потянулся и даже не заметил, как я вся
сжалась при виде занесенной мотыги. До меня вдруг дошло, что все вокруг
прекратили работу. Я окинула взглядом участок свежевскопанной земли, идущий
через всю пещеру, и поняла, что поле готово.
— Молодцы, — громко поблагодарил работников Джеб. — Завтра
польем и засеем.
Помещение наполнилось тихим гулом голосов и лязгом
складываемых у стены инструментов. Часть разговоров звучала непринужденно; в
некоторых ощущалось напряжение — должно быть, из за меня. Иен протянул руку, и
я отдала ему лопату, чувствуя, как мое и без того плохое настроение опускается
ниже плинтуса. Без сомнения, «мы», брошенное Джебом, включало и меня. Завтра
будет не легче.
Я мрачно уставилась на Джеба, а он только улыбался в ответ.
В его улыбке сквозило самодовольство, как будто он читал мои мысли и это ему
явно нравилось.
Он подмигнул мне, мой безумный друг. Да уж, очевидно, от
человеческой дружбы большего ждать не приходилось.
— До завтра, Анни, — через всю пещеру выкрикнул Иен и
рассмеялся.
Все повернулись к нам.
Глава 24
Терпимость
Запашок от меня шел еще тот, что правда, то правда.
Я потеряла счет проведенным здесь дням: сколько прошло?
Больше недели или больше двух? Все это время я ни разу не сменила одежду, в
которой отправилась в тот злосчастный поход по пустыне. Хлопчатобумажная желтая
футболка так пропиталась солью, что задубела, собралась гармошкой и покрылась
темно бурыми разводами, в тон скальной породе. Мои короткие волосы встали дыбом
и покрылись твердой коркой грязи; они беспорядочно торчали во все стороны,
склеившись на макушке в жесткий гребень, как у какаду. Я не помнила даже, как
выгляжу, и теперь лицо мое представлялось мне в двух оттенках бурого: бурая
грязь и бурые заживающие синяки.
Приходилось согласиться с Джебом — не помешало бы принять
ванну, а заодно и переодеться, иначе какой смысл мыться? Джеб предложил мне вещи
Джейми, пока мои не просохнут, но не хотелось портить то немногое, что
оставалось у Джейми, — я бы только все растянула. Слава богу, Джеб не додумался
предложить мне вещи Джареда. Остановились на старенькой, но чистой фланелевой
рубашке Джеба с оторванными рукавами и паре старых штопаных тренировочных
штанов, которые он давным давно не носил. Сейчас они свисали с моего локтя —
руки у меня были заняты кучкой дурно пахнущих, кое как слепленных комков,
которые, по утверждению Джеба, являлись ни чем иным, как самодельным кактусовым
мылом. Мы с ним направлялись в комнату с двумя реками.
И снова мы оказались не одни, и снова меня постигло жуткое
разочарование. Трое мужчин и одна женщина — та самая, с седой косой, —
наполняли ведра водой из ручья. Из купальни доносился громкий плеск, и кто то
звонко смеялся.
— Дождемся своей очереди, — сказал Джеб.
Джеб прислонился к стене. Я застыла рядом, чувствуя себя
неуютно под взглядами четырех пар глаз; сама то я всматривалась в горячий
темный поток, бурлящий под пористым полом.
После недолгого ожидания из купальни вышли трое: спортивного
вида женщина с карамельным загаром, блондинка, которую я видела впервые, и
двоюродная сестра Мелани Шэрон. Вода с их мокрых волос стекала на футболки. Как
только они нас заметили, смех оборвался.
— Добрый день, красавицы! — сказал Джеб, приподняв
воображаемую шляпу.
— Привет, — бросила загорелая спортсменка. Шэрон и блондинка
притворились, что не заметили нас.
— Ну что, Анни, — сказал Джеб. — Купальня в твоем
распоряжении.
Я мрачно на него взглянула и стала осторожно пробираться в
дальнюю комнату. До края воды оставалось несколько шагов, поэтому я сняла туфли
— сразу почувствую, если замочу ноги.
Меня окружала кромешная тьма. Чернильная поверхность озерка
таила под темной водой неведомые опасности. Я содрогнулась. Но чем дольше я
буду тянуть, тем дольше мне придется оставаться здесь, поэтому я сложила чистую
одежду рядом с обувью, вцепилась в кусок вонючего мыла и стала мелкими
шажочками продвигаться вперед, пока не наткнулась на край водоема.
По сравнению с парилкой в большой пещере вода казалась
прохладной.
Приятное чувство. Страх не пропал, но я наслаждалась
прелестью купания. Я давным давно забыла, что такое прохлада.
Не снимая грязной одежды, я по пояс зашла в воду. Струйки
течения закручивались вокруг щиколоток. Хорошо, что озерко проточное — иначе я
бы наверняка испортила воду; слишком много грязи на мне налипло. Я по плечи
погрузилась в чернильную воду и принялась водить грубым мылом по одежде, решив,
что это самый надежный способ стирки. В тех местах, где мыло касалось кожи,
началось сильное жжение. Я сняла намыленные вещи и принялась их отстирывать:
тщательно выполоскала каждую вещь, пока не смылся весь пот и слезы, выжала
одежду и положила туда, где вроде бы лежала моя обувь.
