Стена с грохотом встала на место, и тут же нахлынуло горькое
негодование: недостаточно быстро.
— Джаред, — проговорила я. Мои губы озвучили чужую мысль так
быстро, словно она исходила от меня. — Джаред в безопасности.
Глава 4
Сны
Слишком темно для такой жары или слишком жарко для такой
темноты. Одно из двух явно лишнее.
Я сижу в темноте, скрючившись под жидким пустынным
кустарником, истекаю потом. Вот уже четверть часа, как машина выехала из
гаража. Свет не горит. Дверь во двор приоткрыта на пару дюймов: включен
испарительный охладитель. Я представляю себе, как влажный, прохладный воздух
дует сквозь сетку. Мечтаю об этой прохладе.
Урчит живот, и я напрягаю мышцы пресса, чтобы его унять.
Здесь так тихо, что слышен каждый шорох. Ужасно хочется есть.
Но другая потребность сильнее — еще один голодный рот ждет
меня там, далеко, надежно укрытый во мраке пещеры, которая стала нашим
временным домом. Тесное, покрытое вулканической породой место. Что с ним
станет, если я не вернусь? Вся тяжесть материнской ответственности — но ни
опыта, ни знаний. Чувство полной беспомощности. Джейми голоден.
Других домов рядом нет. Я слежу за домом с тех пор, как на
небе жарко сияет белое солнце… Кажется, собаки у них тоже нет.
Я чуть разгибаюсь — икроножные мышцы протестующе воют, — но
лишь до пояса, стараясь слиться с кустом. На краю оврага мягкий песок, тусклая
дорожка в свете звезд. Машин не слышно.
Как только эти монстры вернутся, тут же все поймут. А
выглядят как приятная пара чуть за пятьдесят. Они сразу догадаются, кто я, и
начнется охота. Нужно успеть скрыться. Я очень надеюсь, что они весь вечер
проведут в городе. Сегодня пятница, кажется. Они так ловко перенимают наши
привычки — разницу трудно заметить. Наверное, поэтому им и удалось победить.
Дворовая ограда по пояс высотой. Я легко, беззвучно
перепрыгиваю.
Во дворе гравий, приходится идти осторожно, чтобы под ногами
не шуршало. Я добираюсь до плитки над фундаментом.
Ставни открыты. Даже в неярком свете звезд видно, что в
комнатах нет движения. Пара живет просто, и я им за это признательна. Все видно
как на ладони. Правда, и мне укрыться негде, ну да все равно прятаться уже
поздновато.
Сначала открываю дверь с проволочной сеткой, за ней —
стеклянную. Двери беззвучно распахиваются. Осторожно ступаю по плитке —
привычка. В доме никого.
Прохладный воздух, словно райская благодать.
Кухня слева. Поблескивают гранитные поверхности.
Снимаю с плеча холщовый мешок и первым делом заглядываю в
холодильник: открываю дверцу, загорается свет, и я на миг пугаюсь, но тут же
нахожу кнопку и зажимаю ее большим пальцем ноги. Свет ослепляет меня. Нет
времени ждать, пока привыкнут глаза, я действую на ощупь.
Молоко, сырная нарезка, остатки еды в пластиковой миске.
Хорошо бы курица с рисом; я видела, как он готовит ужин. Это нам на сегодня.
Сок, пакет с яблоками. Морковь. Вполне доживет до утра. Я
торопливо перехожу к кладовке. Нам нужны продукты, которые будут храниться
долго.
Пока я собираю все, что смогу унести, зрение возвращается. М
м м, шоколадное печенье. Я просто умираю от желания открыть пачку прямо сейчас,
но сжимаю зубы и приказываю животу замолчать.
Мешок заполняется слишком быстро. Этого хватит на неделю, не
больше, даже если есть совсем по чуть чуть. А я не в настроении есть по чуть
чуть; хочется объесться. Рассовываю по карманам батончики из хлопьев.
Чуть не забыла. Я перехожу к раковине и наполняю флягу.
Потом опускаю голову и пью прямо из под крана. Вода смешно булькает в пустом
желудке.
Теперь, закончив, я начинаю паниковать. Хочется поскорее
отсюда выбраться.
Где цивилизация, там смерть.
По пути к выходу я смотрю под ноги, чтобы не упасть с
тяжелым мешком, и потому замечаю темный силуэт у входа, лишь когда моя рука уже
на двери.
Раздается сдавленное ругательство, и в то же мгновение у
меня изо рта вырывается дурацкий испуганный визг.
Я разворачиваюсь и бегу к входной двери, надеясь, что она не
закрыта или хотя бы открывается изнутри.
Я не успеваю сделать и двух шагов, как грубые, сильные руки
хватают меня за плечи и дергают обратно. Слишком большие и сильные для женских.
Низкий голос подтверждает мою правоту.
— Один звук — и ты мертва, — хрипло угрожает он.
Потрясенная, я чувствую, как в шею вдавливается что то тонкое и острое.
Странно. Мне не должны были давать выбора. Кто этот монстр?
Никогда не слышала, чтобы они нарушали правила. Я даю единственный верный
ответ.
— Режь, — цежу я сквозь зубы. — Давай. Не хочу стать грязным
паразитом!
Я ждала, сердце щемило. Каждый его удар отдавался именем:
Джейми, Джейми, Джейми. Что же теперь с тобой будет?
— Умно, — бормочет мужчина. Непохоже, что он обращается ко
мне. — Искательница, небось… У, Ищейка проклятая! Ловушка, значит. Как они
узнали? — Нож исчезает, но его место тут же занимает рука, твердая, как металл.
Он так крепко сжимает мне горло, что я едва могу вздохнуть.
— Где остальные? — Он усиливает хватку.
— Я одна! — хриплю я. Нельзя, чтобы он нашел Джей ми. Что
Джейми будет делать без меня? Джейми хочет есть!
Я бью его локтем в живот — как больно! Пресс у него
железный, совсем как руки. Странно. Такие мышцы бывают у работяг и качков, а
среди паразитов ни тех, ни других не наблюдается.
А ему хоть бы хны, даже дыхание не сбилось. В отчаянии со
всей силы бью пяткой по ноге. Удар застает его врасплох, и он теряет
равновесие. Я вырываюсь, но он успевает схватить мой мешок, и снова притягивает
меня к себе. Его рука опять сдавливает мне горло.
— Что то больно шустрая для этих миролюбивых паразитов…
Его слова — бессмыслица. Я считала, они все одинаковые, но,
оказывается, есть среди них и психи.
Я извиваюсь и царапаюсь — как бы высвободиться? Вонзаю ногти
в его руку, но хватка на шее становится лишь крепче.
— Я убью тебя, я не шучу. Будешь знать, как воровать тела.
— Давай, ну…
Он вдруг охает, и я гадаю, не задела ли его снова. Новых
синяков у меня вроде нет…
Он отпускает руку и хватает меня за волосы. Ах, вот в чем
дело: собирается перерезать мне горло! Я напрягаюсь и жду. Вот вот опустится
нож.
