«Уф!» – Дождь остался за спиной, и, войдя в сарай, я успел даже заметить, что крыша в кошаре совсем не протекает. В нос шибануло запахом некогда стоявших здесь животных. Так, а где же заложник?
– Чи! – по привычке вырвалось у меня. – Есть кто живой? – Глаза еще не привыкли к темноте, надо бы подождать, а не голосить на всю ивановскую, мелькнула запоздалая мысль, но что сделано – то сделано.
– Кто это? – Слова пленника в тишине и полумраке кошары прозвучали, как мне показалось, слишком громко.
– Тихо, свои! – Надо было действительно подождать, пока привыкнут глаза, и подойти к пленнику поближе.
– Я связан, – теперь уже тихо ответил мне хрипящий голос.
– Сейчас освобожу. – Я начал вытаскивать нож, чтобы перерезать путы, но остановился – послышалось или на самом деле по лужам зашлепали чьи-то подошвы? Так и есть. Хорошо бы заложник их тоже услышал и не ляпнул чего лишнего. Предупредить ни голосом, ни движением нельзя. Кто-то приблизился к двери, потрогал щеколду и негромко позвал:
– Лечо?
Человек в углу что-то неразборчиво буркнул.
Мое сердце прыгнуло и застучало тревожным набатом. Вот, черт, давненько я так не нервничал, давненько! Рука с зажатым в кулаке клинком поднялась вверх, пальцы, державшие рукоять, прижались к груди, к сердцу, словно удерживая его нестерпимый стук. Бандит, так и не разобрав, что ему ответили, мгновение помедлил, после чего дверь скрипнула, открылась и на порог шагнула чья-то тень. Я наотмашь, со всей силой ударил вошедшего, одновременно выворачивая кисть и направляя острие ножа ему в грудь. Удар пришелся в левую половину груди. Удар острого лезвия, пронзающий, ломающий ребро и втискивающий сталь в сердце. Я даже ощутил, как оно вздрогнуло. Ладонь скользнула по рукояти. Везение, что бандит оказался без разгрузки, видимо, не захотел, чтобы она попала под дождь. Сталь погрузилась в тело до самого своего основания. Чужое сердце вздрогнуло еще раз, судорожно затрепетало и остановилось. Раздался короткий всхлип, но, кроме нас – меня и пленника, – его никто не услышал. Отзвук смерти погасили падающие с небес струи разбушевавшегося за стеной ливня. Тело начало оседать на землю. Шаг левой ногой с разворотом – и, подхватив падающего под мышки, я, не дав ему возможности вывалиться наружу, медленно опустил его на землю. Вероятность появления бандитского напарника побуждала действовать:
«Так, захлопнуть дверь, труп к дальней стене, и поживее! Теперь чужой ствол на плечо и вытащить нож, чтобы разрезать связывающие пленника веревки. Залитая кровью рукоять скользит, лезвие, пронзившее ребро, ни в какую не хочет покидать свою жертву. Времени нет. Хрен с ним, с ножом! В кармашке разгрузки есть небольшой универсальный. Путы можно перерезать и им, а нож – пусть и подарок… найду точно такой же и куплю. Меня, кажется, слегка трясет. Я, блин, уже и забыл, когда использовал нож подобным образом. Все-таки пуля – она пуля и есть… С ней проще…»
– Ты где? – Только сейчас я понял, что глаза так и не привыкли, в помещении царила почти полная тьма.
– Здесь я, здесь, – горячо зашептал пленник. – Наконец-то, а я уже думал, за мной никогда не придут. Думал, что…
– Тихо! – Мне было совсем не интересно, что он думал, моя задача – перерезать путы и поскорее «сделать отсюда ноги». – Идти сможешь? – Я уже разрезал веревки на ногах и теперь возился с кожаными ремнями, стягивающими его запястья.
– Да. Наверное, да… – Теперь уже почти бывший пленник, стоя на коленях, подбирал с пола рассыпавшиеся по нему белые квадратики.
– Вставай. Держи ствол. – Я сунул ему в руки «АКС» убитого. – За мной, и не отставать! – Теперь назад, к нашим, через открытую поляну, в надежде, что дождь укроет нас от посторонних глаз! Нам и надо-то всего несколько мгновений, затем начнется какой-никакой, а лес. Там уже легче.
– Надень шапку! – чуть приоткрыв дверцу, я кивнул на шапчонку, надетую на голову мертвеца.
Надо отдать должное ученому, он сразу же понял, что к чему, и, не споря, водрузил себе на голову головной убор убитого. Правда, сделал это весьма поспешно, и тут же вытер ладонь о собственную брючину.
Все, теперь спокойно, не торопясь.
– Давай за мной! – Я распахнул дверцу и, дождавшись, когда заложник выберется наружу, тихонько захлопнул ее и закрыл на щеколду. Ну, Боже поможе, – вперед!
Все те же пятнадцать метров показались мне на этот раз короче – может, мы шагали быстрее? Да, собственно, неважно. Мы уже в лесу. Дождь скрывал видимость и заглушал звуки. Семьдесят метров позади. Мы стали подниматься наверх, это уже пустяки, это, можно считать, выбрались.
«Молодец!» – одобрительно взглянул на меня ротный. Он все видел, даже несмотря на дождь. Я показал большой палец и, не останавливаясь, двинул дальше, «ценный объект» следовал за мной, Виталик и ротный – сзади, если надо – прикроют. Теперь главное – доставить «объект» в целости и сохранности, что будет с нами – неважно. В данный момент мы ничто, разменные пешки, фигура только одна, только она имела смысл.
Коренастый Онищенко поднялся мне навстречу, и я взглядом отправил его вперед. Теперь он – впередсмотрящий, теперь первая пуля ему, вторая мне, ученому не должна достаться ни одна. Он должен выжить. Мы обязаны спасти его «во что бы то ни стало». Несмотря ни на что. Если будет погоня – кто-то из нас останется прикрывать, а если понадобится – то и второй, и третий. Была бы погода, можно было бы вызвать вертолеты для эвакуации. Жаль, артухой базу, скорее всего, не достать. Что ж, попросим «летунов» или как-нибудь заглянем на огонек сами. Впрочем, это пока неважно, сейчас самое главное – оторваться, уйти от возможного преследования. А там… там посмотрим. Мы уже минут сорок в пути, еще полчасика, и нас уже наверняка не догонишь. Не догонишь, не убьешь…
Заурбек Умаров
Полутемное помещение схрона освещал тусклый огонек светодиодного фонарика, подвешенного к потолку. Большинство находившихся в помещении боевиков спали. Двое не спавших вяло переругивались. Лежавший на нарах Заурбек открыл глаза и, полежав в раздумье пару минут, откинул в сторону спальник. Сон не шел. Приподнявшись на локтях, он прислушался: из-за укрытой дерном двери доносился шум льющейся с неба воды. Дождь не только не ослабевал, а даже усиливался. Свернув спальник, Умаров встал, расправил плечи, набросил на плечи куртку и подошел к двери. В душе появилось желание проверить находившегося в кошаре пленника. Но выходить под дождь не хотелось.
«Конечно, куда проще и правильнее было бы послать к заложнику кого-нибудь из них, – Заурбек окинул взглядом спящих членов банды, но люди к Красильникову уже были приставлены, а посылать кого-то еще… Могут посчитать за паранойю, – на лице главаря банды появилась усмешка. – Все же придется сходить самому. – Заурбек зябко передернул плечами. – Жаль, что заказчик настрого запретил использовать радио. Насколько все было бы проще. Гораздо проще».
Заурбек накинул на голову капюшон, наступил на ступеньку порога и ухватился за ручку двери, ведущей наружу. В лицо повеяло влажностью свежего воздуха.
